– Кто там?
Услышав старческий дребезжащий голос, Марсель замер, пытаясь определить, откуда он исходил.
– Кто, говорю? Убью!
Ученый, подняв голову, насколько позволяло его положение, наконец, сумел рассмотреть старуху, которая, подслеповато щурясь и опираясь на посох, направлялась к нему. Несмотря на то, что она не производила впечатления кровожадной людоедки, Марсель все же постарался не упускать ее из виду.
– Я пришел с миром, – произнес он самым дружелюбным тоном, на какой только был способен. – Оружия нет, грабить вас не собираюсь.
– Грабить? – старуха захихикала. – Меня?! Да ты, милок, шутник, как я погляжу. Постой-ка…
Женщина вдруг остановилась, а потом с неожиданной скоростью кинулась к историку и, наклонившись, дрожащими руками прикоснулась к деревянной фигурке медведя, которая свалилась с его шеи и теперь болталась на шнурке.
– Ты же… Ты?!
– Простите, – пробормотал Марсель. – Мне кажется, вы меня с кем-то путаете. Я вообще здесь случайно оказался.
– Я понимаю, ты не узнаешь меня, – старуха грустно хмыкнула. – Я Лада. Добро пожаловать. И прости меня, пожалуйста.
Пока ученый пытался прийти в себя от такого заявления, женщина отодвинула одну из досок на стене и потянула за спрятанный там рычаг – в тот же момент Марсель шлепнулся на крыльцо, которое заскрипело под его тяжестью. Потирая ушибленную спину, он медленно поднялся, недоверчиво глядя на старуху. Определенное портретное сходство между ней и Ладой, конечно, было, однако историку было сложно поверить в то, что это была она.
– Шутите? – наконец, спросил он, стараясь держаться от сумасшедшей на расстоянии.
– Какие уж тут шутки, – вздохнула та. – Хотя я понимаю, что тебе сложно в это поверить. Хочешь, перескажу наш последний разговор слово в слово? Там, возле болота…
– Нет, это кошмар какой-то, – Марсель помотал головой, стараясь прогнать наваждение. – Ты давно должна была умереть!
– Как видишь, я еще жива, – Лада усмехнулась, продемонстрировав полное отсутствие зубов, и, спохватившись, стыдливо поджала губы. – У меня осталось одно незаконченное дело. И я намерена довести его до конца. Только после этого Род позволит мне покинуть этот мир.
Понимая, о чем идет речь, ученый молчал, угрюмо разглядывая дряхлое существо, стоящее перед ним. Он слишком многое хотел сказать ей, но сомневался, что слова, которые вертелись у него на языке, имели смысл в данной ситуации. Судя по всему, Лада уже получила свое, и теперь сожалела о том, что сделала. Вспомнив ее молодой и полной жизни, Марсель сочувствующе покачал головой.
– А что же твой учитель? Почему он допустил все это? – он обвел руками вокруг себя.
– Он старался исправить свою ошибку. Все мы старались. Но ничего не вышло, как видишь. Жрецы погибли один за другим. Императоры византийские оказались гораздо опаснее, чем мы предполагали. Они отравили Владимира и обвинили во всем волхвов. На нас стали охотиться, как на диких зверей… Те, кто уцелел в этой бойне, умерли от старости. Я осталась одна.
– И как тебе удалось прожить столько?
– Перед смертью учитель передал мне сосуд жизни, в котором хранятся души наших предков – они поддерживали меня все это время как могли.
– Допустим, – Марсель решительно тряхнул головой, давая понять своей собеседнице, что его мало интересуют тонкости волхвования. – Так зачем ты ждала меня? Разве еще что-то можно изменить?
– Всегда можно что-то изменить, – кивнула Лада. – Вопрос в том, удастся и тебе сделать это в одиночку.
– Почему в одиночку? – не понял ученый.
