– Ты куда водку дел, гад! Похмеляться чем теперь?
Конечно же, во фляге вода! Не золотая рыбка, подумал Иван. Египетская! Там же пустыня. Вода – величайшая ценность…
И молча засунул неупиваемую флягу в рюкзак.
Абту
Починка (очевидец Ольга Толстова)
Навигатор запутался в просёлках. Предлагал свернуть туда, где высоко поднимались мшистые сосны.
Нелли ещё раз проверила бумажную карту: красная точка, рядом выведены координаты, почерк прямой, простой, и не скажешь, что ведьмин.
Нелли бросила машину и пошла пешком.
Егор сел на камень, закрыл глаза, отдыхая от морока. Стоит поднять веки, и, как перед грозой, навалится тяжесть, а под ногами завьётся мохнатая серая нить, указывая дорогу.
От морока ныл левый висок, подёргивалось веко. Егор удивлялся: как ведун всю жизнь терпит такую боль?
Стряхнув крошки, он тяжело поднялся, посмотрел вниз: нить была тут как тут. Подёргиваясь, звала за собой.
Зоя оказалась не такой, как думалось Нелли. Кондиционер пашет на износ, за стёклами плавится июль, а от ведьмы исходит прохлада. Лицо спокойное, макияжа нет, ногти стрижены коротко, никаких украшений. Всех странностей – тату-спираль на левой руке.
Зоя выслушала её: вся жизнь, мол, наперекосяк, будто где-то свернула не туда. Ведьма прикрыла глаза, а потом вспыхнула спираль – оказалась не татуировкой вовсе.
– Есть место… – тихо сказала Зоя. – Доберёшься – исправишь всё.
У ведуна глаз намётан: Егор брёл мимо, не разбирая дороги, топиться шёл. Старик поднял ладонь, сжал кулак, Егор и встал, ноги поднять не мог.
Взгляд у ведуна был – как ледяная игла.
– Помогу тебе, – не предложил, приказал.
Егор вскинулся:
– Время вспять повернёшь?
– Минувшее не исправить, а грядущее – можно.
– А взамен? – спросил он хрипло.
– Сочтёмся как-нибудь…
Под ногами захлюпала жёлтая вода. Впереди лежало болото. По навигатору же ещё метров десять, и она у цели.
Нелли оглянулась: опускался вечер, лес мрачнел на глазах. Найдёт ли она дорогу обратно? И что там, впереди?
Нить оборвалась. Кончик её дрожал, стучал по земле. Егор прощупал палкой путь, поставил ногу на кочку. В трёх шагах дальше светилось… что-то. Висела в воздухе белая паутина, издающая тихий, грустный звон.
Когда воздух вдруг раскалился, Нелли закашлялась, согнулась пополам от боли. Сердце зашлось, она хрипло заскулила, сглатывая обожжённым горлом, и упала навзничь. Над ней зависли цветные разводы. Сотни переплетённых нитей, а в них…
…из паутины смотрело лицо – вытянутое, узкое, с огромными рыбьими глазами…
…зелёное, гладкое, инопланетное…
…поддерживаемое шеей-стебельком, ниже – слабые плечики…
…висящие, налитые груди, достающие до земли, широкое тело, толстые ноги…
…водяница подплыла к нему в своей паутине…
…склонилась, и…
Они увидели друг друга сквозь годы: как в зеркало заглянули. Одна и та же душа, два воплощения.
А существо задумалось. Люди слышали: оно сравнивает, взвешивает всё:
неудачный развод
засуха
выкидыш
пожар
авария
смерть при родах
брат потерял ноги
мёртвый младенец
тишина…
Тишина.
«Из двух ущербных судеб можно склеить одну».
Егор понял: вот то грядущее, что можно исправить. Его же время ушло. И… уступил.
Водяница кивнула. Его жизнь затрепетала в тонких ладошках, распалась, часть уплыла далеко вперёд, часть вернулась домой, в уплату ведуну, а последняя, самая малая, стала серебряной нитью в паутине водяницы.
И всё погасло.
Нелли закрыла глаза.
Старый Свэн и нерадивый Фрэнк (очевидец Альбина Сергеева)
Ветер сбивал с ног, врывался ледяной бурей под кожу, добирался до костей. Мелкий снег осколками врезался в лицо, и я почувствовал, как по щеке расползается тёплое, влажное и липкое.
– Это всё, – прохрипела Агна. Споткнувшись, она отщёлкнула лямки рюкзака и завалилась набок.
Я подошёл ближе и лёг рядом. Страшная смерть на морозе? Не так уж и страшно, если умираешь в обнимку с женой.
Вдруг шипящую и звенящую бурю разрезал странный звук:
– Хо-хо!
Я повернулся. Снег терзал лицо мелкими коготками, как многолапое чудовище. Сквозь белое покрывало бури я разглядел крепкий деревянный домик.
– Хо!
Я даже не задумался о том, как сильно нужно кричать, чтобы звук мог преодолеть такое расстояние и прорваться сквозь шум бури.
Я просто схватился за последнюю возможность выжить.
***
Присаживайтесь, путники.
Устраивайтесь поудобнее. Сегодня будет великолепный ужин.
Старый Свэн – гостеприимный хозяин.
Что предпочитаете? Кофе или чай? Да-да, конечно, покушать. Хо, тут любое блюдо на ваш вкус. Вот вы что больше всего любите? Мясо? Ну, конечно же!
Шорох? Хо, да, крысы в подвале. Старый Свэн уже второй год не может избавиться от грызунов.
Что же, пока готовится ваш ужин – недолго, минут десять – старый Свэн порадует вас историей..
Вы впервые у горы Найрамдал?
Хо, тогда вам есть, о чём послушать!
Старый Свэн любит хорошую историю, как вкус терпкого вина из долины Луары или как табак, собранный в Цинциннати.
Кстати, как вас сюда занесло?
Хо, понимаю! Здешние ураганы – ужас. Не повезло, что вы так заплутали.
Устраивайтесь удобнее, путники. И старый Свэн начнёт.
Наш край славен чудовищами.
Но Фрэнк не верил в сверхъестественное. Он рос скептиком.
Фрэнку было всего четыре года, когда он сквозь сон услышал из-за окон козлиное блеяние. На утро его матери не было в постели. Дед осмотрел пол, поднял пучок жёстких волос и заключил: «Броллахан»,
Фрэнк – старый Свэн напомнит, что мальчугану было четыре года – зашёл в дедушкину комнату, снял со стены ружьё и отправился в лес у подножия Найрмдал, куда не ходили самые отъявленные охотники. Да что уж там – бандиты бежали в другую сторону.
