• 91 Фоменко А. Т. «О проблеме Пуанкаре». – В книге «Наука и человечество». Международный ежегодник. Раздел «Летопись науки». 1984, с. 301–305.
ПУБЛИКАЦИИ ПО ПРИМЕНЕНИЮ МАТЕМАТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ К ХРОНОЛОГИИ:
• 92 Фоменко A. T. «Статистическая методика анализа затухания частот в хронологических текстах и приложения к глобальной хронологии». – Исследование операций и АСУ. Киев, изд-во Киевского ун-та, 1984, вып. 24, с. 49–66.
• 93 Фоменко A. T. «Новая эмпирико-статистическая методика обнаружения параллелизмов и датирования дубликатов». – Проблемы устойчивости стохастических моделей. Труды семинара. М., ВНИИСИ, 1984, с. 154–177.
• 94 Фоменко A. T. «Частотные матрицы и их применение для статистической обработки нарративных источников». – Тезисы докладов совещания «Комплексные методы в изучении истории с древнейших времен до наших дней». Комиссия по применению методов естественных наук в археологии. М., Ин-т Истории СССР (АН СССР), 1984, с. 135–136.
СМИ (О МАТЕМАТИКЕ, ЖИВОПИСИ)
1984 год. В немецком изд-ве Шпрингер выходит математическая книга А. Н. Ширяева «Вероятность», по-английски. На титуле – рисунок А. Т. Фоменко. 1984 год, июль. Киножурнал «Наука и техника», номер 12. Есть краткий сюжет об А. Т. Фоменко. 1984 год. В книге американского математика Нила Коблитца «Р-адические числа», вышедшей в изд-ве Шпрингер, на титуле помещен рисунок А. Т. Фоменко. 1984 год, 1 июля. Газета «Комсомольская Правда». В разделе «Вернисаж ЛГ» помещена заметка о А. Фоменко и рисунок. 1984 год. Журнал «Советское фото» (Журнал Союза Журналистов СССР), номер 6. Помещена фотография А. Т. Фоменко и Т. Н. Фоменко под названием «Жрецы науки». И. Зотин (Фотохроника ТАСС).
1984 год, 15 июля. Газета «Московский Комсомолец». Большая статья Г. Пилявской «Автопортрет с мелодией пространства» о математике и живописи А. Фоменко, и его портрет. 1984 год. Журнал «Техника молодежи», номер 11. Статья Андрея Данилова «Второе призвание математика» о А. Фоменко. Математика и живопись. Приведены три работы А. Фоменко. 1984 год. Журнал «В мире книг», номер 10. На обложке помещен рисунок А. Фоменко. 1984 год. Журнал «Фантастика, эвристика и прогностика». Издавался в Софии (Болгария). Номер 1. Статья Росица Панайотова «Представя А. Т. Фоменко. От абстрактната идея до пластичния образ». Помещены два рисунка А. Фоменко. 1984 год. На оборотной стороне обложки математического журнала «Квант» помещен рисунок А. Фоменко. «Квант», номер 7. 1984 год. Публикации о наших исследованиях по новой хронологии. См. «Отклики на новую хронологию», книга «Реконструкция».
1985 год
Мой доклад на 4-й Международной Вильнюсской конференции по теории вероятностей и математической статистике с изложением новых математико-статистических методов датирования (см. публикацию в этом же году).
В этом году историк И. Д. Ковальченко был вынужден отшатнуться от меня и новой хронологии. Его заставили. Как мне потом объясняли, дело было в том, что он выдвигался в академики, и некоторые коллеги ему сказали прямо: «Хочешь стать академиком, отрекись от Фоменко и от своих связей с его исследованиями. А лучше всего, публично осуди Фоменко».
И Иван Дмитриевич, скрепя сердце, послушался. И вскоре после этого его действительно избрали в Академию, а именно, в 1987 году. А по отношению ко мне он поступил так. В 1985 году состоялись Ломоносовские Чтения в МГУ. Как обычно, они открывались двумя пленарными докладами. Традиционно – от естественников и от гуманитариев. От естественников в этом году предложили мне, а от гуманитариев – И. Д. Ковальченко.
Мною был заявлен доклад о топологической классификации интегрируемых динамических систем. Это была новая математическая работа, представляющаяся мне важной. А Ковальченко заявил доклад о математических методах в истории. Торжественное заседание и оба пленарных доклада были в малом Актовом зале МГУ, в Клубе ГЗ (зал Дома Культуры). Заседание вел ректор Виктор Антонович Садовничий. Большой зал целиком заполнен. Мы сидим в Президиуме. Сначала слово дают Ковальченко. По окончании доклада, в котором он рассказывает о деятельности своей лаборатории, ему передают из зала какую-то записку с вопросом. Он на нее почему-то не отвечает сразу, а идет на свое место в Президиуме. Навстречу ему выхожу я, поднимаюсь на трибуну. Делаю доклад, отвечаю на вопросы и возвращаюсь в Президиум.
