5. Мне пишут, что один иностранный товарищ, очевидно плохо умеющий наблюдать, очень высокомерно отозвался о немецкой левой оппозиции. Между тем именно в последнее время она серьезно растет и становится чрезвычайно важным фактором в политике немецкого рабочего класса. Главная причина, разумеется, в объективных условиях. Подлинно марксистская фракция может обнаруживать все свои преимущества с особенной силой именно в такой период, когда правые, центристские и эклектические фракции совершенно теряют голову — именно в период больших революционных задач, крупных поворотов политической обстановки и надвигающихся грандиозных столкновений. Только те кадры, которые пройдут через такой период и впитают его уроки в плоть и кровь, станут настоящими большевистскими кадрами.
Нынешнее положение в Германии особенно ярко показывает нам вместе с тем, как важно для интернациональной левой оппозиции своевременно освобождаться от чужеродных элементов и двусмысленных попутчиков. Если бы мы не порвали с самого начала с Урбансом, мы не имели бы сейчас возможности прокладывать себе дорогу в ряды коммунистической партии. Если бы мы не порвали в свое время с Ландау, внутренняя жизнь левой оппозиции была бы и сейчас парализована беспринципной интригой, склокой, дрязгой. Кое-какие критики нынешней немецкой оппозиции должны спросить себя: а не поддерживали ли они слишком долго интернациональные фракции Ландау — Навилля и не ослабляли ли они тем самым немецкую оппозицию?
6. Во Франции левая оппозиция, несомненно, топчется на месте, и именно поэтому в ней развиваются центробежные тенденции. И здесь есть объективные причины. Во Франции коммунистический отлив все еще не закончился. И партия, и унитарные синдикаты продолжают распадаться. Партия даже теряет голоса на выборах. Именно потому, что перед французским рабочим классом не стоят сейчас большие революционные задачи, левая оппозиция не имеет возможности проявить политически главные свои преимущества: способность ориентировки и смелость в решениях. В этих условиях общий политический отлив захватывает и левую оппозицию, ибо французские рабочие пока что в массе своей гораздо больше замечают то, что у оппозиции общего с партией, чем то, что отличает ее от партии.
Но, помимо указанных больших исторических причин слабости французской оппозиции, имеются и причины второго порядка. Лига с самого начала складывалась из крайне разнородных элементов. Многие из них в течение нескольких лет перед тем монотонно повторяли формулы русской оппозиции, чтобы придать себе значение и прикрыть свою несостоятельность. Достаточно напомнить, что такой консервативный, трусливый и ничтожный буржуа, как Паз, не на шутку вообразил себя представителем левой оппозиции. Сейчас этот субъект убрался в социалистическую партию. Там ему как раз и место. А ведь были в наших рядах товарищи, которые считали, что мы слишком поспешно и слишком резко порвали с Пазом.
Группа «Лютт де Клясс», которая в течение нескольких лет переезжала с одного идеологического курорта на другой, примкнула к левой оппозиции. Весьма вероятно, что при условии быстрого развития Лиги и пополнения ее рабочими кое-кто из интеллигентов «Лютт де Клясс» мог бы воспитаться, закалиться и стать неплохим революционером. Но в условиях застоя группа «Лютт де Клясс» обнаружила в конце концов только свои отрицательные качества. Большая часть ее членов покинула Лигу, для того чтобы самостоятельно учить и вести за собой французский пролетариат: у них для этого, конечно, все данные. Но, увы, и оставшиеся в составе Лиги члены группы «Лютт де Клясс», по-видимому, до сих пор не поняли уроков этих двух лет: они лавируют, маневрируют, выжидают, нюхают воздух, вместо того чтобы засучить рукава и заняться повседневной черной работой в низах.
