Книга Оскал смерти. 1941 год на Восточном фронте, страница 30. Автор книги Генрих Хаапе

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Оскал смерти. 1941 год на Восточном фронте»

Cтраница 30

— А почему у тебя глаза слезятся? — парировал он.

— Потому что меня не может не опечаливать тот прискорбный факт, что в 12-й роте пьют такие слабенькие напитки, тогда как мы, медики, всегда располагаем нашим стопроцентным спиртом.

— Тогда, доктор, давайте еще! — протянул было Якоби бутылку к моему стаканчику.

Но я уже проворно отодвинул его в сторону.

— Знаешь, Якоби, я думаю, что французский коньяк подходит нам больше, чем русская водка.

— Ты прав. Но я думаю, что он даже слишком хорош, чтобы пить его здесь, в этой кровавой России. Здесь никогда не знаешь, что тебя ожидает в следующую минуту. Взгляни на Полоцк — вот уж крепкий орешек! Эти проклятые крестьяне дрались как черти! Видишь этот пистолет?.. — Он выложил на ящик пистолет действительно устрашающих размеров. — Это красноармейский пистолет, которым застрелился командир блиндажа № 5.

— Я не стану проклинать судьбу, если не увижу больше ни одного русского блиндажа, — заметил я.

— А тогда какого же черта ты лезешь так близко к ним?! — возмущенно поинтересовался Якоби. — Тебе, конечно, лучше знать, как делать свою работу, но я тебе скажу, что доктор — это слишком ценный человек, чтобы рисковать его жизнью так, как рисковал своей ты. Ты ведь был у той протоки даже раньше Штольца!

Не скрою, мне было приятно слышать от него такие слова. То, что я — ценный для батальона человек, конечно, польстило моему самолюбию. Помню, я еще подумал тогда с некоторым снисходительным высокомерием: а вот интересно, обучают ли в Дюссельдорфе до сих пор — как и раньше, в мою бытность, — врачей-практикантов оборудовать отхожие места в лагерных полевых условиях?..

— Нет, Якоби, все-таки нельзя устанавливать столь жесткие и скоропалительные правила. Особенно, как ты сам говоришь, здесь, в России. Я не хочу быть солдатом. Будь моя воля — я бы завтра же уехал домой и женился на Марте. Но, пожалуй, солдатом здесь приходится быть каждому.

Якоби налил еще по стаканчику.

— Тогда, — рассудительно проговорил он, — если ты действительно собираешься играть в солдатики вместе со всеми нами, ради бога, заведи себе приличный пистолет, который действительно может оказать тебе добрую услугу, а не эту твою ерунду, которую можно носить в жилетном кармане. Это же ведь просто игрушка!

— Для меня — в самый раз! — воспротестовал было я, догадываясь, куда он клонит.

— Я настаиваю! Ты должен принять от меня этот русский пистолет в память о том, как мы с тобой в первый раз пили русскую трудную воду!

Водка к тому времени уже начинала потихоньку действовать на нас обоих, и Якоби церемонно застегнул на мне кожаный поясной ремень с русским пистолетом в такой же кожаной кобуре. Я чувствовал себя в тот момент американским ковбоем.

* * *

На следующее утро мы были снова в пути уже тогда, когда солнце еще только едва-едва начинало показываться из-за горизонта. Обойдя стороной Полоцк, мы продолжали двигаться на восток по направлению к городу Городок, расположенному немного к северу от железнодорожной линии от Ленинграда к Витебску и Орше. Мы шли правильно организованным боевым порядком, и настроение у всех было по-праздничному приподнятым. Наше наступление получалось настолько стремительным, что казалось, что Москва совсем рядом — где-то там, прямо за горизонтом. К тому времени мы располагали уже довольно значительным количеством трофейных русских лошадей и поэтому могли менять упряжки довольно часто. Несмотря на то что наши маленькие, но неизменно жизнерадостные Макс и Морис значительно облегчали наше продвижение как пехоты, мы все же старались щадить их. Незначительные сами по себе перестрелки с врагом, которого мы гнали в направлении Витебск — Смоленск, случались все реже и реже.

