– Да, ты прав. Я только хотел услышать из твоих уст слова моих предшественников, чтобы ты не подумал, будто я наговариваю на них. Однако если ты этого не хочешь, я не стану настаивать. Итак, иудеи, скорее всего, говорили тебе о том, что их вера первична, потому что и немцы, и мы, греки, веруем в того, кого они же и распяли.
– Ты угадал, – удивился Владимир, прищурившись. – Продолжай.
– Это воистину так. Иудейские мудрецы прорицали, что родится мессия, а потом он будет распят, но воскреснет и вознесется на небеса. Так и случилось. Однако Бог так и не дождался покаяния от своего народа и отвернулся от него. И нет теперь у них ничего – рассеял их Всевышний по странам, и до сих пор они страдают за легкомыслие свое. Я не выдумываю – это общеизвестно, можешь спросить любого. Неужели ты хочешь того же для своего народа?
– Говори, – кивнул с улыбкой князь, снова покосившись куда-то в сторону.
– Латиняне… – начал было Марсель, но в этот момент таинственная дверь вдруг распахнулась, и в залу вошла стройная девица в белых одеждах. Только взглянув на нее, ученый тут же определил, что она не была обычной служанкой – слишком уверенно и с достоинством держалась гостья. Более того, она вела себя так, словно и вовсе была хозяйкой в этом доме. Мысленно присвистнув от удивления, историк поднялся со своего места и поприветствовал вошедшую, хотя его статус позволял ему не делать этого. Однако он поступил так намеренно, чтобы иметь возможность лучше рассмотреть девушку: молодая, лет восемнадцати всего, темные волосы, которые, вопреки местным обычаям, не были заплетены в косу и мягко ниспадали на плечи, светлая кожа, изящное телосложение. Наблюдая за тем, как девица, покачивая бедрами, неторопливо подошла к князю, и заметив его взгляд, полный нежности, ученый выругался про себя: эта неожиданная встреча могла в значительной мере усложнить выполнение его миссии.
– Лада, солнце мое, я ведь просил дождаться меня, – несмотря на упрек, голос Владимира звучал с теплотой, которая не оставляла сомнений: мужчина был по уши влюблен и даже не пытался это скрыть.
– Скучно мне там одной сидеть, – в голосе девушки слышались капризные нотки, однако они показались Марселю даже милыми. – Вот, решила послушать речи ученого человека.
– Здесь решаются государственные дела…
Князь покосился на гостя: не станет ли тот возражать? Однако Марсель сохранял абсолютно невозмутимый вид, и хозяин успокоился. Кивнув на место рядом с собой, он снова взглянул на собеседника:
– Продолжим.
– А можно и мне поучаствовать в этой беседе? Я случайно услышала последние твои слова, церковник, и мне стало так интересно, что я не смогла сдержаться.
– Конечно, дитя мое, – поколебавшись секунду, отозвался Марсель. – Кто я такой, чтобы лишать тебя возможности познакомиться с Богом?
– Вот и хорошо, – улыбнулась Лада. – Ты не против, свет очей моих?
– Совсем нет, – князь в этот момент мало напоминал грозного правителя, а был больше похож на юнца, потерявшего голову от страсти.
– Тогда скажи мне, священник, зачем тебе нужно, чтобы славяне обратились в твою веру?
Прозвучавший вопрос был таким неожиданным, что Марсель сначала опешил. Он-то думал, что девица будет спрашивать его о сути христианства. Что ж, дружок, подумал ученый, впредь будешь умнее, а теперь выкручивайся, как сможешь.
– Это обязанность каждого верующего – просвещать народы, до сих пор пребывающие в неведении относительно истинного положения дел, – ответил он ровным голосом.
– Да? – захлопала длинными ресницами Лада. – А я, глупая, думала, что вам нужна наша помощь в войне с Фокой, который, говорят, уже одержал несколько побед и теперь готовится свергнуть самого императора Василия. Может быть, я ошибаюсь? Тогда прости меня, сам ведь, наверное, знаешь: народ болтает всякое. Или все так и есть?
– Фока вероотступник, ему воздастся по заслугам. С вашим участием или без него, но все так и будет.
– Тогда меня ввели в заблуждение. Ох, если найду тех, кто распространяет эти слухи, не поздоровится им. Надо же, такого насочинять. А еще народ говорит, будто властители византийские намерены воспользоваться помощью войска русского в походе против армян, да и вообще… Что скажешь, церковник?
– Все это дела мирские, – нашелся ученый. – К вере моей они не имеют никакого отношения.
– Но разве ваши войны не ведутся от имени Бога? – Лада прильнула к князю и заглянула ему в глаза, продолжая говорить. – А у нас все спокойно. Нам не нужно никому навязывать свою веру, мы и так знаем, что она истинна. Верно я говорю, милый?
– Да, душа моя, – улыбнулся Владимир.
– Вот, видишь, священник, – девушка повернула лицо в сторону Марселя. – Наши отцы и деды верили в Рода, поклонялись солнцу и земле. У нас все хорошо. Гораздо лучше, чем у вас. Ты только что говорил о том, что твой Бог отвернулся от иудеев за то, что те, дескать, пошли против него. Так, может быть, он и на вас насылает все беды за то, что вы живете не так, как следовало бы. Ты не думал об этом?
– Замыслы Всевышнего мне неизвестны, – покачал головой ученый. – Возможно, он, действительно, испытывает нас. Но это не значит, что…
– Это может означать только то, – перебила его Лада, – что твоя религия, философ, приносит людям лишь беды, в то время как наша вера идет от сердца и поэтому не может никого сделать несчастным.
– В тебе говорит Дьявол, – неожиданно для себя брякнул Марсель, которого речи девицы задели даже больше, чем он сам себе в этом признавался.
То, что начиналось как обычная беседа, неожиданно превратилось в обвинительную речь. Летописцы ни о чем подобном не рассказывали, и историк теперь гадал, как же все было на самом деле и что следовало говорить, чтобы не попасть впросак. И откуда взялась эта Лада, черт бы ее подрал? Ученый читал о том, что князь до принятия христианства не отличался особой сдержанностью относительно прекрасного пола, может быть, это просто одна из фавориток? Сомнительно… Слишком уверенно она вела себя. Тем временем девица рассмеялась в ответ на выпад собеседника.
– Ты забыл о том, что я не верю в твоего бога. Значит, и в дьявола – тоже не верю. Ты разочаровал меня, священник. Я думала, что ты умный человек.
– Все мы иногда ошибаемся в своих предположениях, – в тон ей ответил ученый. – Я вот полагал, что владыка Киевский принимает решения самостоятельно, а оказалось, что здесь все решает баба.
Марсель понимал, что, говоря так, он сильно рискует, однако в какой-то момент происходящее вокруг показалось ему настолько далеким от реальности, что он решил больше не сдерживаться. Действительно, что ему еще оставалось? Вернуться в селище и доживать там свой век? Глупо. Отправится в Византию, чтобы его там моментально вывели на чистую воду и казнили? Еще глупее. Плюнуть на все и попытаться убедить себя в том, что его слабость никак не отразится на будущем человечества? Нет, на такую подлость он пойти не мог. Оставалось только надеяться на то, что князь прислушается к голосу разума и не станет сжигать мосты между собой и могучими соседями, которые хоть и нуждались в его помощи, но все еще оставались сильным государством. Однако слова собеседника привели Владимира в ярость. Вскочив на ноги, он навис над Марселем:
