– Извини, подожди минутку.
Я киваю и пячусь к дверям, но Скотт меня останавливает.
– Брось, останься. Я быстро.
Я обожаю этого человека! Я мог бы пропасть в этом кабинете на сутки, восторгаясь этим богатством. Скотт говорит по телефону сухим деловым тоном и безукоризненно правильным языком. Я залипаю над битой, подписанной Ноланом Райаном
[19]. Однажды у меня будет такой же кабинет, как у Скотта. То есть нет! Однажды я сам буду таким, как Скотт.
В противоположном конце кабинета стоит стол, заставленный фотографиями в рамках. Скотт и Пит Роуз
[20]. Скотт и Альберт Пухольс
[21]. Каждое следующее лицо в рамке славнее и прекраснее предыдущего. Добравшись до середины ряда, я вижу свадебную фотографию Скотта и его жены, и моё уважение возрастает до небес. Этот человек ценит свою семью.
Я хмурюсь, замечая маленькую фотографию размером 4×7. Какой-то ребёнок и Скотт. То есть мне кажется, что это Скотт. Я беру фото в руки. Совсем молодой Скотт выглядит немного по-дурацки в старой бейсбольной форме средней школы округа Буллит. На руках он держит девочку. Маленькую, лет пяти, не больше. Длинные светлые волосы девочки перевиты и утыканы множеством розовых ленточек. Белое пышное платьице делает её похожей на маленькую принцессу. Она крепко обнимает Скотта за шею, ослепительно улыбается, а глаза у неё голубые-голубые, как океан, совсем как у…
– Элизабет обожала ленточки, – говорит Скотт, вырастая у меня за спиной. – Я покупал их ей тоннами, при любой возможности.
Не может быть.
– Это… Бет?
Он берёт фотографию у меня из рук и бережно ставит её на место, в самый центр стола.
– Да.
В его голосе звучит печаль о прошлом. Чёрт возьми, его можно понять! Бет сейчас совершенно не похожа на счастливую девочку с фотографии.
Через мгновение Скотт говорит своим обычным беззаботным тоном:
– Вчера вечером я забирал Эллисон после ужина и столкнулся с твоей мамой. Она сказала, что ты вышел в финал литературного конкурса.
Я инстинктивно отвожу глаза. Представляю, как обрадуется отец, узнав, что слухи уже распространились по всему городу!
– Д-да.
– Твой отец говорил, что после школы ты собираешься пойти в профессиональный спорт, но поверь моему слову: университеты выстроятся в очередь, чтобы заполучить питчера с твоим потенциалом! Тем более если ты делаешь такие успехи в учёбе.
– Спасибо.
Что ещё мне остаётся сказать?
– Не поделишься со мной, какие у тебя отношения с моей племянницей?
Я цепенею. Вот это подача так подача! Беззаботная улыбка сбегает с лица Скотта, и только теперь я замечаю, что у них с Бет одинаковые глаза. И такой же немигающий взгляд. Ну что ж, надо ответить.
– Я пригласил Бет на свидание. (Потому что таково условие спора.) И сегодня она согласилась. Но предупредила, что сначала вы хотите встретиться со мной.
– И куда ты её поведёшь сегодня?
– Сначала на тренировку, а потом поедим где-нибудь, на её выбор. Например…
«В “Тако Белл”», – едва не срывается у меня с языка, но я вовремя спохватываюсь.
– …В «Макдоналдс» или в «Эпплби».
Скотт кивает с видом нейрохирурга, обдумывающего операцию на головном мозге.
– А куда ты её пригласишь в пятницу?
– Это здесь, неподалёку. На границе между нашим и вашим участками. Мой лучший друг живёт с другой стороны от вас, и мы собираем вечеринку.
Он прячет улыбку и одновременно слегка напрягается.
– Иными словами, ты поведёшь мою племянницу на вечеринку под открытым небом.
Я сглатываю.
– Я родился и вырос в пятнадцати милях от Гровтона, – говорит Скотт. – Так что я знаю, что это за вечеринки, да и сам не раз бывал на них.
Кажется, я попался.
– Я подумал, Бет будет полезно провести время с моими друзьями.
Скотт потирает подбородок.
– Даже не знаю.
Понятно, этого мало. Нужно что-то ещё. Что-то большее.
– Мне нравится Бет. Она красивая. (Да, это чистая правда.) И не просто красивая. Она не похожа ни на одну из девушек, которых я встречал раньше. С ней не соскучишься. Рядом с ней я никогда не знаю, что будет дальше, и это… (Что? Восхитительно. Возбуждающе.) здорово.
Скотт не отвечает, и я рад этому. Потому что слова, которые я только что сочинил, чтобы произвести на него впечатление, неожиданно для меня оказались чистой правдой.
И тут раздаётся слишком хорошо знакомый сексуальный голос, от которого мой желудок сначала подскакивает, как на американских горках, а потом камнем падает вниз. Бет слышала весь наш разговор.
– Да ты смеёшься!
– Подслушивать невежливо, – Скотт стоит к ней спиной, не сводя глаз с меня.
– Я же не сказала смеёшься на хрен, – возражает она.
Скотт слегка наклоняет голову вправо, как будто принимая во внимание этот веский аргумент.
– Когда?
– Что когда? – переспрашиваю я.
– Когда ты заедешь за ней в пятницу?
– В семь.
– Я хочу, чтобы сегодня она была дома не позже девяти. В пятницу – не позже полуночи.
– Да, сэр.
Скотт наконец поворачивается к Бет:
– Что ты будешь делать, пока он будет тренироваться?
– Смотреть.
Скотт недоверчиво качает головой.
Бет испускает тяжёлый вздох.
– Ладно, буду делать уроки. Стану всезнайкой, добавлю к своей репутации школьного фрика дополнение «жирная скучная ботанка». Ты же этого хочешь, да?
