– Я не твой парень, Лейси.
– Нет, – орёт она одновременно с раскатом грома. – Ты мой друг!
Лейси чмокает Криса в щёку и ныряет на пассажирское сиденье. Я смотрю на Криса, он кивает.
– Ей надоело на тебя злиться.
Я запрыгиваю в джип и включаю двигатель. Лейси ведёт себя в своём стиле: немедленно включает печку, настраивает магнитолу на свою любимую радиостанцию, потом убирает звук.
– Вы с Бет поругались?
Я выезжаю с парковки, дворники громко скрипят на большой скорости. Я молчу, прикидывая, как много может знать Лейси. Я никому не рассказывал о том, как мы с Бет ездили в Луисвилл.
– Это она тебе сказала?
– Нет. Но на прошлой неделе я наконец-то заполучила номер её телефона, и её дядя сказал, что вы типа ездили в город.
Я прикидываю, как это может отразиться на нашем пари.
– Ты рассказала Крису?
– С какой стати? Это не моё дело. Ты возил Бет в Луисвилл ради спора?
– Да.
– Значит, пари завершено и ты выиграл. Ты поэтому смотришь на неё как на пустое место?
Молчание. Почему Лейси заставляет меня чувствовать себя полным дерьмом? Это Бет меня поимела. Это она во всём виновата.
– Лейси, она обращается с тобой как с куском дерьма. Почему ты так переживаешь за неё?
Лейси живёт неподалёку от муниципального стадиона. Я останавливаюсь на подъездной дорожке и долго смотрю, как ветер раскачивает декоративные папоротники, свисающие с крыльца её дома.
– Она была моей подругой.
– Была! Она была…
Лейси машет на меня обеими руками.
– Стой, подожди! Выслушай меня. Я не такая, как ты, Райан. И никогда такой не буду. Ты можешь попасть в любую ситуацию, и всё будет идеально. А я не идеальная. И никогда не буду.
Чёрт возьми, что она несёт? Если бы она только знала, в каких руинах лежит моя семья, если бы знала, как мы медленно умираем после ухода Марка…
– Я не идеальный.
– Ты заткнёшься когда-нибудь? Просто сил никаких нет! Я постоянно слушаю, как вы, парни, несёте всякую фигню, но каждый раз, когда я хочу СКАЗАТЬ что-то важное, вы меня перебиваете! Заткнись, понял?
Я жестом прошу её продолжать.
– Райан, меня никто никогда не любил. Папа перевёз нас в Гровтон, когда мне было четыре, и я уже тогда знала, что меня никто не любит. Мамуля знакомила меня с разными детьми, организовывала бесконечные совместные игры, записала меня в детский сад, но всё было бесполезно. Я оставалась парией. Я – не ты. И не Логан. И не Крис. Я не могу проследить свою родословную до отцов-основателей! В воскресенье после церкви я не хожу на обед к бабушке, потому что моя бабушка живёт не на соседней ферме, а за три штата отсюда!
Я потираю затылок, не понимая, можно ли уже что-то сказать, и если можно, то что именно. До сих пор мне казалось, что Лейси плевать на то, что о ней подумают.
– Мы всегда относились к тебе как к одной из нас.
Лейси тяжело вздыхает.
– А ты думаешь, почему я дружу с вами с шестого класса? Неужели ты думал, что я так уж люблю бейсбол?
Я не могу удержаться от смеха.
– Только не проболтайся об этом Крису!
– Я люблю Криса, – отвечает Лейси, и я понимаю, что она хочет сказать. Лейси любит то, что любит Крис. – Короче, я говорю всё это к тому, что Бет меня любила. Когда Гвен меня обижала…
Я открываю рот, чтобы остановить её, но Лейси тычет в меня пальцем и прищуривает глаза.
– Не вздумай ничего говорить! Во-первых, я велю тебе заткнуться, а во-вторых, это я говорю, а не ты. Ну и, в-третьих, Гвен – стерва. Так о чём я говорила? Ах да, когда Гвен бывала самой собой и отходила от сценария «прикинусь зайкой, чтобы весь мир меня обожал», она превращала мою жизнь в ад. Меня стали считать чокнутой ещё до того, как я пошла в детский сад, но Бет меня любила.
Когда Гвен доводила меня до слёз, Бет брала меня за руку и говорила, что любит. Когда подружки Гвен не подпускали меня к качелям, Бет прогоняла их и говорила, что качели мои. Бет научила меня тому, что значит дружба. Понятия не имею, что произошло с ней после третьего класса, но я у неё в долгу. Теперь главное. Я люблю тебя и люблю Бет, но Богом клянусь, что поколочу тебя, если ты её обидишь!
Лейси вывалила на меня столько информации, что у меня голова идёт кругом, поэтому я хватаюсь за самое понятное.
– Ты меня поколотишь?
Она криво улыбается.
– Ладно, не поколочу, но страшно разозлюсь, а я ненавижу на тебя злиться.
Я тоже не люблю, когда она на меня злится.
– Бет пойдёт со мной на вечеринку.
Лицо Лейси вытягивается.
– Это свидание или спор?
– Спор, – я никогда не вру друзьям. – Но Бет об этом знает.
– Знает? Но разве это не нарушение правил?
Я пожимаю плечами.
– У нас нет установленных правил.
На крыльце вспыхивает свет, входная дверь распахивается. Сквозь завесу ливня я смутно различаю фигуру матери Лейси. Она машет нам рукой.
– Мама думает, что мы с Крисом только и делаем, что обжимаемся в машине!
Лейси сердито взмахивает рукой, ставя точку в разговоре о себе, Крисе и обжиманиях в машине, чему я искренне рад.
Лучше я буду думать о Бет. Кто же она такая? Девочка, которую Лейси считает своей лучшей подругой. Девочка со светлыми волосами, которая любила ленточки и пышные платья. Девочка, которая влезла мне под кожу и не думает уходить. Девочка, которой хватило сил сказать мне в глаза всё, что она обо мне думает. Девочка, которая порой выглядит такой маленькой и беззащитной, что я не понимаю, как она может выжить совсем одна в этом мире. Наверное, Лейси возненавидит меня за эти слова, но они должны быть сказаны.
– Возможно, Бет не та, кем ты её считаешь.
– Смешно, – отвечает Лейси. – Я только что собиралась сказать тебе то же самое.
Бет
Когда дорожное покрытие заканчивается, Райан переключает передачу, и колёса его джипа шуршат по гравию. Ветер треплет мне волосы, швыряет их на лицо и шею, щекочет, жалит, как крохотные щупальца медузы. Солнце опускается ещё ниже, Райан включает фары, и обступающий нас лес погружается в темноту.
За исключением натянутых приветствий, которыми мы с Райаном обменялись под бдительным взором тёти Эллисон, мы за всю дорогу не сказали друг другу ни единого слова. Мне до сих пор больно от признания, которое он сделал мне две недели назад: о том, что на меня всего лишь поспорили.
Все предложения дружбы, улыбки и милые слова – это всё было сплошное притворство. В глубине души я всегда это знала, но почему-то надеялась на большее. Я позволила себе надеяться. Глупая Бет совершила очередную глупую ошибку. Краткая история всей моей жизни.