Положение еще больше осложняется убийственными шатаниями и ошибками еврейской группы. При слабости Лиги эта группа, малочисленная сама по себе, играет не последнюю роль. При условии развития и роста Лиги еврейская группа должна была стать орудием Лиги для пропаганды среди еврейских рабочих. Но этой своей функции группа, в состав которой входят несомненно преданные делу рабочие, почти не выполняет. Зато она стала опорой для двух-трех товарищей, которые пытаются придать какое-то направление и Лиге, и Интернациональному секретариату, и всей интернациональной оппозиции. Об этом «направлении» никто ничего до сих пор не знает, ибо, кроме путаницы, авторы «направления» ничего до сих пор в жизнь оппозиции не внесли. Они были с Пазом против нас, меняли свою ориентировку внутри Лиги в зависимости от обстоятельств субъективного характера, поддерживали Молинье — Франка против Росмера — Навилля, блокировались с Навиллем, а затем и с Росмером, путали, путались, сбивали с пути еврейскую группу и ничего не вносили, кроме разложения.
Я несколько раз предлагал ввиду особых условий Франции внести в устав Лиги такой примерно параграф: каждый член Лиги, который в течение месяца не выполнял изо дня в день текущей работы, как: занятия с молодыми рабочими, уличная продажа газеты, сбор денег, посещение собраний и завязывание связей и пр., исключается из Лиги. Баласта Лиге не нужно. Доказано всем опытом рабочего движения, в частности и опытом Лиги, что именно те интеллигенты и полуинтеллигенты, которые творчески бесплодны и не любят засучивать рукава, очень охотно занимаются поисками и интригами, отравляя жизнь организации и препятствуя проникновению в нее рабочих.
7. Испанская секция сделала известные успехи и завязала связи, которые позволяют ей надеяться на новые успехи. Совершенно, однако, ясно, что, измеряемые масштабом грандиозного революционного движения испанских масс, успехи испанской оппозиции крайне малы. Объясняется это прежде всего тем, что накануне революции испанская оппозиция фактически не существовала. Она формировалась уже в огне событий, причем время отпускалось или расходовалось на эксперименты, безнадежность которых была ясна заранее (Каталония!). Именно крайняя слабость испанской оппозиции в начале революции выразилась в том, что, несмотря на исключительно благоприятную обстановку в стране, наши испанские товарищи до сего времени не завоевали возможности поставить еженедельник. Иностранной помощи оказалось недостаточно, или она пришла недостаточно своевременно. Барселонский «Совет»
[622] пришлось приостановить. Нельзя не отметить, что те причины, на которые ссылается испанская оппозиция в объяснение приостановки «Совета», должны быть признаны принципиально совершенно неприемлемыми. Вместо того чтобы ясно и открыто сказать рабочим: «У нас нет средств, мы еще слабы, помогите», испанские товарищи заявляют, что они не желают подчиняться цензуре. Революционеры, если они не могут сбросить цензуры, должны уметь, с одной стороны, легально приспособиться к ней, а с другой стороны, досказать все необходимое в нелегальной печати. Сойти же с поля со ссылкой на цензуру и на свою революционную гордость — значит заниматься декоративной политикой, а не большевистской.
Испанская революция вошла сейчас в затяжной период, отделяющий буржуазную стадию от пролетарской. На какой срок этот период затянется, предсказать нельзя. Во всяком случае, испанская оппозиция получает возможность более систематической и планомерной подготовительной работы. Надо, не теряя времени, воспитывать кадры. Теоретический ежемесячник «Коммунизмо» является одним из важных для этого орудий. Необходимо поставить серьезный «Бюллетень» для внутренней дискуссии. Воспитание кадров немыслимо только на почве национальных интересов. Если в течение прошлого года испанские товарищи слишком мало времени отдавали интернациональным вопросам, то это вполне объяснялось молодостью оппозиции и размахом революционных событий. Этим, несомненно, объясняется, что выступления испанской оппозиции по интернациональным вопросам были крайне редки и носили эпизодический, притом не всегда счастливый, характер.
