– Что-нибудь еще?
Винельда призадумалась.
– Ну, полиция допросила домашнюю прислугу и теперь просто уверена, что это кто-то из ваших. – Тут она запнулась. – То есть я хотела сказать…
– Я поняла, что ты хотела сказать, – заметила я. – Ты тоже говорила с инспектором?
– Да, только недолго. Сама я мало его интересовала, мадам. Но он спросил, находились ли вы у себя в комнате все время. И я ответила ему, что да, находились. Хотя была уверена, что вы уже сказали ему об этом. И что вашему слову можно верить, как и моему.
– Спасибо тебе, Винельда.
– И еще я сказала ему, что вы очень переживали, потому как нашли мисс Ван Аллен мертвой, и это был для вас жуткий шок. Ну а потом он сделал одну ужасную вещь. Ни за что не догадаетесь какую!
– Думаю, захотел посмотреть на мою окровавленную одежду.
Глаза у нее расширились от изумления, и она закивала в знак согласия.
– Так и знала, что вы догадаетесь, мадам, поскольку вы у нас сами детектив и все такое прочее. Так вот, он взял эту одежду и внимательно осмотрел.
– И забрал ее?
Винельда покачала головой:
– Нет. Сказал мне, что я могу делать с ней все, что пожелаю.
– Тогда избавься от этих вещей, пожалуйста.
– Хорошо, мадам.
Я нисколько не сомневалась, что моя одежда лишь подтверждает мои показания. Больше всего крови было на коленях бриджей – я нечаянно опустилась на колени прямо в лужу крови. Блузка была вся в пятнах, но лишь потому, что я прижимала к себе тело Изабель. Не думаю, что одежда выглядела бы точно так же, если бы я участвовала в убийстве… Я так и передернулась от этой мысли.
– Ну а что ты еще слышала, Винельда? От полиции или от кого-то еще?
Она покачала головой:
– Полиция не очень-то разговорчива с прислугой, а двери здесь слишком толстые, чтобы можно было подслушать.
Я не стала спрашивать, каким именно образом Винельда пришла к этому последнему выводу, а сама она не выказывала желания объяснить.
Все это прозвучало весьма ободряюще, и я радовалась тому, что поговорила со своей вездесущей и бойкой горничной. Она, как всегда, оказалась настоящим кладезем информации.
Я подошла к столу у камина, где лежала «Жертва зимы», и взяла книгу в руки. До сих пор просто не удавалось выкроить время, чтобы продолжить чтение, но теперь вдруг показалось, что есть в самой этой идее нечто порочное. Возможно, следует отложить роман и продолжить свои изыскания. В любом случае будет куда как правильнее прочесть эту скандальную книгу в уединении, нежели выставлять ее на всеобщее обозрение в гостиной. Чем менее заинтересованной я буду выглядеть в глазах остальных, тем лучше.
– О, мадам, совсем забыла кое-что вам рассказать, – добавила Винельда. – Может, это вас заинтересует.
Я обернулась к ней.
– Когда Паркс был в комнате мистера Робертса, он там кое-что заметил. Мистер Робертс захотел достать фото Изабель из ящика бюро, и Паркс вызвался его найти. Снимок он нашел сразу, но увидел в этом ящике, среди вещей мистера Робертса, кое-что еще.
Я ждала продолжения.
– И это было… Так, дайте мне вспомнить… – Винельда сосредоточенно нахмурилась. – Он сказал… ах, нет, не то. Короче, точно не помню, что именно сказал Паркс, но вроде бы там лежал какой-то яд.
Глава 12
Пусть на совести Винельды останется тот факт, что она приберегла это важнейшее сообщение напоследок.
– А Паркс уверен, что это был именно яд? – спросила я.
– О да, конечно, мадам. Очень даже уверен. Он видел этикетку. Паркс ведь очень умный, сами знаете.
– Да, знаю. Но почему он ничего не сказал?
Она нахмурилась:
– Сказал, мадам. Мне. – Тут я поняла, что она имеет в виду. Паркс, в отличие от Винельды, не был болтлив. И ни за что не сообщил бы об этом даже Майло. Считал, он не в том положении, чтобы вмешиваться в дела господ.
– Ну а полиции он рассказал? – После убийства полиция обыскала наши комнаты, но, очевидно, искали они окровавленный нож. И не обратили внимания на пузырек в ящике бюро у мистера Робертса.
– Нет, – ответила Винельда. – Ведь мисс Ван Аллен не отравили.
Да, ее не отравили, но в ночь накануне убийства ей было плохо. Возможно, яд имеет к этому какое-то отношение.
– Странно все это, правда, мадам?
– Да, – кивнула я. – Очень странно.
Зачем Десмонду Робертсу понадобилось привозить с собой яд в Лайонсгейт? Неужели он намеревался кого-то убить? Как-то неожиданно. И я добавила загадочный яд к списку вещей, о которых собиралась узнать как можно больше.
Поглощенная мыслями об этом новом обстоятельстве, я вышла в холл. Хотела отыскать Фриду или мистера Уинтерса.
Если удастся встретиться с Фридой, первым делом надо узнать, с чего ее муж так всполошился и что, по его мнению, она могла мне поведать. Тогда мистер Коллинз вышел из своей комнаты и, судя по всему, собирался зайти в гостиную. Возможно, Фрида все еще находится у себя.
Я подошла к двери и постучала.
Довольно долго никто не отвечал. Затем она подошла и открыла. И на лице ее при виде меня отразилось удивительное облегчение. Кого же тогда она опасалась увидеть?
– Привет, Фрида, – сказала я. – Вот, пришла тебя навестить. Может, есть желание немного прогуляться?
Она ответила не сразу:
– Я… Нет, не думаю, но все равно спасибо. Что-то не очень хорошо себя чувствую.
– Думаю, все мы немного не в себе, с учетом того, что произошло. Это жуткое убийство Изабель… – По опыту я уже знала, что чаще всего лучше сразу переходить к делу и прямо высказывать свои мысли. Это экономит время.
– Да, понимаю, ведь это ты нашла ее. Просто представить не могу… – Тут голос ее затих. Лично я считала, что представить она вполне могла. Ведь именно она обнаружила мертвого Эдвина Грина в снегу.
– Как думаешь, кто мог это сделать? – спросила я.
Фрида посмотрела на меня, не скрывая, что встревожена.
– Не знаю.
– Ну хоть догадки какие-то есть? – спросила я заговорщицким тоном, словно обе мы снова превратились в девчонок, обсуждающих понравившихся мальчиков.
– Нет, правда, ни малейшего представления. После завтрака я сидела у себя в комнате и писала письма. Филипп вышел погулять. Хенсон видел, как он выходил на улицу.
Я не спрашивала о ее местонахождении в тот момент, да и от этой информации пользы было немного. Она лишь доказывала, что один из них мог убить Изабель. Тут вдруг я подумала: а уж не создают ли муж и жена друг другу алиби? В том случае, конечно, если Хенсон не видел, как мистер Коллинз выходил из дома. Интересно, видел ли кто-нибудь, как он вернулся в дом?
