– Чисто, едем за вами, – доложил Алексеев. – Клиент ведёт себя спокойно. Странно, что они так беспечны. Может, это подстава, Первый?
– Поговорим на базе.
Дальше ехали молча, хотя Барсов и сам засомневался в удачливости операции. Захват Подвального действительно прошёл слишком просто, никто референта не прикрывал, не считая помощника, в то время как он, по версии Зеленова, осуществлял функции настоящего резидента Бильдербергского клуба в России и его должны были серьёзно охранять и беречь как зеницу ока.
До базы добрались без происшествий.
Изолятор уже подготовили к приёму «клиентов», переведя советника президента в одну из комнат штаба, под присмотр бойцов ГОН, и в помещении собрались для допроса пленного четверо офицеров, включая озабоченного Гаранина.
– Что Лавецкий? – спросил его Барсов.
– Пока молчит, – ответил полковник. – Но это мне очень не нравится.
– Мне тоже. Тем не менее дело сделано и у нас есть неплохой шанс выяснить все детали планируемой акции.
– Стулья, – глянул Гаранин на единственный стул посреди помещения, на котором до этого располагался Зеленов.
Барсов кивнул Алексееву, и тот с Яшутиным принесли три стула. Подвального усадили на стул в центре, остальные сели вокруг него.
Глаза у референта премьера были пустые и мёртвые, хотя изредка в них проявлялась – и тут же тонула – мысль.
– Павел Рувимович, поделитесь своим участием в проекте убить президента России, – мягко, но с нажимом проговорил Барсов. – Нас интересуют детали: кто разработал идею, кто участвует в заговоре, какие силы за рубежом, какая из российских спецструктур вовлечена в этот проект, а также кто в России курирует исполнение заговора. Начинайте, бояться нечего, вы в кругу друзей и сторонников.
Подвальный открыл рот и закрыл, лицо его сделалось землистым.
– Он не загнётся? – с тревогой спросил Гаранин.
– Коля, Хирурга сюда! – бросил Барсов. – Одна нога здесь, другая там.
Алексеев исчез за дверью; Хирургом в группе называли майора Стёпичева, штатного медика ССО, профессионального врача, специалиста по нервно-психическим заболеваниям.
– Говорите, Павел Рувимович. – Барсов подбавил металла в голосе. – Вы среди единомышленников, генерал Зеленов тоже с нами. Кто первым подал идею ликвидировать президента России?
– Трёх президентов…
– Что?
Подвальный пошевелил губами, глаза его остекленели.
– Проект предполагает… уничтожение… трёх президентов… Штатов, России и Китая…
Присутствующие переглянулись.
– Ни фига себе! – пробормотал Яшутин.
– Так-так, продолжайте. Кто предложил?
– Идея… магистров… Бильдербергского клуба…
– Дальше!
– Бильдербергский клуб имеет… собственное разведывательно-диверсионное агентство… контролирует Моссад, ЦРУ, АНБ, ФСБ…
– Неужели и наше ФСБ?! – не поверил Яшутин.
Барсов приложил палец к губам, останавливая лейтенанта.
– Дальше!
– Проект озвучил кардинал Доминик Пьяцци…
– Подробней!
Подвальный зашевелил руками и ногами, как раздавленное насекомое. Дыхание его участилось.
– Врача, чёрт побери! – коснулся плеча Барсова Гаранин.
– Капитан! – рявкнул Вениамин. – Ты где?!! Не за смертью послали!
Вбежал Алексеев, шире открывая дверь. За ним в комнату торопливо вошли двое с чемоданчиками – мужчина в обычном гражданском костюме и молодая женщина в халате.
– Клиент, – кивнул Барсов на Подвального. – Ему сделали укол, пошла какая-то реакция.
– На пол!
Подвального уложили горизонтально, и над ним захлопотали медики базы, цепляя на запястья и лодыжки зажимы с проводами. Раскрыли чемоданчики, один из которых оказался компьютеризированным аппаратом с функциями томографа. Запахло медикаментами.
Подвальному сделали два укола, подложили под голову надувную подушку.
Через минуту он расслабился, начал дышать ровнее.
– Анаболический шок, – сказал врач. – Что ему вкололи?
– Нейростатик, – сказал Гаранин. – Подавитель воли.
– Триклозапин?
– Да.
Врач жестом указал сестре на разложенные лекарства, и они сделали пациенту ещё один укол.
Подвальный порозовел.
– Его надо в стационар, – сказал Хирург. – Мы купировали приступ, но за ним надо следить. Такое впечатление, что его отравили.
– Могли вживить коммандер самоликвида.
– Тем более нужны обследование и уход.
– Сколько он продержится?
– Час-полтора.
– Хорошо, мы вас позовём, капитан, ждите неподалёку.
Врач и медсестра собрали свои пузырьки и пакеты, вышли.
Барсов посмотрел на Алексеева:
– Вызови Митю, пусть ждёт с машиной, вдруг придётся везти его в госпиталь.
Капитан взялся за телефон.
– Будем допрашивать? – повернулся Барсов к Гаранину.
Полковник неопределённо пожал плечами:
– Надо бы выяснить главное… детали потом.
– Павел Рувимович, – сел на корточки Барсов. – Вы меня слышите?
Глаза референта перестали блуждать, сосредоточились на лице майора.
– Слышу…
– Ваш непосредственный куратор – Эзра Хаус?
Подвальный мигнул, облизал сухие губы языком.
– Да…
– Но не он главный разработчик идеи. А кто?
– Идея принадлежит… Бильдербергскому клубу… его глава – кардинал Пьяцци…
– А кто над ним?
– Фрик…
Барсов поднял голову, с недоумением посмотрел на Гаранина.
– Кто?
– Министр иностранных дел княжества Лихтенштейн…
– А он тут с какого бодуна?!
Подвальный шире раскрыл глаза, и Барсов поспешил исправиться:
– Господин Фрик… э-э… член Бильдербергского клуба?
– Он над всеми клубами… криптоглава «Комитета 300»…
– Пьяцци – его заместитель?
– У него не один заместитель…
– Кто ещё?
– Турбьёрн Ягланд…
– Генсек Совета Европы?
– Да…
– А кто помогает ему в России? Кроме вас?
– Советник президента…
– Знаем, генерал Зеленов.
– И бывший министр образования Фурсенюк… и ещё премьер-министр…