– Ты вернешься в то время, из которого я отправила тебя сюда, и постараешься исправить все, что мы натворили. Однако никто из наших, и я в том числе, не станет тебе помогать. Не смотри на меня такими глазами – ты же умный, должен и сам все понимать. Я не буду ничего знать об этом нашем разговоре и, конечно, не поверю ни единому твоему слову, если ты постараешься объяснить мне что-либо. Так что даже не пытайся. Просто действуй.
– Легко сказать, – пробормотал Марсель. – То есть ты хочешь, чтобы я согнул в бараний рог на только Владимира, который меня, мягко говоря, недолюбливает, но и всю вашу компанию магов и колдунов? Ты не забыла о том, что твой наставник может в любой момент забросить меня обратно? Или, того хуже, вообще шею мне свернуть. Нет, спасибо, я лучше в сторонке постою.
– И оставишь все, как есть?
– Легко. Это не моя реальность, а твоя. В моей все в порядке, как и должно быть, просто без меня. Расхлебывайте сами ту кашу, которую заварили.
Марсель не гордился своим поведением, однако он привык трезво оценивать собственные возможности, а в данном случае у него не было никаких шансов на успех. Но у Лады, похоже, было свое мнение на этот счет. Вытащив дрожащими руками из складок одежды холщовый мешочек, она протянула его собеседнику:
– Возьми.
– Что это? – Марсель попятился.
– Не бойся. Это сила. Моя, моего учителя и многих наших. Носи мешочек на груди, и никто из нас не сможет справиться с тобой.
– Я же сказал, что не хочу принимать во всем этом участия, – ответил историк, но мешочек все же взял.
– У тебя нет выбора, – отозвалась Лада.
Подняв глаза, Марсель хотел возразить, что это не так, но так и остался стоять с открытым ртом: фигура старухи таяла на глазах. Ее плоть ссыхалась, словно что-то высасывало из нее остатки жизни. Спустя несколько мгновений подул слабый ветерок, и все, что от нее осталось, рассыпалось в пыль. С ужасом глядя на пустую одежду, лежащую перед ним, ученый почувствовал уже привычную тяжесть в груди и успел с ненавистью взглянуть на мешочек, который все еще сжимал в руке.
– О, боже, опять… – простонал он, оглядываясь.
Он снова находился по грудь в болотной жиже, а перед ним сидела Лада, молодая и уверенная в себе.
– Не переживай, я вытащу тебя, но чуть позже, – девушка ободряюще кивнула ему.
– Ну, что ж, посмотрим, – устало усмехнулся мужчина.
Он помнил то чувство бессилия, которое испытывал во время недавнего разговора со жрицей, и теперь удивился новым ощущениям – болотная жижа словно обрела плотность, во всяком случае, он мог опираться на нее, как если бы стоял на твердой лестнице, ведущей наверх. Легко выбравшись из трясины, он отряхнулся и взглянул на обалдевшую от такого поворота девушку. Та, вскочив на ноги, с ужасом смотрела на него и, судя по всему, не знала, что делать.
– Отличная штука, – пробормотал Марсель, надевая мешочек на шею. – А теперь… Поговорим?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Ведагор никогда не был ребенком. Во всяком случае, волхв не помнил себя маленьким. Ему было предначертано судьбой посвятить свою жизнь тайным знаниям, которые были недоступны большей части человечества, и он никогда не сомневался в своем предназначении. Первое воспоминание, которое он хранил в своем сердце, касалось его появления на свет – земля, ставшая ему матерью, укутала его своим теплом, даровала невероятную силу и веру в истинность выбранного пути. Вокруг него возникали и исчезали города, рождались и умирали правители, при этом некоторые из них оставляли заметный след в истории – Ведагор наблюдал за происходящим издалека, при необходимости вмешиваясь в жизнь простых людей, подталкивая их в правильном, с его точки зрения, направлении. И до недавнего времени все шло, как нужно, пока не появился этот Марсель, будь он неладен.
