Но конец нашей игре положили казаки.
Сначала связной-мотоциклист доставил нам срочный приказ из штаба полка, а вскоре после этого к нам поступил идентичный приказ из штаба дивизии. Нойхофф зачитал его вслух: «Кавалерийские части русских вклинились на большую глубину на участке 1-го батальона. Положение запутанное. 3-й батальон должен незамедлительно атаковать прорвавшегося противника, чтобы восстановить главную линию обороны на участке 1-го батальона. Для охраны собственной главной линии обороны временно оставить только тыловые подразделения и оба полевых караула».
Участок 1-го батальона примыкал к нашим позициям слева. Был подан сигнал тревоги, и солдаты двинулись в путь.
Нойхофф реквизировал мой «Мерседес» и отправил на нем вперед Хиллеманнса, чтобы побольше узнать о сложившемся положении. Машину вел мой водитель Крюгер, а Дехорн и я решили из любопытства поехать вместе с ними.
Мы помчались с максимально возможной скоростью по песчаной дороге и вскоре оставили далеко позади себя передовой отряд марширующего батальона. При этом мы чувствовали себя довольно неспокойно. Крюгер получил приказ при первых же признаках опасности развернуться за ближайшим кустом и, дав полный газ, гнать назад. Свое оружие мы держали на всякий случай наготове.
Солнце уже низко висело над большим темным лесом слева от нас. По нашим сведениям, именно там должны были находиться казаки. При приближении к лесу мы услышали у нас за спиной яростный огонь наших 105-мм полевых гаубиц. Очевидно, противник вклинился на глубину нескольких километров, и теперь бой завязался на всем участке батальона вплоть до тыловых позиций. Крюгер сбросил газ, и машина поехала медленнее. Впереди, у поворота дороги стоял немецкий военный легковой автомобиль. Из тени деревьев, растущих на обочине дороги, вышел ротмистр и поднял руку.
– Дальше ехать нельзя! – предостерег он.
Хиллеманнс выскочил из машины, приложил руку к пилотке и доложил:
– 3-й батальон Нойхоффа следует маршем к месту прорыва с заданием отбросить противника и восстановить главную линию обороны!
Ротмистр козырнул в ответ, и Хиллеманнс, опустив руку, продолжил:
– Прошу герра ротмистра предоставить информацию о положении противника! Мы не знаем, где русские и насколько глубоко они вклинились!
Ротмистром оказался командир нашего кавалерийского разведывательного эскадрона, барон фон Бёзелагер. К этому времени он был отмечен самой высокой наградой среди всех военнослужащих нашей 6-й пехотной дивизии. Барон был сдержан, неразговорчив и пользовался огромным уважением среди личного состава. В последних лучах заходящего солнца поблескивал Рыцарский крест, которым он был награжден за выдающуюся храбрость во время боев во Франции. И вот теперь он стоял перед нами – мускулистый, жилистый и уверенный в себе. При его виде мне показалось, будто я перенесся почти на двести лет назад, во времена «Старого Фрица» (короля Пруссии Фридриха II Великого. – Пер.), и я вспомнил о тех детских книжках с картинками о его славной кавалерии, которые любил листать в детстве.
– Мой эскадрон должен быть здесь с минуты на минуту. Доложите своему командиру, что я разведаю обстановку. А пока пусть ваш батальон соберется вон у того хутора! Я извещу вас о результатах разведки и предложу план совместных боевых действий!
– Благодарю вас, герр ротмистр! – обрадовался Хиллеманнс и вернулся назад к машине.
Мы тоже были рады, что наша опасная поездка в тревожную неизвестность закончилась. Между тем несколько бравых всадников галопом подлетели к фон Бёзелагеру и молодцевато спрыгнули на землю.
– Видите вон того офицера, слева от Бёзелагера? – спросил Хиллеманнс. – Это его старший брат! Он офицер запаса и глава всего семейства!
Через сорок минут батальон выступил с хутора с приказом атаковать неприкрытый фланг противника. Выждав несколько минут, мы с Дехорном последовали за батальоном, а Мюллер остался на хуторе.
От майора Крюгера, командира артиллерийского дивизиона, мы узнали подробности налета казаков. Полевой караул 1-го батальона, занимавший позицию примерно в пяти километрах перед передней линией обороны, был внезапно атакован и смят отрядом казаков. Только двоим бойцам из сорока удалось спастись. Тайными тропами они добрались до нашего переднего края и сообщили, что же произошло с их товарищами. Словно ниоткуда внезапно возникла орда всадников, издававших необычный боевой клич. Они безжалостно разили немецких солдат ослепительно сверкавшими на солнце саблями, срубали им головы, раскраивали черепа и до пояса рассекали верхнюю часть туловища. У наших солдат не было времени, чтобы воспользоваться своим огнестрельным оружием.
Едва весть о смерти боевых товарищей дошла до немногочисленных солдат 1-го батальона, занимавших позиции на передней линии обороны, как казаки вихрем налетели уже и на них самих. Немецкие солдаты услышали громкое, раскатистое «Урра! Урра!», вырывавшееся из тысячи вражеских глоток, и казаки были уже здесь.
Некоторых из наших бойцов охватила паника, и, оставив свои позиции, они обратились в бегство. Отдельные мелкие группы отчаянно сражались до последнего, и все до одного защитника были истреблены. Казаки вместе с вражеской пехотой прорвались на широком фронте. Командование 1-го батальона тотчас бросило в бой свою резервную роту, но она прибыла слишком поздно, чтобы полностью блокировать прорыв вражеского отряда. И вот теперь позади немецкой передней линии обороны, совсем близко от полкового командного пункта Беккера разгорелся глубокоэшелонированный бой. Расчеты наших пехотных орудий заняли круговую оборону и отчаянно отбивались с помощью карабинов и ведя огонь прямой наводкой из своих пушек. В бой были брошены штабная и саперная роты. Все немецкие подразделения сражались упорно, но организованная в большой спешке импровизированная оборона была лишена системы, а взаимодействие между подразделениями не было налажено. И вот теперь 3-й батальон был призван исправить положение.
Мы встретили Кагенека. По его словам, атака наших бойцов развивалась успешно. Русских сильно теснили со всех сторон, и они опасались, что их сомнут ударами во фланг и с тыла.
До нас отовсюду доносился пулеметный и оружейный огонь. К десяти часам вечера обер-лейтенант Штольце со своей 10-й ротой вышел на рубеж старой линии обороны 1-го батальона и восстановил ее на всем протяжении. 9-я рота наскочила на русскую пехоту, уничтожила несколько вражеских групп и захватила большое число пленных. Словно призраки, казаки бесследно исчезли в вечерних сумерках, как будто растворились в бескрайних российских просторах, из которых они так внезапно появились утром. Большинство из них остались целыми и невредимыми; позднее они еще не раз атакуют немецких солдат в конном строю. А для нас это была первая встреча с ними – и они преподали нам хороший урок!
Кавалерийский эскадрон фон Бёзелагера, неотступно преследуя казаков, углубился на много километров на русскую территорию. Это была одна из тех отчаянных атак, которые уже много раз наводили страх на врага. Но в эту ночь всадники не вернулись назад – за исключением брата фон Бёзелагера. Его принесли на носилках несколько солдат. Тяжелое ранение брюшной полости. Его нужно было как можно скорее оперировать, однако он умер вскоре после того, как его привезли в санитарную роту.
