Он ушел от них довольно рано, когда только начало смеркаться. Всю дорогу история, которую поведал Сесар, бурлила и клокотала у него голове. С ним творилось что-то в высшей степени странное: ему представлялось, что та фотокарточка и та бумага были именно там, в доме Лидии, именно для того, чтобы он их нашел и, следовательно, чтобы Сесар вспомнил все случившееся с его дедом и о своих встречах с Гербертом Раушеном. Как будто бы события, пережитые Рульфо с тех пор, как он начал видеть кошмары, представляли собой разрозненные фрагменты, которые ему нужно постепенно собрать и соединить в общую картину.
До улицы Ломонтано он добрался, когда полностью стемнело. Припарковал машину, заехав на поребрик, и направился к дому по практически пустой улице. В голове крутился вопрос: позвонить ли Ракели, как только войдет в квартиру, – всего лишь поинтересоваться, все ли с ней хорошо, или спросить, не согласится ли она на встречу завтра? Чувствовал он себя совершенно измотанным.
Достал ключ от парадной,
вверх-вниз
когда его услышал: ритмичные звуки, какой-то
вверх-вниз, вверх
стук за его спиной, обычный звук среди множества других.
Вверх-вниз, вверх-вниз…
Он обернулся и увидел на противоположном тротуаре девочку. У нее были очень светлые волосы, пряди которых падали ей на лицо. Одета она была как побирушка. Она играла с красным мячиком, заставляя его подскакивать на асфальте. На груди ее что-то поблескивало, что-то вроде золотого медальона.
Девочка смотрела на него.
И улыбалась.
Мяч продолжал прыгать по той же траектории, между ее рукой и тротуаром: вверх-вниз, вверх-вниз…
Вдруг она взяла мяч в руки и пошла прочь.
«Девочка с белокурыми волосами, хотя это не более чем ее обличье».
Засомневавшись в сохранности собственного рассудка, он все же решил пойти за ней.
Узкие центральные улицы Мадрида напоминают галлюцинации, где соединяется похожее и различное. Девочка, однако, вполне уверенно продвигалась к своей цели. Она покинула улицу Ломонтано, свернула под прямым углом, обогнула припаркованный на тротуаре мотоцикл и компанию молодежи, двигавшуюся ей навстречу.
Рульфо предусмотрительно держался на некотором расстоянии позади нее. В один прекрасный момент, после того как она еще дважды свернула за угол, он потерял ее из виду. Оглянулся по сторонам и заметил девочку возле витрины продуктового магазинчика, где были выставлены кувшинчики с медом. Она тут же снова двинулась в путь. «Она ждала меня, – подумал он. – Никаких сомнений, она хочет, чтобы я шел за ней».
Волосы девочки в свете фонарей отливали иридием, ее отражение дробилось в никеле луж. У Рульфо появилось сводящее с ума впечатление, что никто, кроме него, не видит девичью фигурку, но вдруг идущие рука об руку пожилые супруги обратились к ней, желая, без сомнения, спросить, не заблудилась ли она и не нужна ли ей помощь. Девочка сделала вид, что не расслышала, и продолжила свой путь. Итак, это вовсе не некий продукт деятельности его мозга, не призрак какой-нибудь: девочка существует, и он идет вслед за ней.
Они миновали небольшую площадь, потом не слишком оживленную улицу, а затем свернули в другую, еще более безлюдную. И вот тут девчушка скрылась из виду, шмыгнув внутрь обшарпанного здания из позеленевших от времени кирпичей. Рульфо осмотрел строение и насчитал четыре этажа. Он вошел в вестибюль и нажал на кнопку старого пластмассового выключателя – загорелась единственная электрическая лампочка. С лестницы до него доносилось шлепанье босых ног. Он взглянул вверх – как раз вовремя, чтобы заметить светлую девчоночью головку над перилами. И стал подниматься вслед за ней. Дойдя до третьего этажа и пошарив по стене в поисках выключателя, он вновь зажег свет. Девочки там не было, но ее шаги были слышны у него над головой. Дошел до четвертого и в изумлении остановился. Здесь тоже никого не было. Однако же и лестница, и звуки продолжались. Наверное, в доме была терраса на крыше или чердак.
Он поднялся выше и достиг следующей площадки, погруженной во тьму. Здесь выключателей уже не было, но в последних отблесках желтого света с нижних этажей он смог разглядеть чуть дальше еще одну дверь. Она была открыта.
Вдруг что-то произошло.
Банальная, в сущности, вещь, но она повергла его в безумие страха. Из темного проема двери выскочил мячик, подпрыгнул три раза, задел его ноги, словно котенок, ударился о стену, потом о перила. Рульфо следил за его траекторией, подобно игроку в бильярд, который провожает взглядом шар, решающий исход партии. Когда мяч остановился, он подумал, что девочка появится вслед за ним. Но этого не случилось.
Стояла полная тишина.
Не очень хорошо понимая, что ему следует предпринять, он наклонился и поднял мяч.
– Ты подашь мне его? – прозвучал наконец нежный голосок из темноты, что царила за дверью, голос, походивший на звучащий хрустальный свет.
Это был, без всякого сомнения, голос девочки. Рульфо слышал только собственное дыхание, будто у него заложило уши.
– Так ты мне его дашь? – вновь прозвучал вопрос.
– Я тебя не вижу. Где ты?
– Дашь мне его? – повторила она.
Пространство по ту сторону порога было густого, без оттенков, черного цвета. Должно быть, там было какое-то закрытое помещение, возможно чердак.
– Почему ты не хочешь мне показаться?
На этот раз ответа не последовало. Он сделал шаг и окунулся в темноту, чувствуя, что желудок его превращается в кусок льда.
И тогда он ее обнаружил, или ему показалось, что обнаружил, прямо перед собой: размытые пряди волос на уровне своей груди. Он протянул руку, в которой держал мячик, и красный шар, казалось, проплыл по воздуху из его пальцев в другие руки, поменьше.
Он не мог видеть черты лица этой девочки, но теперь различал не только волосы (волну света), но и что-то похожее на белую тень ниже ее головы, – быть может, это была пелерина на замызганном платье, в которое она была одета, – блеск (медальон?) и круглую поверхность мяча.
Молчание ее было абсолютным. Он не слышал даже ее дыхания.
– Кого ты ищешь? – неожиданно спросила девочка.
– Что?
– Кто те, кого ты ищешь?
Он принялся раздумывать над странным вопросом. Что же он в действительности ищет? Разве он что-то ищет? Искал ли он что-то с того самого момента, как все это началось?
Множественное число заставило его заподозрить, что на этот вопрос возможен только один ответ.
– Дамы, – сказал он. По его спине сбегала струйка ледяного пота.
Облако волос шевельнулось, проплыло мимо него, вышло на площадку. Лестница снова жалобно заскрипела под босыми ногами.
Свет успел погаснуть, и Рульфо пришлось спускаться в полной темноте. Когда он щелкнул выключателем и заглянул в лестничный проем, то смог различить голую ручку, скользящую по перилам.
