Опять про него!
Я все еще обдумывала, не вернуть ли мне его. Вместо этого я умоляюще сказала:
— Джуди, мне хотелось бы продолжать видеться с детьми…
— Нет, я думаю иначе, — прервала она меня. — Считаю, что это плохая идея. Думаю, это будет сбивать детей с толку; нет, не стоит этого делать.
Поставив эту точку, она гордо вышла из комнаты. Сердце мое упало. Думаю, я всегда знала, что это будет моей карой, если я решусь уйти. Это было именно тем, чего опасалась моя коллега-британка, не так ли? Возможно, отчасти именно из-за этого я так долго здесь оставалась.
Однако это было слабым утешением, и я чувствовала себя опустошенной. Я подошла к своему маленькому Брэндону. Неужели я больше никогда его не увижу? Я не знала, что должна сейчас предпринять. Прекратить все дела и начать собирать вещи?
Может быть, позвонить Синди? Я набрала ее номер.
— Синди, Джуди сказала, что я должна съехать немедленно. Что мне делать?
— Начинай собираться!
— У меня столько барахла! Ты меня пустишь с ним?
Вероятно, она ужаснулась: «Ко мне? Только этого нам и не хватало — еще один постоялец со всем своим скарбом». Однако спокойно спросила:
— Нужна ли моя помощь? Но только после работы.
— Нет, он сказал, я должна убраться до его прихода. Не могла бы ты прийти прямо сейчас?
— Нет, не могу. Я на работе.
Великолепно. И это говорит моя сестра, та самая, которой я так гордилась и которой я нашла работу!
— Не могла бы ты сказать, что тебе нужно уйти по делу?
— Нет, Сьюзи, я не могу этого сделать, — сказала Синди холодно. — Что, если Майкл узнает, что я была там?
— Ладно, ты права, — ответила я. — Мне пора собираться. У меня нет ключей от твоей квартиры, поэтому, думаю, мне придется свалить все в твоем коридоре.
— Извини, Сьюзи, мне надо идти. Идет Боб Голдман.
Я спустилась по лестнице с Брэндоном на руках, молясь Господу, чтобы не увидеть Джуди. В кухне сидели Кармен и ее бой-френд.
— Ты не присмотришь за Брэндоном? — спросила я. — Мне придется уйти прямо сейчас, а он сегодня еще не завтракал.
— Да, я знаю. Я слышала, — сказала она. — Давай мне малыша. Не беспокойся, я покормлю его.
У меня перехватило горло, больше я не могла говорить.
— Спасибо тебе, — это все, что я смогла прошептать.
Я поспешила наверх. Как я собираюсь упаковываться? Коробок у меня нет, зато есть много вещей. Что, если бы моя сестра не жила так близко? Куда бы я пошла?
Мне потребовалось почти четыре часа, чтобы сложить в мешки для мусора (дешевые, а не те, которые использовались для утрамбовки мусора, конечно) все мои пожитки. Несколько раз я доверху загружала свою «селику» и катила к квартире Синди, а затем обратно.
Перед последней поездкой я на прощание крепко обняла Кармен. И попросила ее передать мой горячий привет Делме; к сожалению, это был ее выходной день. Мы обе плакали.
— Мне так жаль, — сказала Кармен. — Ты же знаешь, какие они.
Аманда и Джошуа сидели за обеденным столом, поедая хлопья и смотря телевизор. Я присела на корточки сначала рядом с Амандой.
— Солнышко, мне нужно уходить, но ты можешь звонить мне в любое время, — сказала я, надеясь, что смогу говорить ровным спокойным голосом. — Я оставила номер телефона моей сестры Делме и Кармен, и если ты захочешь поговорить со мной, звони в любое время.
— Куда ты уходишь? — спросила она, широко открыв глаза.
— Теперь я буду жить со своей сестрой, — ответила я.
— Почему? Почему ты уходишь?
Я растерялась. Что могла бы я сказать четырехлетней девочке, чтобы она поняла?
— А я знаю, что ты уезжаешь, — заметил Джошуа. — Мама сказала мне, что отец в бешенстве из-за тебя.
Я проигнорировала его слова. Я обнимала девочку так долго, пока она позволяла это, потом я сделала заход на кухню, чтобы еще раз обнять Брэндона. А затем встала лицом к лицу с Джошуа, обняла его и сказала, что мне жаль покидать его. Он не обнял меня в ответ. Мне было грустно, но я не была удивлена.
Майкл и Джуди просто не понимают этого. Они не представляют, как это может отразиться на Брэндоне. Я была первой, кто заботился о нем больше года; и вот однажды он проснется, а меня нет. До этой минуты я не понимала, как это ужасно — оставлять детей. Нам об этом не рассказывали. Я испытывала ужасное чувство утраты, как будто покидала свою собственную семью.
18
Поиски Дебры Уингер
Я слышу голос малыша, посреди ночи зовущего свою маму, он хочет, чтобы она всегда была рядом.
В дни, последовавшие после моего изгнания, первое оцепенение сменилось беспокойством. Я знала, что сильно досадила Майклу и Джуди, и мысль о его угрозе, что я никогда больше не буду работать в этом городе, не оставляла меня. О, какая я глупая! Станет ли Майкл на самом деле тратить свое драгоценное время, отвечая на звонки какой-нибудь случайной мамочки-домохозяйки, скажем, из Санта-Моники, желающей навести справки о его бывшей няньке?
А вдруг самый занятой человек в Лос-Анджелесе действительно всерьез озабочен перспективами моей работы? Я была хорошо наслышана о том, как Майкл ведет дела. О том, что он всегда добивается желаемого, что не приемлет ответа «нет» и никогда не прощает тех, кто им недоволен. Это могло привести к плачевным последствиям. Я была больше чем наполовину уверена, что он не собирался оставлять в покое маленькую девчонку из захолустья, посмевшую ответить ему «нет», не удостоверившись, что она в полной мере испытала на себе все последствия своего поступка.
Однако я опередила его, позвонив в агентство и поговорив с женщиной, которая ранее предполагала, что я «делаю из мухи слона», опасаясь гнева моего работодателя. Она обрадовалась, услышав, что я свободна («большое количество вакансий для специалиста вашего уровня!»), и записала меня на собеседование уже на следующий день.
Там я узнала, что родители, ищущие няню, создали себе имя, придумав «Больших девочек»
[98]. Мама, которая была беременна, сразу же вспомнила мое имя.
— О, я уже слышала о вас, Сьюзи.
«Ага».
— О, правда?
— Да, вы та великолепная няня, — сказала она ласково. — Та самая, которая поставила диагноз «менингит» младшему сыну Майкла Овитца.
