Я крепко взял его за плечи и развернул к лоцманскому посту.
– Вот твое рабочее место. Давай, включайся, и быстро!
– Д-да, я сейчас. Я мигом! – малец таки сумел справиться с собой и подскочил к пульту, на ходу вытаскивая свой вычислитель, – давайте координаты.
Я зачитал ему нужные цифры, и мальчишеские пальцы бодро заколотили по клавишам.
– Иболавва, – констатировал он, не переставая работать, – северный полюс. Зачем конфедератам понадобилось атаковать ледяную пустыню?
– Не отвлекайся, – сухо сказал я.
Карл только молча пожал плечами и продолжил колдовать над навигационной системой. Похоже, он не особо интересовался перипетиями вялотекущей войны, на которую я его призвал, да и название планеты ни о чем особенном ему не говорило. Тем лучше.
– Ну вот, все готово! – возвестил он спустя несколько минут.
– Ты все перепроверил?
– Разумеется. И методом обратной траектории, и через многоточечную аппроксимацию…
– Отлично! – часы на табло показывали, что мы только-только успеваем нырнуть в открытый шлюз к назначенному строку, – выдвигаемся к точке входа. Отчаливаем и малый вперед.
– Эй! Подождите! – воскликнул Карл, торопливо сгребая в сумку свое оборудование, – Вы же обещали ссадить меня обратно!
– Извини, малыш, но на это уже нет времени, – я с кряхтением устроился в своем капитанском кресле, – операция расписана буквально по секундам, и опоздать мы не имеем права.
– Вот как, выходит, Вы держите свое слово? Где же Ваша честь!?
– Моя честь тут ни при чем. Сам посуди – операция секретная, а я выдал тебе координаты. Как же я могу теперь тебя отпустить? До ее окончания тебе придется побыть с нами, на «Сарагосе». Кроме того, твое присутствие будет лучшей гарантией того, что координаты ты ввел правильно, – я обернулся и вопросительно приподнял бровь, – ничего в расчетах подправить не захотелось?
– В отличие от Вас я мелкими пакостями не занимаюсь, – раздраженным движением Карл застегнул сумку и перебросил ее через плечо, – меня теперь наверняка уволят.
– Расслабься! – я снова повернулся к мониторам, – мы для твоего босса справку выпишем. Что ты оказал республиканским силам неоценимую помощь и отважно ринулся в бой бок о бок с нашими доблестными десантниками. Может, даже медальку тебе справим. Вернешься домой, овеянный славой по самые уши.
– Да на кой ляд мне ваша слава сдалась!? Покойникам похоронные почести до лампочки! У меня на сегодняшний вечер предполагались совсем иные планы, нежели отправиться в этой консервной банке на разборки с армадой конфедератов.
– Ну, извини, такова уж участь всех героев. Никто и никогда не спрашивает у них, планировали они сегодня после обеда совершение подвигов или нет, – до входа в портал оставались уже считанные минуты, а потому нам на мостике следовало сосредоточиться на работе. Я подозвал своего адъютата, – Лаура, отведи молодого человека в ближайшую каюту и запри там, чтобы по коридорам не шатался.
– Такая, значит, Ваша благодарность?
– Да. Довольствуйся тем, что есть.
– Давай, пошли уже, – я услышал, как Лаура подошла к Карлу, чтобы проводить его к выходу, но тот определенно не был настроен на конструктивный диалог.
За моей спиной послышалась возня, и я внутренне усмехнулся, представляя, как будет удивлен парень, когда хрупкая на вид девушка мигом скрутит его в бараний рог…
Но я ошибся.
Грохнул выстрел, затем сразу же еще один. Я резко крутанулся вместе с креслом, и увидел, как Карл, зажав неестественно вывернутую шею Лауры одной рукой, другой наводит на меня дымящийся ствол отобранного у нее пистолета. Моя рука автоматически метнулась к кобуре, хотя умом я понимал, что ничего сделать уже не успею…
…через некоторое время гул в ушах начал постепенно распадаться на отдельные звуки – гудение приборных стоек, попискивание терминалов, низкочастотный рокот систем корабля. Затем стало подавать признаки жизни и зрение, когда сквозь темную пелену начали проступать разноцветные пятна, по мене фокусировки собирающиеся в цельную картинку.
Я по-прежнему сидел в своем кресле, развернутом к мониторам управления крейсером. Голова моя безвольно свесилась набок, и на щеке я ощущал холодок от стекающей из уголка рта струйки слюны. Я попробовал осторожно осмотреться, но обнаружил, что не могу пошевелить даже пальцем. Все мое тело словно замуровали в бетон. Мне удалось лишь немного скосить глаза, чтобы увидеть спину Карла, колдующего над приборами.
Словно почувствовав на себе мой взгляд, тот обернулся, и по его губам скользнула приветливая улыбка.
– С возвращением, капитан, – парень подошел ко мне и, заботливо протерев платком мокрую щеку, придал моей голове более-менее вертикальное положение, – как Вы себя чувствуете?
Не помню, что именно я хотел ему ответить, но в любом случае, из моего рта послышалось только бессвязное хрипение.
– Не торопитесь, капитан, подождите еще немного. Мелкие мышцы восстанавливают работоспособность быстрее, а крупным времени нужно чуть больше. Если Вы уже можете двигать глазами, то речь вернется к Вам через пару минут. Не торопите события.
Он вернулся к пульту, а до меня только сейчас начало доходить, что именно произошло. Карл вырубил меня парализующим зарядом; соответствующей функцией оснащено личное оружие всех офицеров. То есть убивать он и не собирался, но ведь… я же видел, как он свернул шею Лауре! И мои заместители…
Я снова скосил глаза, насколько это было возможно, и смог разглядеть ноги, выглядывающие из-под соседнего кресла. А также россыпь бурых потеков на пульте и краешек темной лужи, в которой лежало тело. Мой помощник отнюдь не выглядел парализованным. Он выглядел мертвым.
То есть Карл за какую-то пару секунд успел свернуть Лауре шею, выхватить у нее из застегнутой кобуры пистолет, уложить двух человек двумя точными выстрелами, а затем перевести его в режим оглушения и отключить меня. И это все проделал «простой наладчик»!? Да никогда в жизни! Скорей уж я какой-нибудь Каприз Паганини сыграю. Что, вообще, за чертовщина тут творится!?
Карл стоял буквально на расстоянии вытянутой руки от меня, и я смог, наконец, рассмотреть его как следует.
Теперь он уже не производил впечатления желторотого юнца, готового наложить в штаны при одной мысли об участии в реальной боевой операции. Сейчас перед собой я видел спокойного и сосредоточенного человека, убийцы, профессионала, который в этот самый момент перекраивал ход той самой операции по своему разумению. Его худые руки плясали по панели управления и, черт подери, то были уверенные и сильные руки взрослого человека.
Всмотревшись в его лицо, я мало-помалу начал подмечать мельчайшие штрихи, выдававшие обман. Знай я заранее, что меня попытаются провести, я бы, несомненно, обратил внимание и на скованную мимику Карла, и на то, как он упорно избегает прикасаться к своему лицу, и на то, что, несмотря на волнение, его лоб ничуть не вспотел.
