В Прибалтике, вопреки заявлениям современных «историков», количество смертных приговоров, вынесенных местными судебными органами, было незначительным. Расстреливали в специально оборудованных помещениях внутренних тюрем республиканских управлений НКВД. Исполнителями были командированные из других союзных республик сотрудники комендатур. Работы у них было немного, и большую часть времени они, вместе с другими чекистами, участвовали в различных оперативно-разыскных мероприятиях.
Мною не было зафиксировано ни одного случая нарушения инструкции. К тому же исполнители были из разных районов СССР, и поэтому им было сложно договориться между собой. У них еще были свежи воспоминания о тех, кто при Ежове нарушал закон и теперь сам был расстрелян или попал в ГУЛАГ.
Комментарий Александра Севера
Понятно, что Петр Фролов, в силу своего служебного положения, не знал, за какие преступления казнили в Прибалтике. Из его мемуаров следует, что он проверял лишь соблюдение процедуры расстрела, чтобы все исполнялось согласно инструкции и другим ведомственным документам. Для него важно, чтобы приговор вынес судебный орган, а не лично начальник областного УНКВД. Чтобы приговоренных перед смертью палачи не избивали и не издевались. В виновности этих людей Петр Фролов не сомневался. Все сомнения у него развеялись во время ночных разговоров с Учителем – комендантом Блохиным.
Исправим этот недостаток. Например, в Эстонии с сентября 1939 года по июнь 1941 года расстреляли 184 человека. Из них 138 эстонцев и 46 русских. Какие тяжкие преступления совершили эти люди? Военные преступления в годы Гражданской войны – 42 человека. Шпионаж против СССР – 27 человек. Аресты и казни коммунистов – 56 человек. Остальные были расстреляны за бегство из СССР, участие в белогвардейских организациях, дезертирство из Красной Армии и антисоветскую деятельность
[36]. Поясним, что большинство совершивших «военные преступления» были бывшими белогвардейскими офицерами, которые после окончания Гражданской войны поселились в буржуазной Эстонии. Они ведь не знали, что через двадцать лет им придется отвечать за расправы над мирным населением и другие деяния, которые в Уголовном кодексе СССР именовались как военные преступления. «Арестами и казнями коммунистов» занимались сотрудники правоохранительных органов буржуазной Эстонии. Учитывая то, что в тридцатые годы власти жестко подавляли попытку оппозиции участвовать в политической жизни страны, можно предположить, что коммунисты тоже пострадали. И советская власть решила сурово наказать виновных.
Вот несколько примеров того, за что расстреливали в 1940—1941 годах:
Александр Пилтер и Вело Весилоо служили в 22-м Эстонском территориальном корпусе РККА, но дезертировали из него и пытались убежать в Финляндию.
Владимир Лебедев – белогвардейский офицер, воевал в армии Деникина, с 1932 года – осведомитель эстонской тайной полиции в Петсери.
Арвед Лаане, командир 42-го стрелкового полка 22-го Эстонского корпуса. Похитил казенные деньги (5000 крон), пытался с ними скрыться, но был арестован в ресторане.
Питер Таранадо, бывший офицер царской армии, после революции – командир 2-го Петроградского полка Красной Армии. Перешел на сторону белых, воевал в армии генерала Юденича, в Эстонии сотрудничал с местной политической полицией, а во время советско-финской войны 1939—1940 гг. собирался отправиться в Финляндию, чтобы воевать с большевиками.
Эвальд Мадиссон, секретный агент эстонской тайной полиции, а после присоединения Эстонии к Советскому Союзу – секретный сотрудник НКВД. О том, что служил в тайной полиции, он, естественно, от руководства НКВД утаил; кроме того, передавал начальству дезинформацию.
Ханс Педак, эстонский военный, кавалер Креста Свободы. Во время так называемой «войны за независимость» в 1919 году командовал подразделением, занимавшимся расстрелами военнопленных красноармейцев»
[37].
Вернемся к рассказу Петра Фролова».
Документы свидетельствуют
В последнее время было рассекречено и опубликовано несколько документов, иллюстрирующих ситуацию в Прибалтике накануне войны. Вот, например, один из результатов деятельности чекистов:
«НКГБ Латвийской ССР в результате успешно проведенных агентурных мероприятий в марте 1941 г. вскрыта и ликвидируется резидентура германской разведки в Латвии и связанная с ней антисоветская организация латышских буржуазных националистов «Тевияс саргс» («Страж отечества»).
По делу арестовано 73 человека – агенты немецкой разведки, руководители и активисты организации «Тевияс саргс», ее филиалов и местных групп. В числе арестованных резидент немецкой разведки Шинке Ганс
[38], германский подданный, бывший владелец фирмы в Риге и представитель германских машиностроительных трестов...
При арестах изъято 18 боевых гранат «Мильса», 7 мелкокалиберных винтовок и немецкий карабин, 620 патронов, 3 револьвера, 2 флакона с препаратами для изготовления слезоточивых газов, шапирограф, ротатор, пишущая машинка, типографский шрифт и нелегальные издания («Тевияс саргс»), 200 фунтов стерлингов и 120 американских долларов (золотыми монетами), списки с адресами квартир членов правительства ЛССР.
У Шинке изъяты документы шпионского характера (секретные наставления РККА, карты Риги и Виндавы с нанесенными военными объектами, аэродромами и др.), списки «агентов НКВД», шифрованная переписка, а также копия донесения Шинке в Германию о возможностях антисоветской работы через нелегальную организацию «Тевияс саргс».
Изъятыми документами и показаниями арестованных устанавливается, что созданная Клявиньшем
[39] в сентябре 1940 г. в Риге контрреволюционная организация под названием «Тевияс саргс»:
1) ставила своей задачей объединение всех националистически настроенных латышей и подготовку вооруженного восстания;
2) практически приступила к объединению под своим руководством ряда других антисоветских подпольных ячеек и групп как в Риге, так и в других городах и местечках (Двинск, Виндава, Либава, Елгава, Добеле, Екабпилс, Валмиера, Тукумс, Эргли, Зилупе, Лимбажи, Салдус, Цесис, Слока, Тобол, Салас и др.);
