Бешено щелкая, по кругу носился шарик, а мужчина все сидел, полуприкрыв глаза…
– Ставки заканчиваются… – разочарованно провозгласил крупье.
И в этот момент мужчина стремительным движением швырнул дилеру фишки и приказал:
– По пятьсот в номера – пять, десять и двадцать три.
Пока крупье выполнял приказание, Варя молнией метнулась к столу и под крик крупье «Ставок больше нет!» тоже поместила свои полторы тысячи на пять, десять и двадцать три.
Игрок наградил ее заинтересованным взглядом, но ничего не сказал.
Рулетка все замедляла и замедляла бег, и наконец шарик неохотно выбрал для себя гнездышко.
Крупье мимолетно взглянул на рулеточный круг и растерянно выдохнул:
– Десять, черное.
«Десять, черное?!»
Варя не верила своим глазам: такого не может быть!!! Но факт есть факт: это ее пять стодолларовых фишек прижали прозрачной гирькой, и именно ей жалко улыбнулся крупье, бормоча:
– Ваш выигрыш – семнадцать с половиной тысяч.
Такую же сумму он отсчитал и мужчине с грустными глазами. Тот с достоинством принял фишки и, больше не глядя на Варю, отправился к кассе…
А Варя снова вернулась на диванчик. Она пока еще не осознала, что вдруг внезапно стала богатой. Нет, она просто провожала партнера по игре растерянным взглядом и никак не могла прийти в себя.
Мужчина, поневоле подсказавший ей, куда ставить, быстро получил в кассе деньги и стремительно покинул казино. И все внимание, связанное с большим выигрышем, досталось Варе. На нее поглядывали, ее явно обсуждали, а кто и пальцем показывал. В глазах игроков читалась неприкрытая зависть, и это было приятно. Смурные мужики в казиношной униформе – видно, охранники – смотрели на нее подозрительно, но Варю их подозрения не волновали, она играла честно. А вот то, что к ней парочка крепких парней присматривается – типичные братки, с цепурами и печатками, ей совсем не понравилось… Впрочем, что они ей сделают?! На дворе – двадцать первый век, бандитский беспредел, кажется, канул в прошлое, а в казино полно охраны. Так что будем думать о хорошем! Интересно все-таки: почему она решила рискнуть всеми деньгами и поставила на те же числа, что и загадочный мужик? Почему она НЕ СОМНЕВАЛАСЬ в том, что он выиграет? Только потому, что этот игрок совсем не выглядел сумасшедшим и Варе показалось, что он играет осмысленно? Но разве можно играть осмысленно в слепую рулетку?
Впрочем, что гадать – нужно просто радоваться! А еще лучше: быстрее убираться из казино, пока оно ее еще какой-нибудь игрой не соблазнило…
Все, ухожу. Хотя… хотя… вон на той рулетке, в самом дальнем углу, явно происходит что-то сногсшибательное: народ кричит, волнуется, воздевает руки. Нет, она не будет играть! Она только посмотрит…
– Что тут у вас? – тихо спросила Варя у игроков.
Ей охотно откликнулся целый хор:
– Да «красное» взбесилось! В двадцать пятый раз подряд выпадает!
Азартные игроки, окружившие стол, с маниакальным упорством ставили на черное. Варя насчитала: крупье еще шарик не завертел, а значок «черного» на сукне прикрывает уже как минимум тысяч двадцать долларов!
«Ладно! – бесшабашно решила Варя. – Денег у меня полно. Подумаешь, тысчонка!»
Подумала – и сама не поверила, что в голове такая мысль могла возникнуть. «Подумаешь, тысчонка!» И это – о тысяче долларов!!! О деньгах, которые ей платят за целый роман!!!
Но азартная часть ее души голосу разума не вняла. Возопила: «Да ладно, штукой больше, штукой меньше!»
И Варя небрежно протиснулась сквозь толпу и поместила две фишки по пятьсот долларов… на красное.
– Что ты делаешь!.. – приглушенным хором выдохнули игроки.
Крупье усмехнулся и завертел шарик. Пока тот плясал, опоздавшие все подкидывали и подкидывали деньги на черное. А Варя, зараженная всеобщим азартом, подбросила еще пару тысяч на красное.
– Балной дэвушка, – констатировал какой-то кавказец.
Вариному примеру последовала только одна женщина – в скромном черном костюме, с траурным платком в волосах и с грустными глазами. Она тоже положила пятьсот долларов на красное и, Варя могла поклясться, совсем не по-траурному ей подмигнула.
– Тридцать, красное, – возвестил крупье.
«Да если так и дальше пойдет, я скоро все на свете купить смогу! Может быть, даже тот остров, на который мы с Максом так и не поехали! – восторженно подумала Варя. – Деньги уже просто в карманы не помещаются! И почему же я раньше никогда не ходила в казино, а только и знала: киснуть над своими глупыми романами?!»
Крупье с грустным вздохом выдал ей очередные три тысячи выигрыша, а игроки и болельщики снова зааплодировали и снова начали возмущаться, когда Варя встала из-за стола:
– Не уходи! Удачу спугнешь! Продолжай!!!
Только женщина в траурном одеянии твердо сказала, перекрикивая рев горе-советчиков:
– Пусть уходит! Какое ваше дело?
– Но сейчас уж точно черное выпадет! – хором возмутились игроки.
– Это вы давно обещаете, – насмешливо констатировала женщина в траурном одеянии. И шепотом посоветовала Варе: – Уходи, дочка, уходи домой. Пока при деньгах…
Из-за игорного стола Варя встала, но уходить не спешила. Опять посидела на диванчике, понаблюдала, как, к отчаянию и ужасу игроков, красное выпало и в двадцать седьмой, и в двадцать восьмой, и в двадцать девятый раз…
Женщина в траурном одеянии осталась за столом, но тоже больше не играла. Только наблюдала за игроками и, кажется, упивалась гаммой отчаяния, тоски и безнадежности на их лицах…
«Вампирша какая-то, – решила Варя. – От нее надо держаться подальше. И вообще – давно пора бежать отсюда!»
Но только уйти у нее никак не получалось: словно бес какой-то приклеил ее к казино, к этому рулеточному столу, и никак не отпускал…
И вдруг Варя увидела: траурная женщина достает из сумочки три фишки по пятьсот долларов…
«Та-ак… Это интересно…»
Варя сразу подобралась.
Она тут же подошла к рулеточному столу, нащупала в карманах деньги-фишки и замерла.
– Делайте ваши ставки! – устало попросил крупье.
На стол посыпались фишки. Траурная женщина сидела не шевелясь. Казалось, она к чему-то прислушивается… или чего-то ждет?
Бешено затрещал, завертелся шарик… Варя почувствовала, как желудок наполняется томительным холодком…
– Ставки заканчиваются, – буркнул крупье.
Траурная женщина по-прежнему сидела словно изваяние.
И только когда шарик начал утихать, прыгая по ячейкам все ленивее и ленивее, женщина сделала быстрое движение и швырнула свои фишки на стол. Два, двадцать пять и семнадцать.
