– Там же, на границе с Луганщиной и Украиной, течёт река Деркул, – сказал крайний слева боец, – приток Северского Донца.
– Это проблема?
– Нет, – ответил Яшутин за бойца; это был сержант Мишин.
– Ещё вопросы?
– Нужен местник, – сказал Мишин, всегда достававший самого Яшутина своим мнением по любому вопросу. Хотя оперативник он был классный.
– На хуторе вас будет ждать проводник с той стороны. Остальные вводные получите от комвзвода. Надеюсь на ваш опыт и профессионализм, товарищи бойцы. Не подведите.
– Служим России! – выдохнул строй.
– Продолжайте, – посмотрел на Ващекина командир гарнизона и канул в темноту.
– Связь со всеми вспомогательными структурами обеспечена, – добавил капитан. – Разведка и спутники работают на нас. Весь путь до границы – это около девяноста километров – займёт у вас час, ГИБДД предупреждена о броске, задержек не будет, а там всё будет зависеть от вас. Хорошо бы успеть закончить дело до рассвета.
– Понял, товарищ капитан.
– У меня всё. Удачи, лейтенант!
Ващекин козырнул и направился к казарме.
– По машинам! – скомандовал Яшутин.
Через пять минут тронулись в путь.
Яшутин сел в головную багги, трёхместную, проверил связь.
Все бойцы были экипированы новейшими боевыми шлемами «Спартанец», выполненными из сверхпрочного углепластика – карбона, лёгкими, удобными, снабжёнными планками Пиккатини для установки приборов ночного видения, антенн спутниковой связи, фонарей и наушников, а главное, имели компьютеризированную систему связи с выводом данных на внутреннюю поверхность защитного стекла.
Миллерово – средних размеров городок российской глубинки, с количеством жителей под тридцать пять тысяч человек, основанный указом Екатерины Второй в тысяча семьсот восемьдесят шестом году, – объехали с востока и на полной скорости устремились на юг по трассе М4, пока не свернули направо, к посёлку Тарасовский. Здесь дорога была похуже, и скорость движения колонны упала, однако в принципе темп держали, и через Чеботовку, Войково и Елань проехали согласно установленному сроку. На хуторе Маноцкий отряд появился в половине четвёртого ночи, где бойцы Яшутина отыскали проводника и посадили к командиру в машину.
Повернули на север, к Можаевке, снизив скорость до пятнадцати километров в час. Здесь просёлочные дороги были никакие, и лишь отличные ходовые качества багги позволяли двигаться более или менее свободно.
Добрались до мостика через Деркул, охраняемого пограничным нарядом, выключили фары.
Яшутин переговорил с пограничниками, предупреждёнными заранее о появлении отряда, связался с гарнизоном:
– База, я Браво-один, готов действовать.
– Браво-один, даю канал с оперативным центром в Москве, – ответил капитан Ващекин, – пароль Ось-три. Будете действовать по его указке.
– Слушаюсь.
Рация заговорила через несколько секунд:
– Браво-один, докладываю обстановку. За рекой тихо, никакого подозрительного шевеления не замечено. «Укропы» построили на границе нечто вроде «линии Маннергейма» – ров и проволочное заграждение, но вы пройдёте по их следам, эти дуболомы оставили брешь в сетке. Погранзастава с их стороны находится в двадцати километрах, в украинской части Можаевки на левом берегу. Пленников, судя по переговорам командира батальона, держат в бывшем колхозном амбаре на краю села Колесниковка. Семьсот жителей, тридцать шесть хат, клуб, превращённый в казарму. Боевики, захватившие сельских, уже угомонились. Всего их около взвода, человек тридцать пять, на четырёх бэтээрах и двух пикапах с пулемётами. Но это не регулярная армия – какой-то разведывательно-десантный резерв батальона «Днепр», настоящие головорезы.
– Понял, Ось-три, – сказал Яшутин. – Выдвигаемся. – Повернулся к проводнику, молодому лохматому парню, одетому в старый пятнистый комбинезон советского образца, выгоревший до желтизны: – Тебя как звать?
– Митяй.
– Мост выдержит?
– Не… – застенчиво ответил паренёк. – «Укропы» его на той стороне взорвали, тута теперь никто не ездит и не ходит, мины лежат.
– А они как проехали, на чём?
– На американских джипах…
– «Хамви»?
– Ну да, «хаммеры», широкие, переплыли речку слева от моста.
– В таком случае и мы там проедем, веди.
Парень выбрался из машины и шустро порысил по тропинке вдоль берега, сопровождаемый следовавшим за ним сержантом Волобуевым, включившим фонарь.
Брод нашёлся быстро, на берегу была видна колея проехавших здесь гусеничных и колёсных машин.
Проверили глубину реки, и одна за другой багги преодолели неширокое – всего двадцать метров – водное препятствие.
Минёры группы на всякий случай прошлись по берегу с украинской стороны, включив минные поисковики, ничего не обнаружили.
Фары передней багги высветили в полусотне метров сетчатую стену – знаменитую «стену Яценюка», призванную остановить армию России в случае войны.
– Они вас услышат, – неуверенно проговорил проводник.
– Не услышат, – улыбнулся Яшутин, – я слово знаю.
– Какое?
– Не шуметь!
Водитель командирской багги переключил режимы, и двигатель машины стал работать намного тише.
– Понял?
– Ага…
– Сколько отсюда до Колесниковки?
– Напрямую километров пятнадцать.
– Как поедем?
– Взгорочком до леса, вдоль посадок, потом оврагом…
– Проедем?
– Я тут всё в детстве исходил.
– Когда до села останется километра два, скажешь.
– Хорошо.
– Вперёд! – скомандовал Яшутин. – Всем «глаза» и «уши»! До моего приказа не стрелять! Фары на «ультра». Всем надеть ночники!
Отряд медленно проехал сквозь брешь в сетчатой трёхметровой стене и устремился вперёд, в темноту.
Ночь была беззвёздная, тёплая, северный ветерок приносил в кабины машин знакомые запахи трав, болотистых низин и сгоревшего сена. Рокот моторов багги, приглушённый специально разработанным для этого режимом (двигатели к тому же закрывались изнутри отражателями звука), был почти не слышен, и казалось, машины плывут, как древние челны, среди заросших травой и кустарником холмов.
Когда-то поля вокруг были засеяны пшеницей, рожью и подсолнечником, но с две тысячи четырнадцатого года никто окрест ничего не сажал, и унылый ночной пейзаж мало чем отличался от дневного, разве что ночь больше скрывала бедственное положение брошенной земли.
Через полчаса проводник напомнил о себе, прошептав сидевшему рядом лейтенанту:
