– Ладно. Через две недели у меня игра в Луисвилле, но, чур, ты сидишь на трибунах до окончания. Это моё последнее условие. Или ты его принимаешь, или всё отменяется.
Лицо Бет расцветает в ослепительной улыбке, её голубые глаза сияют ярче солнца. Внутри у меня всё тает. Это чудесная минута, и я не хочу, чтобы она закончилась. Ведь это я заставил её улыбаться.
– Правда? – спрашивает она.
Что – правда? Что я хочу, чтобы она пришла на мою игру? Хочу иметь шанс доказать ей, что я не какой-то там безмозглый спортсмен?
– Да. Не обманывай меня, Бет.
Потому что я уже влюбляюсь в тебя, и гораздо сильнее, чем нужно, и если ты снова просто хочешь мной воспользоваться, мне будет нестерпимо больно.
Улыбка гаснет, Бет становится очень серьёзной.
– Не обману. Но в Луисвилле мне понадобится час времени на свои дела.
Час. На дела. Какие дела? Увидеться с Исайей? Наверное. Я только что предложил ей встречаться со мной. Боюсь, она сбежит, если я произнесу слово «отношения», но я действительно не собираюсь встречаться ни с кем, кроме неё. Вчера вечером я слишком поторопился. На этот раз я не буду спешить.
– Договорились. У тебя будет час в Луисвилле. А потом у нас будет настоящее свидание – и точка.
Бет садится на ступеньку рядом со мной. Её колени прикасаются к моим, мы погружаемся в молчание. Обычно молчать с девушками меня напрягает, но с Бет я об этом даже не думаю. Ей не нужно ничего говорить. И мне – тоже. Я ещё не хочу уходить, а она, похоже, не хочет меня отпускать. Среди всех моих знакомых одна Бет может прямо сказать, чего она хочет или не хочет.
Она первая прерывает молчание.
– Как мне снять свою кандидатуру на эту дурацкую королеву выпускного? Что для этого нужно сделать? Собрать две трети голосов или просто написать заявление директору?
Я не на шутку пугаюсь.
– Зачем? Не снимай.
– Нет. Ни за что.
– Брось, будем там вместе. Не бойся, я всё время буду рядом.
Когда я выдвигал кандидатуру Бет, то просто хотел её позлить, но теперь мне хочется, чтобы она осталась там – вместе со мной.
– Это твой мир. Не мой.
Но это может стать её миром, если она захочет.
– Слушай, до выпускного ещё куча времени. Давай сделаем вот что: если за месяц я сумею произвести на тебя впечатление, ты останешься, а если нет, я помогу тебе снять кандидатуру.
Она молчит, обдумывая моё предложение.
– Иными словами, ты предлагаешь мне поспорить на то, что я скажу «ах!»?
Даже я расслышал иронию.
– Типа того.
– А ты помнишь, что прежде тебе не очень везло в спорах, когда дело касалось меня?
Я выпрямляюсь.
– Я не проигрываю.
Скотт стучит в дверь, показывает пальцем на свои глаза, потом тычет в меня. После этого он удаляется. Чёрт.
– Слушай, ты вчера пришла домой пьяная?
В прошлый раз мы со Скоттом очень мило разговаривали. Что же изменилось?
– Нет, но ты оставил мне вот это.
Бет перекидывает волосы через плечо и демонстрирует фиолетово-красный синяк на шее. Мне хочется провалиться сквозь землю. Я оставил ей засос. Клянусь, такого со мной никогда прежде не бывало!
– Теперь он меня ненавидит, – говорю я.
– Типа того, – смеётся Бет.
Бет
Забыв обо всём, я всё сильнее надавливаю руками на его грудь. Запястья болят, но я должна во что бы то ни стало поддерживать биение сердца. Должна! Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, тридцать.
– Дыши! – ору я.
Лейси наклоняется и дышит ему в рот. Грудь вздымается, потом опадает. Лейси начинает выпрямляться.
– Нет, Лейси, проверь жизненные показатели!
Она прижимается ухом к его груди, потом к носу. Я жду. Лейси прикладывает пальцы к артерии на шее. Я снова жду. Лейси качает головой. Ничего.
– Теперь ты, – говорю я.
Я боюсь, что у меня уже не хватит сил на второй заход. Лейси перебегает к груди, я занимаю место возле головы. Она громко отсчитывает нажатия.
Со стороны команды, работающей рядом с нами, доносится громкий прерывистый звук.
– Прямая на кардиографе, – сообщает мистер Нокс.
– Да! – восклицает Крис. – Это у нас!
Сегодня на уроке оказания первой помощи мы с Лейси перед всем классом выступаем против команды Райана и Криса. Райан складывает ладони крест-накрест и начинает ритмично нажимать на грудь манекена.
– Дыши! – кричит Лейси.
Я выдыхаю воздух в рот манекену, проверяю жизненные показатели и вдруг замираю. Под моими пальцами, прижатыми к шее манекена, что-то прощупывается. Совсем слабо, но определённо! Лейси жестом просит меня делать нажатия, но я качаю головой. Наш манекен ожил!
Парни снова начинают массаж сердца, но из их монитора доносится отвратительный звук. Мистер Нокс отключает манекен.
– Парни, вы забыли проверить жизненные показатели.
Крис ругается, а Райан плюхается на пол. Так вам и надо, парни! Привыкайте проигрывать.
Мистер Нокс смотрит на меня.
– Поздравляю, Лейси и Бет. Вы единственные смогли сохранить жизнь своему пациенту. Молодец, что не забыла проверить жизненные показатели, Бет.
Молодец, что не забыла проверить жизненные показатели. Мистер Нокс поворачивается и отходит, будто ничего не случилось, как будто это не самое невероятное событие во всей моей жизни. Я сделала что-то правильно. Я спасла жизнь. Пусть не по-настоящему, но я же спасла манекен! Я смогла всё сделать правильно. Это просто нельзя выразить словами, это нечто ошеломляющее, такое чувство… нет, не знаю. Я никогда не испытывала ничего подобного… Это такая… радость? Удовольствие? Не знаю, как называется это чувство, но оно переполняет меня целиком. Всю.
Я – Бет Риск – сделала что-то хорошее.
Лейси показывает на Криса, потом на Логана, стоящих над своим дохлым манекеном.
– Мы победили! – она сидит на полу и трясёт плечами в диком ликующем танце. – Мы победили! Победили! Победили!
– Твоя девушка не привыкла побеждать, – меланхолично говорит Логан, подходя к нам.
– Это круто, детка, – улыбается Крис. – Надеюсь, теперь, когда ты сама испытала этот восторг, ты рискнёшь почаще заключать с нами пари?
Лейси хохочет.
– Я боюсь спорить. Это Бет смелая.
Логан и Крис утвердительно кивают мне. Я пожимаю плечами. Всю неделю мы потихоньку приглядываемся друг к другу. Лейси разговаривает со мной. Райан разговаривает со мной. Иногда я тоже говорю с ними. В понедельник они меня уговорили, и теперь я сижу за обедом вместе с ними. Когда Райан набирается храбрости, он берёт меня за руку. Когда я совсем смелею, то не отдёргиваю её.
