Еда пахла слишком заманчиво. Внезапно Изольда осознала, как зверски она голодна. И, не сумев заставить себя ждать ни минуты, отломила от жареного на вертеле цыпленка румяную ножку. Жевала гостья с удовольствием. На вкус мясо было нежным и сочным, девушке захотелось разрыдаться от восторга.
— Просто великолепно! — запивая кушанье наливкой из кувшина, похвалила она.
Десятки пар глаз уставились на гостью, но никто не произнес и слова. Правда, пирующие наконец последовали ее примеру и потянулись за угощением, как только лысый шаман утвердительно кивнул.
— Довольна ли ты праздником, дитя? — спросил он тихо.
— Он лучший из тех, что я видела, — заплетающимся языком отвечала Изольда.
— По душе ли тебе музыка? — снова наклонился к ее лицу темнокожий старик.
— Похожа на пение клинков, — развеселилась принцесса. — Звучит очень забавно.
— Так веселись же, дева. Пусть кровь твоя вскипит от счастья!
Когда он произнес эти слова, сердце принцессы забилось в бешеном ритме. Дикая безудержная радость наполнила ее. Хотелось плясать, петь, скакать на лошади и летать одновременно. Жаль, что голова при этом кружилась так, что не подняться с кресла.
Между тем гости вели себя все чуднее: из рук в руки они передавали чашу с вином, отпивая понемногу, а затем вставали с мест и начинали ходить по кругу, нашептывая неразборчиво.
— Что за странный хоровод? — сжав виски пальцами, удивилась девушка.
Восторг ее понемногу затихал, уступая место глухому беспокойству. Внезапно одна из танцующих прошла совсем близко, задев Изольду пышным платьем. Взглянув в ее лицо, девушка увидела череп с запавшими воспаленными глазницами, туго обтянутый старческой кожей, и вскрикнула.
На этом забавы не кончились. Мир пошатнулся, краски смешались. Красивые лица гостей то и дело сменялись почерневшими морщинистыми масками с дырами вместо ртов. Глаза-огоньки пялились алчно.
Увешанная праздничными лентами площадь стремительно уменьшалась в размерах, превращаясь в крохотную лужайку. Роскошные кресла, которыми она была уставлена, снова выглядели как деревенские лавки.
— Кажется, меня тошнит, — застонала принцесса, пытаясь слезть со своего трона.
— Выпей еще. — Принц поднес кубок к ее губам.
— Больше не могу, Стефан… От этого вина у меня голова свинцовая.
— Пей! — Жрец больно ухватил девушку за волосы и опрокинул деревянную чашу ей в рот.
Изольда закашлялась, поперхнувшись огненной жидкостью. Перед глазами заплясали искры.
Шаман из Волчьей пасти сипло рассмеялся. С ужасом глядя, как расплываются правильные черты знакомого лица, принцесса отпрянула в сторону. Теперь она ясно видела лысину жреца, ощущала хватку костлявой руки на своем плече.
Но стоило вскочить на ноги, как площадь, и без того подернутая пеленой, крутанулась, словно волчок. Бежать было некуда — со всех сторон глядели древние лица страшных стариков. Желтые глаза не выражали ничего, кроме голода.
Тщетно размахивая руками, чтобы удержать равновесие, Изольда опрокинулась на землю. Кажется, она падала целую вечность, а когда тяжелая от морока голова коснулась травы, девушка уже ничего не видела.
* * *
Острый холодный булыжник упирался в ребро, отчего дышать приходилось осторожно, едва втягивая воздух. Изольда застонала и перекатилась на другой бок, но и в этот раз под ней оказалась перина из камней.
— Тааль… — поджав колени, позвала она. — Мне холодно…
Ответом была тишина, гулкая, как эхо в морозном колодце ледяных великанов. Лишь подумав о нем, девушка в ужасе вскочила. Что, если она осталась лежать на холодной, укрытой льдом земле где-то во владениях Хаар Силлиэ? Вдруг Хёльмвинд не пришел ей на выручку и волк до сих пор вынужден служить у Метели ездовым зверем?
Но снега кругом было не видать. Сырая каменистая почва чернела под ногами, шершавые стены поблескивали в вечернем сиянии, которое проникало сквозь решетку в потолке. Похоже, она оказалась в погребе.
Принцесса, шатаясь, подошла к тусклой полоске света и запрокинула голову. До земли саженей двадцать — не допрыгнешь, сколько ни старайся. К тому же ржавая крышка темницы выглядит тяжелой.
— Эй! — все же подскочив на месте, закричала девушка. — Выпустите меня!
Приземлившись, она наступила на подол длинной сорочки и больно шлепнулась на колени.
— Проклятье! — Изольда потерла ушибленное место и снова поднялась.
— Помогите! — Новая попытка достать до решетки провалилась — руки не приблизились к прутьям даже наполовину.
— Очухалась? — послышался сверху гнусный смешок.
Скрюченная, беззубая старуха — та самая, что прогнала клюкой тщедушную собачонку, — пялилась сквозь крышку погреба.
— Теперь-то мы заживем! Не нужно будет заваривать зелье, чтобы хоть как-то снять ненавистную боль в спине. Пальцы наконец разогнутся, впервые за последние пятьдесят лет.
— О чем вы говорите, бабушка? — опершись на холодную стену, спросила принцесса.
— Не притворяйся невинной овечкой. Все знают, что на уме у терновой ведьмы! — Безумная старуха сплюнула и затрясла амулетами.
Услышав упоминание своей ведьмовской сущности, Изольда умолкла. Откуда хуторянка, которую она видит во второй раз в жизни, знает о проклятии?
Бабка хотела сказать что-то еще, но рядом раздался хриплый сердитый вопль:
— С какой стати ты здесь околачиваешься? А ну, прочь!
— Я лишь хотела своими глазами взглянуть на терновую ведьму. Вдруг ты ошибся, жрец.
— Дура, — заскрипел надтреснутый старческий голос, — выбор делал не я, а колдовство, которое не дает осечек. Ты ведь уже видела колючки на ее лице!
— Их можно и подделать, — прошамкала старуха испуганно и отползла от люка подальше.
— За тысячу лет ты выжила из ума? — Теперь стало ясно: гневные возгласы издает смуглый шаман, которого девушка с волком повстречали раньше на площади.
«О боги, что же там произошло?» — Изольда схватилась за голову, пытаясь восстановить в памяти цепочку событий. Но их будто окутывал дым.
— Не гневайся на нее, терновая ведьма, — закудахтал в забранное решеткой окошко дед. — Старуха свихнулась, пока ждала тебя.
— Ты, наверное, ошибся, — миролюбиво предположила принцесса. — Помоги мне выбраться отсюда, и я тут же покину Волчью пасть.
— Немыслимо! — ужаснулся он. — После стольких лет я ни за что не отпущу владычицу Тьер-на-Вьер.
— Кажется, меня с кем-то спутали… — попыталась вразумить его пленница. — Меня зовут Изольда Северин. Я — принцесса…
— Ну конечно, — закивал лысой головой старик. — В который раз я слышу от тебя самые разные байки, терновая ведьма. Неизменно ты утверждаешь, что глаза подвели меня, а сердце солгало. Но нет, и прежде, и сейчас я верно избрал день, вовремя воскурил священные травы, натянул шкуры на церемониальных барабанах, сложил жертвенный костер…
