– Итак, с чего начнем? – спросила я.
– Трудно сказать, поскольку Изабель была своего рода bête noire
[7]. Думаю, лучше начать с семейства Лайонсов.
Майло был прав. Ведь именно эта семья понесла самые тяжелые потери и еще могла понести, если бы Изабель написала второй роман. Реджи Лайонс достаточно настрадался после опубликования первой книги. Его фамильная репутация в глазах общества оказалась разрушена, и ему пришлось на долгие годы покинуть родной дом.
– Да, убийцей мог быть и Реджи, – произнесла я. – Но он не выносит вида крови.
– Мужчины способны преодолевать и не такие препятствия.
– Да, ты прав. Он очень подавлен с тех самых пор, как погибла Изабель. Возможно, страдает от чувства вины. Если, конечно, это он.
– Но он вполне мог попытаться отравить ее.
– И когда не получилось, впал в ярость и заколол в порыве гнева.
Майло кивком попросил меня продолжить.
– Беатрис больше подходит на роль подозреваемой, чем Реджи, – сказала я. У Беатрис Лайонс Клайн, по моему мнению, были две причины убить Изабель. Она не только хотела заставить ее замолчать навсегда, но и желала отомстить. Беатрис очень холодна и расчетлива. Терпеливо выжидала все это время, чтобы отплатить Изабель за то, что та сотворила с семьей Лайонс.
– Да, Беатрис на это способна, – согласился Майло. – А вот убила она или нет, это другой вопрос.
– А как насчет Люсинды? – У меня было сильное искушение исключить из этого списка младшую сестру Лайонсов, но я понимала, что это несправедливо. Да, на месте убийства Эдвина Грина ее не было, к тому же у шестнадцатилетней девчонки едва ли хватило бы сил перетащить Эдвина из летнего домика в снег. Но это не избавляет ее от подозрений в убийстве Изабель Ван Аллен.
Майло пожал плечами:
– Вполне возможно. Она особа довольно коварная.
Я скептически отнеслась к его высказыванию. Притвориться, что лошадь понесло – это одно. А убийство – совсем другое дело.
– После всего случившегося она кочевала из одной заграничной школы-пансиона в другую, ей редко выпадала возможность увидеться с братом и сестрой. Возможно, в Люсинде накопилась ненависть к Изабель за то, что по ее вине распалась их семья.
– Насколько я понял, – заметил Майло, – настоящей крепкой семьи у них и не было.
– Да, это верно. А кстати, как Люсинда вела себя сегодня вечером?
– Да как обычно. А именно: несколько назойливо. – То была еще одна из причин, по которой мне не хотелось, чтобы Майло поощрял ее приставания. Ведь в самом скором времени она перестанет его забавлять, и это ранит чувства девушки. Но Майло очень беспечно относился к таким вещам.
– Что ж, постарайся быть с ней милым, Майло. Люсинда крайне не уверена в себе. Юность и детство выдались у нее нелегкие. Ведь она намного моложе Реджи и Беатрис, и сразу же после скандала ее отослали из дома. И жизнь она вела очень одинокую.
– Нас всех отправляли учиться в школы-пансионы, – заметил Майло. – И ничего страшного с нами не произошло.
– Но ты куда более уверен в себе, нежели Люсинда Лайонс, – возразила я.
– Не знаю, не скажу, – отозвался Майло. – На мой взгляд, она производит впечатление весьма уверенного в себе человека.
– Настолько, что могла бы пойти на убийство? – спросила я.
– Возможно.
– Как бы там ни было, у семейства Лайонс имелись свои мотивы. Как и у мистера Робертса, который мог совершить преступление по причине страсти.
– Да, вполне возможно. Изабель была к нему не слишком добра.
Я видела, как Изабель Ван Аллен обращалась с Десмондом Робертсом, слышала, как грубо она порой с ним разговаривала. Она вполне способна была вывести его из себя. Ведь множественные ножевые ранения свидетельствуют о ярости. Но это, разумеется, не указывает на того, кто ее отравил. У мистера Робертса нашли пузырек с ядом, и его объяснение, почему он приобрел это вещество, не выдерживает никакой критики. Мог попробовать один яд, затем прибегнуть к другому.
– И еще я не думаю, что Фрида способна на нечто подобное, – заметила я.
– Ну, разумеется, – кивнул Майло. Он частенько отмечал, что я вычеркиваю из списка подозреваемых в преступлении людей, которые мне симпатичны. Но только здесь был не тот случай. Мне казалось, я знаю, чувствую, кто может быть виновен, а кто нет. И… я была несколько удивлена, что Майло не упомянул Лаурель в качестве подозреваемой.
– Мне крайне неприятно думать об этом, – продолжила я, – но вполне возможно, что это дело рук и Фриды… Она была просто в шоке после опубликования книги. Она на протяжении нескольких лет оплакивала потерю своего жениха и как раз только что вышла замуж за мистера Коллинза. И без того хрупкую стабильность их жизни подорвал разразившийся скандал. Однако не думаю, что ее мотивом могла бы стать месть. Просто не верится, что Фрида стала бы так рисковать, ведь она очень любит своих детей, но… – Тут я умолкла.
– Желание защитить их вполне могло бы оправдать такой риск, – заметил Майло, и я кивнула. Ведь хорошая мать готова на все ради своих детей. Поэтому, возможно, она решила, что постыдные тайны Изабель должны умереть вместе с ней.
– То же самое можно сказать и о Филиппе Коллинзе. Мне совсем не сложно было вообразить его убийцей, а вот мотив оставался не ясен. Может, в его довольно туманном прошлом крылись некие тайны и он не хотел, чтобы они выплыли наружу? Фрида ему далеко не безразлична, я прочла это в его глазах. Может, он охранял какой-то секрет, связанный с ее прошлым?
– Этот Коллинз порядочная дрянь, – без особых эмоций произнес Майло.
– Ты это заметил, правда?
– Да ведь он это особо и не скрывает. Сегодня днем я имел сомнительное удовольствие побеседовать с ним. Упаси меня боже повторить этот опыт.
Я сразу навострила уши.
– Вот как? И что же он сказал?
– Да ничего существенного. Пространно рассуждал о своих земельных владениях в Южной Африке, а больше ничего. Просто сама манера была отталкивающей.
– Да. Этот человек мне тоже крайне несимпатичен.
– Но это еще не означает, что он убийца.
– Было бы гораздо проще, если бы он им оказался, – вздохнула я.
Майло улыбнулся.
– Никто не говорил, дорогая, что работа детектива проста.
– Да, ты, как всегда, прав. Итак, кто у нас там остался? Мистер Уинтерс? Какой у него мог быть мотив?
– Почему бы тебе самой не ответить на этот вопрос? Ведь ты знакома с ним намного ближе, можно даже сказать, интимнее, чем я.
– Тогда знай. Весь этот день мистер Уинтерс вел себя, как подобает настоящему джентльмену.