Мы неуклонно двигались к Москве. Каждый день приближал нас к этой нашей главной цели на тридцать-сорок километров. С потертостями ног теперь ко мне почти не обращались. Ноги уже привыкли к этому тяжелейшему бесконечному переходу — так же, впрочем, как и сознание. Все теперь воспринималось намного более простым и легким, чем раньше, и нам казалось, что, если потребуется, мы сможем дошагать таким же бодрым аллюром хоть до самого Урала. Минуемые нами пейзажи появлялись и исчезали за нашими спинами, точно встречные корабли во время шикарного морского круиза…

Вот на горизонте показались и стали приближаться клубы густого черного дыма. Это горит подожженный отступающими русскими город Городок. Несколько русских снайперов-смертников выволакиваются из их укрытий на улицу. Город взят. Брошенный город. Город-пустыня…

Мы сворачиваем к югу и примерно в восьмидесяти километрах от главного направления нашего движения гасим два очага вражеского сопротивления между Городком и Витебском. Мы окружаем врага, и на запад отправляется очередная внушительная партия пленных…

Витебск, пока что самый крупный город из пройденных нами за всю кампанию, — взят. Русские и его превратили в одно большое пожарище. Выжженная, безжизненная земля…

Снова на северо-восток, по направлению к Велижу. Дезорганизованные русские беспорядочно вступают в бой то там, то здесь, но явно без единого скоординированного плана. У нас несколько раненых и убитых. Нойхофф не скрывает своего ликования по поводу наших несомненных успехов в продвижении к нашему главному призу — столице всех Советов…

Велиж взят и вскоре остается позади. Стремительно растет количество пленных и захваченного нами оружия…

Тридцать километров за один день, сорок за следующий день, затем еще тридцать… Наши войска проглатывают эти расстояния с радостной непринужденностью и даже азартом. Начинает уставать только мой старый верный Ламп. Я стараюсь беречь его, как только могу, — то иду пешком, то еду в моем «Мерседесе». Поскольку Вегенер был комиссован по ранению, я затребовал нового водителя. Им оказался ефрейтор Крюгер. Он очень умело и аккуратно ездит по запруженным войсками дорогам и добросовестно присматривает за состоянием самой машины. На должности Вегенера состоит теперь Мюллер. Я строго проинструктировал его держаться вместе с санитарной тележкой подальше от очагов боевых действий. Потерять еще и Мюллера я просто не могу — заменить его будет просто невозможно.

25 июля. Прошло уже десять дней с тех пор, как мы штурмовали водную протоку у Гомелей и прорвали сталинскую линию. По России нами пройдено уже 320 километров. Позади уже более двух третей дороги до Москвы…

— К концу августа будем уже там, — как-то высказал Якоби, возлегая под деревом во время короткого полуденного привала для передышки.

— Давайте-ка подстрахуемся и скажем так, что в сентябре, — отозвался Кагенек.

— Вот вы где! — послышался голос Ламмердинга, не замедлившего присоединиться к нам в прохладной тени. — Вот. Только что пришло.

Он протянул нам официальное сообщение о результатах битвы за Смоленск.

Якоби стал читать вслух:

«В центральной части Восточного фронта группой армий под командованием генерала фон Бока доведена до блистательного победоносного завершения великая битва за Смоленск… врагу нанесен огромный урон в живой силе и технике… триста десять тысяч пленных… захвачено три тысячи двести пять единиц бронетанковой техники… три тысячи сто двадцать артиллерийских орудий и огромное количество других видов стрелкового оружия… Люфтваффе под командованием Кессельринга уничтожили тысячу восемьдесят девять русских самолетов… решительный прорыв сильно укрепленной сталинской линии обороны… Витебск взят… Колонны моторизированной пехоты широким фронтом продвигаются к линии Орша — Смоленск… 16-го и 17 июля Смоленск пал под блистательным натиском дивизии моторизированной пехоты и надежно удерживается в наших руках, невзирая на свирепые контратаки врага… грандиозная битва развилась в глубину на двести пятьдесят километров… исключительные по своему накалу бои под самим Смоленском, а также в районах Витебска, Полоцка, Невеля и Могилева… участь окруженных сил врага предрешена. Эта победа стала убедительным доказательством превосходства немецких генералов, инициативности подчиненных им командиров частей и выдающейся отваги и стойкости наших солдат… Этот успех имеет огромное значение для продолжения наших дальнейших операций, и о падении Москвы можно говорить уже с полной уверенностью.»

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация