Они двинулись к лифту с крыши. Елена не поспевала за спутником. Ее едва не оттерла плотная группа встречавших чинов. Мало ли, какую девку шефу вздумается таскать за собой! Есть срочные дела, безотлагательные вопросы… Но Кройстдорф буквально выдернул спутницу себе под бок.
– Разрешите представить, господа, Елена Коренева, создатель сайта «Чубаки. RU», защитница прав «большеногих» в нашей стране. Государь… – Тут все закивали, изображая глубокое понимание тяжести текущего момента. – И всенародное голосование высказалось в их пользу.
– Но Дума… – подал голос какой-то защитник парламентаризма. На него уставились с укоризной.
– Как бы там ни было, они люди, будем их искать, – заявил Кройстдорф. – Нет большой разницы, что мы летаем на антигравах, а они ходят босиком по снегу и все в шерсти. У кого тут совсем шерсти нет?
Генералы заухмылялись.
По дороге они заметили толпу, митинговавшую перед головным офисом. Собравшиеся держали плакаты «Долой „чубак“», «Отдайте нашу работу», – и скандировали: «Даешь не меньше двух погружений в день!»
– Выловите оттуда какого-нибудь активиста, – приказал Кройстдорф.
Вскоре перед ним очутился парень в традиционной каске с фонариком.
– Водолазы таких не носят, – заявил Карл Вильгельмович. – Это профсоюзный проныра. Дерните первого же из толпы.
Дернули. Рабочий был возбужден.
– А, наконец-то! Приехали! – завопил он. – Посмотрите, как законы через хер кидают! Нагнали «чубак»! Отнимают нашу работу! У меня трое детей! Я здоровый мужик, не могу прокормить семью!
Шеф безопасности, не спавший уже вторую ночь, прикрыл глаза воспаленными веками и вообразил «большеногих» в роли штрейкбрехеров. Забавно.
– С нами поедешь, – сказал он. – Поговорим с твоим подводным начальством.
Их повели к недалекой пристани, где пересадили на подводный метеор – отечественная разработка – фактически батискаф двигался в воздушном пузыре.
– Рот закрой, – сказал Алекс спутнице. – Сейчас голову к подушке прижмет.
За губу, за щеку задуло. И сразу прекратило. Все подводные красоты за окном слились в одну расплывчатую зелено-сине-черную полосу.
– Выходим.
Оказалось, что на «Беринге», так же как в наземном поселке, их уже ждали. «Холуи да топтуны с секретаршами», – зло подумала Елена.
– «Чубак» нашли? – Кройстдорф снова деловито представил ее. Коренева уже чувствовала себя главным борцом за интересы «большеногих» в империи.
– Никак нет, ваше высокопревосходительство, – рапортовали шефу безопасности.
– Ищите, – цедил тот, – и обрящете.
– Мы собрали все руководство станции в конференц-зале, – сообщил один из присных. – Вместе они, конечно, молчат. Трясем по одному.
– Уже дело. – Впервые за день на хмуром лице Кройстдорфа появилось подобие улыбки. Автоматчики, конечно, хорошо. Но стоит ли стучать по клавишам молотком? Пианино все-таки.
Следственная группа думала точно так же. Даже еще конкретнее. Вот кому высокое начальство в лице шефа безопасности очень мешало. Но Кройстдорф имел счастливое свойство мигом вживаться в любую среду и закручивать вокруг себя вихри дел. Он подключился к ведению допросов, сидя в соседней комнате и бубня офицеру в ухо по высокочастотному волосу, какой вопрос следует задать той или иной административной шишке. В микрофон слышалось:
– Мягче, мягче, пообещай вывести его из дела без потерь, не упоминать имени в документах. Куда? Куда? Мы не сможем гарантировать сохранность капиталов. Только тех, что нажиты до торговли «чубаками». Наведи на директора базы. Вот-вот. Пусть все валит на него. Послушай спокойно. Семья, домик в Швейцарии, дочка в университете Цюриха. Дави.
Каким-то чутьем Карл Вильгельмович знал, когда именно стоит посулить монаршее милосердие, а когда загнать под лавку и давать высунуться только взамен на сведения.
Таким Елена его еще не видела.
– Сейчас, – требовал он. – Покажи наручники. Пристегни к столу. Поуспокоился? Теперь беседуй.
Кройстдорф обернулся к Кореневой и осознал, что она все это слышит. Ему не хотелось, чтобы женщина знала о нем и эту правду. С другой стороны, он не мешок с рождественскими подарками!
– Если решишь остаться со мной, ты должна понимать, – отрывисто бросил Алекс, – что я способен на очень неприятные и даже плохие вещи.
Он уже был поглощен новым фигурантом. Директор «Беринга», член совета директоров «Шельф-индастри» Сергей Иванович Безручко.
– Теперь я лично. – Кройстдорф вскочил, но в импровизированную допросную вошел вальяжным шагом.
– Да вы знаете, кто я?! – возопил директор. – Я вас зарою! Вы уже вызвали моих адвокатов?
– А вы знаете, кто я? – спросил Карл Вильгельмович через минуту, не меньше. – Ваши адвокаты здесь, их допрашивают этажом ниже.
Хороший эффект. Безручко едва не подскочил. Но звук: «Oh!» – который он издал, подражая англичанам, показывал, что его пробило недостаточно глубоко. Надо бы: «Блядь!» Как молотком по пальцам. Что ж, подождем, пока начнет ругаться.
– Чего вы, собственно, хотите? – Директор продолжал владеть собой, хотя выглядел менее уверенно.
– Вы сами знаете. – Карл Вильгельмович сложил пальцы домиком. – Ах, Сергей Иванович, Сергей Иванович. – На его лице появилось понимающее выражение. – Сверхприбыли… Разве до «чубак» вы были бедны? Участие в торговле людьми…
Безручко тоже пробовал собеседника на зуб.
– Реликтовые гоминоиды не внесены ни в один Уголовный кодекс. Самое большее, за что меня можно привлечь, – это жестокое обращение с животными.
Вот тут он был глубоко прав. В юридическом поле нет даже такого понятия, как «дикие люди».
– Если бы Государь считал, что здесь нужен Уголовный кодекс, – парировал Кройстдорф, – он бы прислал пару томиков, а не меня. Где «чубаки»?
Директор делано рассмеялся.
– Даже если они где-то здесь, хотя, уверяю, это не так… Вы хотите, чтобы я сам дал вам на себя улики?
– Рано или поздно мы их найдем.
– Когда найдете…
Карлу Вильгельмовичу надоело. Он сделал знак двум жандармам. Те под белы руки подхватили директора.
– К шлюзу. Там есть вакуумные камеры.
Обошлось без дальнейших пояснений. Безручко успели только дотащить, открыть дверь и затолкнуть. Даже на кнопки не нажимали.
– Ну хорошо, хорошо! Я покажу!
Приятно иметь дело с покладистыми людьми. Даже если перед этим их нужно чуток «покласть». Оказалось, что «чубак» транспортировали по земле на грузовиках, потом сажали на баржи и только в море перебрасывали на дистанционно управляемые «колокола», которые отправлялись на дно. Там «большеногих» содержали в рабочем «улье», на самом нижнем уровне, в ангаре для подводных лодок. Сотни две спали прямо на полу. Остальные, около тысячи, кое-как обученные и кое-как упакованные в утяжеленные скафандры, занимались прокладкой труб под присмотром настоящих водолазов-прорабов. Их предстояло вернуть сначала на станцию, потом на землю.
