– Это мой бывший. Он меня трахнул, а потом рассказал всё своим мамочке и папочке, и они меня возненавидели. Мама, где эти долбаные ключи?
Моё спокойствие заканчивается.
– Я этого не делал. Если ты согласишься меня выслушать, я объясню тебе всё насчёт моих родителей.
– Мама! – орёт Бет, и её мать вздрагивает от испуга. – Клю-чи. Быстро!
– Хорошо-хорошо, – лепечет женщина и уходит в коридор.
Бет поворачивается ко мне, её ноздри раздуваются.
– Вали отсюда, Райан.
– Я никуда не уйду без тебя.
Она сжимает кулаки и бьёт себя по ноге, подчёркивая каждое слово.
– Моя. Мать. Алкоголичка. Моя. Мать. Наркоманка. Она сидит на героине. Любимое развлечение её ухажёра – избивать меня до беспамятства, а если меня нет поблизости, он без колебания вымещает свою злобу на моей матери. У меня в запасе всего несколько минут на то, чтобы вытащить её отсюда и сбежать, пока он не вернулся и не убил нас обеих.
Меня охватывает зловещее спокойствие. Никто не смеет прикоснуться к моей девушке.
– Он тебя бил?
– Да, Райан. Он меня бил, он отвешивал мне пощёчины, он пинал меня ногами. Я была его персональной видеоигрой повышенного уровня жестокости. Если я не вытащу отсюда мою маму, он её убьёт. А если это не сделает он, то её прикончит героин.
Наверное, Бет говорит чистую правду, но, честно говоря, меня мало волнует её мать. Все мои мысли только о Бет.
– И что произойдёт, если я позволю тебе выйти отсюда вместе с твоей матерью? Ты всерьёз веришь, что если сядешь в машину и переедешь в другой город, то всё изменится к лучшему?
Бет
– Да! – машинально отвечаю я, хотя тихий голос в моей голове отчаянно кричит «нет». – Должно измениться.
Райан в своей бейсбольной форме выглядит совершенно неуместно в этой квартирке, он такой огромный, что заполняет собой всю гостиную.
– Знаешь, что я думаю?
– Я думаю, что ты мне врал!
Он мне врал, врал. Я изо всех сил цепляюсь за эту мысль.
– Я был неправ. Я не идеален. Да, я не рассказывал о нас своим родителям, но это уже в прошлом. Я признался им, что встречаюсь с тобой. Они знают, что я тебя люблю.
Это хорошие слова, правильные, но…
– Слишком поздно!
– Чушь! – в его глазах вспыхивает гнев. – Всё это время я думал, что ты самый смелый человек, которого я когда-либо знал. Ты никогда не стыдилась быть собой, но сейчас, стоя тут перед тобой, я вижу, что ты трусиха. Ты так боишься позволить себе чувствовать, что готова отказаться от всего хорошего, что есть в Гровтоне, ради ощущения безопасности.
Я резко дёргаю головой и сощуриваю глаза.
– Безопасности? Я стою посреди грёбаного наркопритона и пытаюсь спасти свою мать от её хахаля, который с радостью убьёт меня, а потом будет измываться над ней. Где ты увидел здесь безопасность?
– Это и есть твоя безопасность. Ты скорее готова мучиться здесь, в этой жизни, чем быть счастливой в Гровтоне, – Райан обводит глазами мамину квартиру. – Потому что в этой жизни тебе не надо ничего чувствовать, Бет. В Гровтоне твои чувства оживают, и это превращает тебя в трусиху.
Я роняю мешок и подношу трясущуюся руку ко лбу. Райан говорит неправду. Он ошибается. Конечно, ошибается! Я убегаю совсем не поэтому. Я должна спасти маму, потому что если не я, то кто?
Райан преодолевает разделяющее нас расстояние. Моё сердце замирает, когда он кладёт руку на мою талию.
– Я бы хотел думать, что ты бежишь от меня, но, к сожалению, это не так. Я не обладаю такой властью над тобой. Ты убегаешь с тех пор, как я впервые тебя увидел, и я готов поспорить, что ты так делала и раньше. Ты похожа на ту птицу в амбаре. Ты так боишься навсегда оказаться взаперти, что не видишь открытой двери. Ты снова и снова бьёшься о стены. Но дверь открыта, Бет. Прекрати бегать по кругу, просто выйди на свободу.
Другой рукой он убирает волосы с моего лица, и я чувствую, как у меня дрожит нижняя губа.
– Если я брошу её, она умрёт.
У меня сводит всё внутри, глаза щиплет.
Райан берёт моё лицо в руки, и я вся отдаюсь его прикосновению. Райан такой, он всегда так делает: заставляет меня ощутить себя в безопасности. Он продолжает говорить.
– А если ты останешься с ней, это убьёт тебя. Возможно, не физически, но ты умрёшь внутри. Если я тебе не нужен, я дам тебе свободу, но подумай, как много всего ты можешь построить в Гровтоне даже без меня! Откажись от меня, откажись от всех нас, если тебе так нужно, но не отказывайся от самой себя!
Инстинкт приказывает мне бежать. Но вопреки ему я судорожно вцепляюсь в руки Райана. Меня терзает страх, меня приводит в ужас то, насколько беззащитной он делает меня.
– Я боюсь!
Райан прижимается лбом к моему лбу.
– Я тоже, но я буду бояться гораздо меньше, когда мы отсюда уедем.
Входная дверь распахивается. Яркий солнечный свет врывается внутрь, порыв холодного воздуха возвещает о приходе дьявола. Огромная фигура Трента появляется в гостиной. Я мгновенно теряю контроль над своим телом, мои руки безвольно падают, сердце прыгает в горло. Райан загораживает меня собой.
Трент с грохотом захлопывает за собой дверь и радостно хмыкает при виде меня. Его цепкий взгляд падает на мусорный мешок, валяющийся у меня под ногами.
– Напрасно ты сюда вернулась.
За своей спиной я слышу тихий голосок моей матери.
– Элизабет уже уходит.
Райан подталкивает меня к двери, сильнее надавливает на мою спину. Мой разум истошно кричит: беги! Но мои ноги приросли к полу. Неважно, шевельнусь я или нет, Трент всё равно не позволит мне выйти за дверь.
– Отпусти Райана.
Это звучит как мольба, и Трент самодовольно ухмыляется. Я впервые прошу его о чём-то, и сукин сын это оценил.
Трент открывает пачку сигарет, вытаскивает одну, засовывает в рот и зажигает. Не сводя с меня глаз, он делает длинную затяжку и выпускает струю дыма. Я содрогаюсь, глядя на горящий кончик сигареты. В последний раз Тренту очень понравилось, как я кричала, когда он прижигал мне руки сигаретами.
– Шагай, парень. Вали. К тебе у меня претензий нет.
– Я не уйду без Бет, – голос Райана дрожит от ярости.
Несмотря ни на что, я люблю Райана, а здесь он оказался только из-за меня. Я упираюсь обеими руками в его грудь и толкаю в сторону двери.
– Уходи!
Райан меряет взглядом Трента, тот делает то же самое.
– Выйди за дверь, Бет, – говорит Райан. – Он тебя не тронет.
Трент смеётся. Райан крепкий, сильный и молодой. Трент выше и старше, он злобный и жестокий ублюдок. В прошлом году Исайя и Ной попытались схлестнуться с ним и остались живы только благодаря тому, что мой дядя пригрозил Тренту пушкой. Но сейчас дяди здесь нет, а пушкой мне не посчастливилось разжиться.
