– Выходи!
Охранник шарахнулся в глубь будки.
– Кому сказал? – Константин направил ствол «Сайги» на окно будки.
Мужчина в таком же камуфляжном костюме, висевшем на нём мешком, вылез из будки.
– Открывай шлагбаум!
– Мне не велено…
– Открывай! – Яшутин шевельнул стволом карабина.
Мужчина вздрогнул, засуетился, бросился поднимать полосатую жердь.
– Так их, дуб через колено! – восхитился водитель «Гранты», воздев руки к небу. – Давно надо было убрать эту грёбаную таможню! Обнаглели совсем!
– Слушай сюда! – сказал Константин, поигрывая карабином. – Шлагбаум поднять и больше не закрывать! Предупреди начальство: посмеет снова закрыть проезд – приеду со спецназом и разнесу вашу контору в щепки! Как понял? Повтори!
Парень в майке зааплодировал.
– Отличная идея! Мы поможем, ежели что.
– Не закрывать… приедете в щепки… – повторил, заикаясь, мужичок.
Константин вынул из карабина обойму с патронами, зашвырнул в канаву со стоячей водой, бросил карабин на землю и сел в машину. Проехал мимо стоящего на карачках детины, открывшего рот, ещё не вполне осознавшего, что произошло.
За «БМВ» Константина проехали ещё две легковушки, владельцы которых явно были рады такому случаю.
Дом старшего Яшутина стоял третьим слева от въезда в посёлок, на краю низинки с густой травой. Константин поставил машину носом к воротам гаража, вышел, но не успел сделать и шага, как из дома на улицу выбежали детишки Зины, а за ними появилась и она, вытирая мокрые руки полотенцем.
– Дядя Костя! Дядя Костя приехал!
Константин пообнимал детей, зашагал с ними к дому.
– Ну, рассказывайте, что тут у вас происходит, чем занимаетесь.
Старший Яшутин возился на огороде, ремонтировал теплицу. Пока Константин выслушивал новости от Зинаиды и детей, Николай Кузьмич помыл руки и зашёл в гостиную, где сын возился с племяшками. Они обнялись, пересели за стол.
– Пообедаешь? – спросила Зина.
– Не откажусь, – кивнул Константин. – С утра на одной чашке кофе. А вы?
– Мы обедали, – сказал Николай Кузьмич. – Я только чайку попью.
Зина принялась хлопотать с обедом.
– Как ты проехал? – поинтересовался Николай Кузьмич.
– А вам так и не удалось договориться с таможней?
– С кем?
– С этими грабителями из «Водолея».
– У них всё схвачено, – поморщился отец. – Их главный, фамилия у него примечательная – Шаромыжный, с кем-то из областной власти якшается.
– Какая фамилия? – не поверил Константин.
– Шаромыжный, Руслан Романович.
– Надо же, как гены у человека отзываются, прямо не фамилия, а печать. И что, все жители продолжают платить?
– Половина платит, половина нет, я тоже не плачу, потому и ставлю машину в Вешках.
– Написали бы жалобу в прокуратуру, сходили бы на приём к губернатору.
– Ходили, губернатор только руками развёл: ничего не может предпринять.
– Ладно, я подумаю, как вам помочь. Есть какие-нибудь сведения о хозяине «Водолея»?
– Говорят, у него таких владений в Подмосковье больше десятка, в основном дороги и мосты, которые он тоже сделал платными.
Константин присвистнул:
– Вот это хватка! Обзавидоваться можно! Теперь понятно, почему местное начальство у него в дружбанах ходит. Шаромыжный именно от них узнаёт, что и где можно купить за бесценок.
– Вот и не суйся к ним, они тебя с потрохами сожрут. Ещё говорят, что этот пройдоха целые деревни начал скупать, брошенные или умирающие.
– Зачем?
– Да бог его знает, хотя ничего хорошего ждать не приходится. К примеру, будет получать трансферты из федерального бюджета на помощь селу, а сам делать ничего не станет. Или ещё что похуже – продаст потом китайцам.
– На этом много не заработаешь.
– Это если одну деревню продать, а если тыщу? Знаешь, сколько в России деревень умерло за время ельцинского правления?
– Сколько?
– Тридцать с лишним тысяч! Их, покинутых, и в Подмосковье хватает.
– Тогда другое дело.
– Не связывайся с этим проходимцем, – повторил Николай Кузьмич. – Себе дороже будет.
Зина расставила тарелки, чашки, ложки, принесла кастрюлю с борщом, налила брату полную тарелку.
– Ешь, оголодал небось на службе.
– Не очень-то я оголодал, – улыбнулся Константин. – Кормят нас хорошо.
– Здесь всё своё, полезное, без ГМО выращенное. На ужин я солянку сделаю.
– Так говорят, ужин отдай врагу.
– Чушь несусветная! – проворчал Николай Кузьмич, по лицу которого внезапно пробежала судорога боли. – Ужинать можно и в шесть, и в девять часов вечера, хотя и в меру. Желудок работает всегда, а ложиться голодным вреднее, чем сытым.
– Верю, хотя наедаться на ночь не приходилось. У нас с этим строго.
– Хоть бы намекнул, где работаешь.
– Выполняю приказы.
– То есть не фрилансер, как сейчас модно называть бездельников.
– Не все фрилансеры бездельники.
– Всё равно я ни термин не люблю, ни тех, кто за свободный образ жизни.
– Кто тебя обидел?
– Что ты имеешь в виду?
– Кто из фрилансеров тебя обидел?
Николай Кузьмич поморщился, прислушиваясь к себе, отставил чашку с чаем.
– Не привык жаловаться… Зина, подойди.
Появилась озабоченная Зинаида, пошарила в тумбочке с лекарствами, достала какие-то пузырьки, вату, шприц.
Константин пригляделся к отцу, лицо которого приобрело землистый оттенок.
– Что у тебя болит?
– Ерунда… не беспокойся.
– Помоги-ка, – попросила Зина.
Вдвоём они уложили отца на диван лицом к спинке. Зина ловко сделала укол.
– Что это за лекарство? – спросил Константин, кивнув на флакон.
– Обезболивающее, – сказала Зина. – Вольтарен.
– В чём дело?
– Артроз коленей, – пробормотал Николай Кузьмич. – Только вольтарен и помогает.
Его лицо стало светлеть, мука в глазах начала таять, в них проявился свет жизни. Он сел, держась руками за колени, выдохнул с облегчением.
– Такие вот дела, сынок.
– Я не знал…
– Так я и не рассказывал.
– Давно это у тебя?
