Гвен холодно рассматривает меня.
– Мне казалось, ты не обрадовалась, когда тебя номинировали.
Я пожимаю плечами.
– Ну и что?
– Тебе не пройти, – говорит Гвен. – Некоторые тебя не выносят.
Я расправляю плечи.
– Я похожа на человека, которому не по фиг, что обо мне думают?
– И совершенно напрасно, – говорит Гвен. – Потому что Райану не всё равно. Если он тебе дорог, ты уйдёшь сама.
Гвен не дожидается моего ответа. Она перекидывает через плечо свои дрянные жёлтые волосы и удаляется походкой королевы. После её ухода демоны без приглашения врываются в моё сознание, дразнят, снова и снова повторяют её слова. Всего лишь спор. Райан меня не любит. Я ему не пара. Я порчу ему жизнь.
Возможно, Гвен права. А может, и нет. Это всё неважно. Мне осталось провести здесь всего десять дней, кроме того, у меня есть бутылочка дождя, чтобы доказать, как она неправа.
Райан
Мы с Крисом проходим мимо женщины с тремя орущими ребятишками и старика, сторожащего магазинные тележки. Сейчас вечер вторника, и по настоянию Криса мы приехали в Луисвилл, чтобы что-то купить в здешнем «Волмарте».
– Может быть, ты наконец объяснишь, зачем мы сюда притащились? – спрашиваю я.
У нас есть свой «Волмарт» на шоссе перед поворотом на Гровтон, правда, гораздо меньше и на тридцать лет старше.
– Мы знаем всех, кто работает в нашем «Волмарте». Но гораздо важнее то, что наши родители знают всех, кто там работает.
Крис сворачивает направо, мимо продуктового отдела, прямиком в аптечную секцию.
– И что?
– Ты же не хочешь, чтобы твои родители узнали о Бет?
Я морщусь, когда он так говорит, но в целом это правда. Я хочу, чтобы Бет по всем правилам была моей девушкой, но сейчас мне приходится экономить силы. Мне нужно принять участие в литературном конкурсе, сделать выбор между университетом и профессиональным спортом, а потом признаться, что я не порвал с Бет.
– Какое это имеет отношение к «Волмарту»?
Крис сворачивает в проход и показывает рукой на стеллаж, стоящий прямо перед ним.
– Вот такое.
Презервативы. Повсюду. Я чешу в затылке и соображаю, что бы на это сказать, но никакие слова не сделают эту ситуацию менее неуютной.
– Тебе нужны презервативы, – подсказывает Крис.
Мы с Крисом заполняем собой весь тесный проход перед аптекой. Женщина средних лет с тремя детьми зорко разглядывает нас, проходя мимо.
– Мы с Бет не торопимся.
– Поверь мне, то, как я вас застал вчера, говорило о прямо противоположном. Я счастлив, что ты счастлив, но никто из нас не обрадуется, если из этой девчонки вдруг полезут маленькие Бет и Райаны.
Ясно. Мы не торопимся, но лучше быть готовым ко всему.
– Ты какими пользуешься?
Крис пожимает плечами.
– Да обыкновенными. Так ты что, всё-таки твёрдо решил? Насчёт конкурса?
– Да.
Обыкновенными, значит. Точнее не скажешь. Я изучаю выставленный ассортимент. Разноцветные, ребристые, с лубрикантами, а помимо этого – как будто этого, прости господи, мало – у них ещё есть размеры!
– Ты нам нужен в игре против «Иствика», – бесстрастно продолжает Крис. – Мы на одну игру отстаём от «Нордсайда», поэтому нам нужны две победы, чтобы занять первое место. Если в субботу мы не выиграем у «Иствика», будет уже неважно, продуем ли мы в понедельник «Нордсайду» или выиграем.
– Я в любом случае не смогу полностью сыграть обе игры. Ты не забыл о законе насчёт количества допустимых иннингов?
Откуда, чёрт возьми, я могу знать свой размер? Можно подумать, я только и делаю, что хожу и разглядываю чужие пенисы! Вряд ли у меня маленький, но даже если бы это было так, я бы ни за что не купил такие презервативы. У мужчины должна быть гордость.
– Но ты можешь в субботу сделать «Иствик», а в понедельник выйти на последних иннингах против «Нордсайда». Ты и раньше вытягивал нас из задницы в последних иннингах, и если мы облажаемся в понедельник, ты сможешь нас спасти. Возьми светящиеся. Мне кажется, Бет любит всякую прикольную фигню.
У меня сводит живот.
– Бет не любит прикольную фигню.
– Я видел её татуировку. Она точно любит такое. Слушай, я понимаю, что ты не хочешь отказываться от конкурса, даже если он писательский, но врать я тоже не готов. Ты пугаешь всю команду. Ты наш капитан, чувак, а что это за капитан, если ему плевать на игру? Парни уже чешут репы: не сдулся ли ты.
Я в упор смотрю на Криса.
– Что это значит?
Крис не отводит глаза, и я понимаю, что он тоже чешет репу на этот счёт.
– Я никогда в жизни не видел, чтобы ты отказывался от спора, но ты отказался от того, с Бет. Просто сдался, и всё.
– Я не сдался. Я в неё влюбился.
– Вот именно. Ты легко мог бы выиграть это грёбаное пари, придя с Бет на следующую вечеринку, но ты сдался и поднял лапки кверху, как только связался с ней. Эта Бет тебя заарканила, и я хотел бы верить, что она того стоит.
Мне совершенно не нравится ни тон, ни тема этого разговора, поэтому я с вызовом скрещиваю руки на груди.
– Что ты хочешь этим сказать?
Мышцы на руках Криса набухают, он придвигается ко мне.
– Ты изменился с тех пор, как она приехала в Гровтон, и я не уверен, что мне это нравится. Раньше у тебя были только мы и бейсбол, больше тебе ничего не было нужно. Но вот появилась она, и теперь в твоей жизни есть мы, Бет, писательство и иногда бейсбол. Ты раньше никогда не говорил, что собираешься в колледж, а теперь хочешь отказаться от профессионального спорта. Кто ты вообще такой, чёрт тебя возьми?
Кто я такой, чёрт меня возьми? Кто такой этот парень, что стоит передо мной? Я отступаю на шаг и впервые в жизни хочу как следует врезать своему лучшему другу.
– Кто я такой? Я тот же самый грёбаный чувак, который год за годом возглавляет нашу команду, я тот же самый грёбаный чувак, который заставил тебя пригласить на свидание нашу лучшую подругу. Я не виноват, что ты никогда не интересовался мной настолько, чтобы увидеть – я могу быть чем-то большим, чем просто приложением к мячу и бите.
Мы смотрим друг на друга. Не моргая. Не шевелясь. До тех пор, пока Крис не разжимает кулаки и не тычет пальцем в коробку с пупырчатыми презервативами.
– Возьми эти. Они тоже прикольные.
Я поглубже натягиваю бейсболку. Что за чертовщина? Часть меня хочет его ударить. Другая часть хочет спросить, что у нас случилось. Я выбираю самый простой путь и оставляю Криса в покое.
– Покажи, какие ты берёшь.