И тут неожиданно Иван Дмитриевич поднимается и говорит в микрофон: «Я получил записку и хочу на нее ответить». Идет обратно на трибуну и оглашает вопрос: «Как Вы относитесь к новой хронологии Фоменко?» И Ковальченко начинает довольно длинное выступление. Он осуждает недавнее неквалифицированное вторжение математиков в историю, осуждает меня и т. п. Надо сказать, что выражения он выбирал аккуратные, не очень резкие, в отличие от некоторых других своих коллег. Но тем не менее, четко осудил меня и отмежевался. Сказал, что его лаборатория количественных методов в истории на истфаке МГУ не несет никакой ответственности «за Фоменко», что «мы не виноваты в распространении этих опасных идей» и т. п. Я молча сидел в Президиуме, понимая, что ответить мне не удастся: таков регламент этого заседания. Ведь мое выступление уже состоялось, и на все вопросы, поступившие ко мне, я уже ответил. Выходить же теперь снова, после неожиданного выступления Ковальченко, означало нарушать традицию данного пленарного заседания.
Стало понятно, почему Ковальченко не ответил сразу на поданную ему записку (не исключено, что она была заранее с ним согласована). Он подождал, пока я выступлю и сяду на место. Хотел избежать моего ответа ему после моего пленарного доклада. В общем, я не стал нагнетать обстановку и решил не ввязываться в пустую дискуссию. Ковальченко кончил, оглянулся на меня, сошел с трибуны, но не вернулся в Президиум, где наши стулья стояли рядом, а спустился в зал. В. А. Садовничий тут же закрыл заседание.
Так получилось, что больше с Ковальченко мы, к сожалению, ни разу не встречались. Впрочем, мне несколько раз передавали разные люди, что после своего избрания в академики в 1987 году он через некоторое время захотел со мной снова увидеться и поговорить. В частности, он побеседовал с Г. В. Носовским и вновь выразил интерес к нашим новым исследованиям и результатам. Однако ввиду острой нехватки времени мне не удалось тогда с ним встретиться, а в 1995 году он умер. Кстати, никакого неудовольствия на него я никогда не держал, напротив, – всегда глубоко уважал. Считаю, впрочем, что он сам упустил редкую возможность более активно включиться в наше научное открытие. Ведь не всегда и не всем ученым выпадает такой счастливый случай. А Иван Дмитриевич прошел мимо.
ВЫСТАВКИ МОИХ РАБОТ:
1985, январь. Моя персональная выставка в институте биохимии им. А. Н. Баха АН СССР. Выставлено 174 работы. Выставка организована профкомом института, А. Ф. Топунов. 1985. Участие в выставке-смотре «Весна-85», мехмат МГУ. Выставлено 10 работ. 1985, март. Моя персональная выставка в Физико-Техническом Институте (МФТИ, г. Долгопрудное). Выставлено 92 работы. 1985. Моя персональная выставка в Институте Проблем Управления АН СССР (Москва). Выставлено 67 работ. 1985, 29 октября – 1 ноября. Выставка в Амстердаме, Голландия, в крупном научном центре C.W.I., Centrum v. Wiskunde en Informatica. Организована проф. Хазевинкелем (М. Hazewinkel), известным математиком. Выставлено 42 работы. В амстердамской газете Goois Weekblad 10/10/1985 опубликована положительная статья о математике и художнике А. Фоменко. 1985, 24 декабря. Моя персональная выставка в Клубе МГУ (Главное здание), приуроченная к празднику «Мы – с мехмата». Выставлено 20 работ. Организована комитетом ВЛКСМ мехмата, секретарь И. Панфилов. 1985, 25–27 декабря. Моя персональная выставка в школе-интернате номер 18 (Колмогоровский интернат при МГУ). Выставлено 60 работ. Организована директором ФМШ номер 18 – В. Л. Натягановым. 1985. Участие в международной художественной выставке, организованной министерством культуры СССР. Выставка посетила несколько городов СССР, а затем была в Европе и в Индии – в городах Дели и Калькутта. Выставлено около 30 моих работ. Это было очень почетно. Но далее произошло следующее. Якобы во время пребывания выставки в Дели, как мне потом сообщили, кем-то было украдены пять моих работ. По другой версии, они были потеряны, или погибли в результате какого-то стихийного бедствия в Индии. Но, как выяснилось позже, мои работы на самом деле были, скорее всего, украдены в Москве, по возвращении выставки из зарубежного турне. В нашем союзном Министерстве Культуры бытовала, как мне потом объяснили знающие и опытные люди, следующая порочная практика. Те художественные работы, которые собирали наибольшее число положительных отзывов на выставках и которые не были защищены страховкой, объявлялись потерянными или украденными во время турне. В действительности же, чиновники министерства, попросту забирали их себе, а потом продавали коллекционерам, либо заинтересованным частным лицам. Моя жена, Татьяна Николаевна, всячески пыталась выяснить судьбу моих якобы утерянных работ в министерстве культуры, но безуспешно. Я не был членом МОСХ’а (Московского Союза Художников), и никаких страховок у меня, естественно, не было. К счастью, у меня остались хорошие фотокопии этих украденных оригиналов, например, рис. 3.77. Наверное, где-то, в какой-то стране, у кого-то дома, на стене, еще и сейчас висят эти мои работы. Хотелось бы узнать, где.
