– Все в порядке? – спросил Майло, выйдя из нижнего холла и заметив, что я хмурюсь. Обед только закончился, я слышала голоса людей, выходящих из залы.
– Да, думаю, да.
– Вот и славно. Хочешь, пойдем в гостиную пить кофе?
Я покачала головой:
– Нет, не стоит. Я устала. Пойду, пожалуй, в свою комнату.
– Мне пойти с тобой?
– Необязательно. Может, подойдешь к Люсинде, скажешь ей пару добрых слов?
Майло вздохнул:
– Очень хотелось бы, чтобы ты передумала.
– Знаешь, как-то некрасиво со стороны Беатрис было позорить свою младшую сестру перед всеми за обеденным столом. Просто подумала, что, если ты будешь вести себя с ней, как обычно, она быстрее успокоится.
– Ладно, иду. Но учти: это ты меня вынудила.
– Ну, конечно! Для тебя это просто непосильный труд – любезничать с дамами.
Муж окинул меня хмурым взглядом и пошел в гостиную.
– Страшно неприятная история получилась, – сказала Лаурель. Она подскочила ко мне, как только отошел Майло. – И так мило с твоей стороны, что ты пошла и поговорила с ней, особенно если учесть, что Беатрис в общем-то была права.
Я пожала плечами:
– Нельзя винить девушку в том, что ей нравится общество Майло. Она так одинока, а он…
– Да, знаю, что он собой представляет, – перебила меня Лаурель. – Что ж, надеюсь, со временем это пройдет. У нас и без него есть что обсудить.
– К примеру, тот факт, что Изабель была отравлена, – сказала я. – Ты виделась с инспектором Ласло сегодня днем?
Я почему-то вообразила, что этот вопрос смутит ее, однако ничего подобного.
– Да, виделась, – ответила Лаурель. – Но совсем недолго, всего несколько минут.
– Он говорил тебе что-нибудь о яде?
Лорел покачала головой:
– Нет, за обедом то был настоящий сюрприз. Ты и впрямь думаешь, что Изабель пытались убить двое?
– Хотелось бы знать. Вообще вся эта история становится крайне запутанной. Впрочем, уверена, у инспектора Ласло уже появились подозреваемые.
Я выжидательно уставилась на кузину, и та рассмеялась.
– Нечего на меня так смотреть. Можно подумать, мы с ним лучшие друзья. Инспектор ничего мне не говорит. Соответствует своей должности, знаешь ли.
– О, в этом я не сомневаюсь.
Лорел снова засмеялась:
– Подозреваешь меня в какой-то тайной любовной интрижке? Уверяю, на эту тему ничего интересного сказать не могу.
– Хорошо, – кивнула я. – Но, может, получится узнать хоть что-нибудь сегодня вечером? Попробуй поговорить с Реджи, ладно? И я крайне заинтересована узнать как можно больше о соображениях инспектора Ласло.
– Ты что, в гостиную не идешь?
– Нет. Собираюсь сегодня лечь пораньше. Тяжелый выдался день, очень устала.
– Ну, ладно. Тогда расскажу тебе утром, хорошо?
– Отлично. Доброй ночи, Лаурель.
– Спокойной ночи, Эймори.
И вот она отправилась в гостиную, а я поднялась наверх, к себе в спальню. Винельда не ожидала, что я так рано вернусь после ужина, а потому самой ее в комнате не оказалось. Ну, наверное, скоро прибежит.
Я устала и мечтала лишь об одном – поскорее завалиться в кровать, – но тут увидела на столе «Жертву зимы».
И вновь, как и в самом начале, мне показалось, что в книге есть ключ к разгадке тайны. Неплохо, конечно, выслушать отчет разных свидетелей о смерти Эдвина Грина, но интересно было бы знать, как описала это событие Изабель. Так что мне ничего не оставалось, как дочитать это произведение до конца.
Я быстро разделась, накинула ночную рубашку и халат. А затем уселась в кресло у камина и принялась за роман.
Глава 23
Во время чтения я, как и прежде, заменяла псевдонимы реальными именами обитателей Лайонсгейта. Я чувствовала приближение развязки в этой драматичной истории. Изабель хорошо умела создавать атмосферу нарастающего напряжения. Даже я, зная, какой финал меня ждет, затаив дыхание, переворачивала страницу за страницей.
И вот наконец я подошла к отрывку, где описывалась драка между Эдвином Грином и Брэдфордом Гленном. А произошла она ночью, накануне того утра, когда на полпути между летним домиком и главным домом имения в снегу обнаружили тело Эдвина.
«Страсти достигли такого накала, что стало ясно: ни к чему хорошему это не приведет. Приближающуюся бурю не остановить, облака были готовы разверзнуться и пролиться дождем ярости на всех них.
Напряжение висело в воздухе всю эту ночь и не отпускало, как и холод на улице. Столь же пронизывающее, как и ветер, завывающий между деревьями, оно пробиралось в сердца, жалило и обдавало нервным предчувствием всё, к чему только прикасалось.
Вода в озере замерзла, и спустить на нее лодку, как они собирались, оказалось невозможно. К тому же пронзительный ледяной ветер сразу укротил это желание. И вот все они отправились в летний домик. Один из слуг как-то умудрился развести там в камине огонь, но он оказался слишком жалким оружием против зверского холода, и пришлось согреваться спиртными напитками.
Беатрис сидела, высоко подняв голову, купаясь в лучах мужского внимания и подогревая тем самым вражду между двумя поклонниками, претендующими на ее расположение. Здесь она была королевой и не удостаивала вниманием надвигающуюся трагедию. Она не спешила делать выбор между этими двумя мужчинами. Она упивалась своей властью над ними, и это придавало ей еще больше сил и уверенности в себе.
Она уже почти не злилась на Брэдфорда, ибо вовсе не собиралась терять его, ну по крайней мере, не окончательно. Беатрис вынудила его умолять, валяться перед ней на коленях и униженно просить прощения. И в конце концов с видом снисходительной королевы простила.
Брэдфорд, обрадованный таким поворотом событий, решил выпить за здравие своей милостивой королевы, налил напиток в бокал до самых краев, немного расплескал, потому что очень нервничал, и протянул ей. Руки их соприкоснулись, спиртное потекло по ее пальцам. Он засмеялся, низко наклонил голову и стал слизывать с них напиток.
И лишь когда он отвел взгляд от своей богини, то заметил Эдвина Грина – тот смотрел на него с другого конца комнаты горящими от гнева темными глазами.
– Нечего так на меня смотреть! – крикнул Брэдфорд и почувствовал, как гнев закипает в нем с новой силой. – Она тебя не хочет, Эдвин. И никогда не хотела.
– Думаешь, я не понимаю, чем ты занимаешься? – воскликнул Эдвин. – Еще как понимаю! И тебе это не сойдет с рук. Надеюсь, это ясно?
– Да как ты… – Брэдфорд сорвался с места и бросился к нему с быстротой, напугавшей всех. Он ударил Эдвина в челюсть, тот пошатнулся, но тотчас обрел равновесие и набросился на противника. И они начали драться, колошматить друг друга, пытаясь повалить на пол. Оба они были нетрезвы, а потому удары часто не достигали цели. Тем не менее они продолжали биться, как два самца-оленя, борющихся за свою территорию.
