Инспектор поправила очки, облизнула губы, кинула косой взгляд на соседку за столом справа.
– Катерина, позови охрану…
Константин посмотрел на потянувшуюся к телефону женщину, качнул головой.
– Лучше помогите разобраться. Если потребуется, я сам вызову ОМОН. Кто из вас ездил в Митяево и забирал детей?
Женщина в розовой кофточке неуверенно посмотрела на коллегу в чёрном костюме.
– Виталина Григорьевна…
– Понял, то есть вы и ездили. – Константин упёр предупреждающий взгляд в глаза узкогубой чиновницы. – Вы же не могли не видеть, что в доме чисто, дети одеты и ухожены, зачем сочинили сказку, что они жалуются на мать?
– Я не буду отвечать на ваши вопросы, – сухо бросила узкогубая. – Покиньте помещение, не мешайте работать, я в самом деле сейчас вызову полицию.
– Вызывайте, – согласился Константин, усаживаясь поплотней. – Я не уйду, пока не получу ответы на все свои вопросы. Кто с вами был ещё?
– Да кто вы такой вообще?! – возмутилась инспектор.
– Я уже сказал, кто я. Дети моей сестры и мои дети! Кто, я спрашиваю! Говорите!
– Да скажи ты ему, Виталина, – проговорила женщина в розовой кофточке. – Гражданин действительно имеет право знать обстоятельства дела.
Сидевший за третьим столом молодой парень в белой рубашке, с узким чёрным галстуком, торопливо заговорил в трубку телефона.
Узкогубая чиновница перевела взгляд на него:
– Эдик, позвонил?
Парень встретил взгляд Яшутина, ухмыльнулся.
– Щас с вами побеседуют, гражданин как вас там, отведут куда надо. Попробуете покачать права в полиции.
– Я очень хорошо вас понял, – усмехнулся Константин. – Вы надолго запомните моё посещение.
Дверь кабинета распахнулась, пропуская двух мужчин в серых куртках с чёрными нашивками. Один был постарше, лет сорока пяти, оплывший как большой батон белого хлеба, с круглым бабьим лицом и редкими волосиками, второй помоложе, возраста Константина, громадный, пузатый, с длинными, чуть ли не до колен, руками-лопатами.
– Выведите его, – кивнул на лейтенанта парень в рубашке. – Сдайте в полицию, ведёт себя слишком агрессивно.
Охранники подошли к продолжавшему сидеть Яшутину.
– Ваши документы, гражданин, – потребовал старший.
Константин посмотрел на него снизу вверх.
– Прошу прощения, вы из полиции? Нет? Представьтесь, пожалуйста.
Охранники переглянулись.
– Можем и полицию вызвать, – сказал младший густым голосом.
– Вызывайте, а пока не мешайте мне получить полагающиеся по закону услуги.
– Гражданин, покиньте помещение! – с угрозой проговорил старший. – Иначе мы применим силу!
– Давайте, применяйте, – кивнул Константин, оглядел обращённые к нему лица сотрудников отдела и посетителей. – Прошу зафиксировать, что я не грубил, не ругался, силу не применял, я только требовал то, на что имею право по закону, – знать правду! Сообщите мне фамилии ваших инспекторов, по сути похитивших детей моей сестры, а также тех начальников, кто выдал им санкцию на похищение. Скажете, и я тихо-мирно уйду.
– Да что ты тянешь кота за хвост, Виталина, – с досадой проговорила женщина в розовой кофточке, посмотрела на Яшутина. – Делом вашей сестры занимались старший инспектор Пехов, его сегодня нет, уехал отдыхать в Верею, Виталина Григорьевна и вот он, Эдик. – Она кивнула на парня в рубашке. – Решение принимал начальник Управления Рябоконь Марк Ефимович, а ордер на исполнение решения подписал судебный пристав Миркин.
– Катерина!
– Что Катерина? Я была против этого дела, да меня никто не стал слушать, а вы взяли грех на душу, не выслушав мать детей.
– Я тебя… уволю! – прошипела чиновница в очках.
– Не вы брали на работу, не вам и увольнять.
Константин встал.
Все замолчали.
– Благодарю за информацию, Катерина. – Он обвёл глазами работников отдела, усмехнулся, покачал головой. – Ну и клёвые у вас отношения, господа работнички соцтруда, как у пауков в банке. Желаю и дальше трудиться на благо народа. Когда-нибудь вашу лавочку прикроют, как и всю систему ювенальной юстиции, так что ищите работу заранее. Всего хорошего. А с вами, – лейтенант посмотрел на чиновницу в очках, – Виталина Григорьевна, мы ещё побеседуем. То, что вы сделали, не прощается!
– Идёмте, – попытался взять его под руку пузан-охранник.
В следующее мгновение его ладонь оказалась зажатой в руке Константина таким образом, что он не мог ни выдернуть её, ни шевельнуть рукой.
– Спасибо за помощь, дружище, – вежливо сказал Яшутин. – Проводите меня до кабинета начальника.
Пожилой напарник пузана сунулся было к нему, но Константин упёр ему в грудь палец левой руки.
– Не надо меня нервировать, не хотелось бы ломать ему руку, а вам нос. Идите вперёд.
Пожилой напрягся, поймал взгляд гиганта, осознал его положение и торопливо засеменил из кабинета.
На пороге Константин оглянулся, ища глазами узкогубую чиновницу.
– Ещё один момент, Виталина Григорьевна: настоятельно советую вам перейти на другую работу, не связанную с заботой о детях. Господь вам, может быть, и простит, я – нет.
Они вышли, оставив позади онемевших свидетелей разговора.
Константин отпустил охранника.
– Парни, к вам у меня в принципе нет претензий, вы делаете своё дело. Любой на моём месте озверел бы, если бы у него забрали детей, а ваша организация сделала это абсолютно незаконно, тайно, да ещё в отсутствие матери, не сообщив об этом ни одному из родственников. Я всего лишь пытаюсь разобраться в ситуации и вернуть детей домой. Понимаете мою позицию?
Охранники обменялись неуверенными взглядами.
– Вы нарушили наши правила, – мрачно буркнул старший.
– Ничего я не нарушал, разве что высказал своё мнение по поводу методов работы ваших инспекторов. Так они этого заслуживают. Где сидит начальник Управления? Как там его – Рябоконь?
– Его нет.
– Что значит нет? Когда у него приёмные дни?
– Он в отпуске, уехал.
– Куда?
– Узнайте в справочной или в приёмной.
– Вы наверняка знаете, не отводите глаза. Эта сотрудница в розовом призналась, что старший инспектор Пехов, который ездил в Митяево и забирал детей, сейчас отдыхает в Верее. Очевидно, и Рябоконь там же. Где именно?
Пузан с руками до колен сделал движение, будто одновременно собирался достать мобильный и схватить Яшутина за ухо. Константин остановил его взглядом, показал удостоверение, на миг приоткрыв фото.
