Затем Ней во главе Сводного корпуса, сформированного из остатков различных частей, отважно сражался на берегах Березины [14—17 (26—29) ноября 1812 года]. При отступлении от Вильны (Вильнюс) до Ковно (Каунас) снова командовал арьергардом армии. Чтобы ободрить своих солдат и вселить в них хоть какую-то надежду среди всеобщего хаоса, он шел вместе с ними пешком с ружьем в руках, как простой рядовой, питался и обогревался у костров вместе с ними, словом, не делал для себя никаких исключений, не давал себе никаких поблажек. Но в ежедневных стычках с преследовавшими французов казаками, от голода, холода и массовых заболеваний на этом 100-километровом отрезке пути арьергард Нея практически растаял. По прибытии в Ковно он насчитывал лишь несколько десятков сохранивших боеспособность солдат.
В последние дни отступления, вернее, бегства из России жалкие остатки разгромленного наполеоновского воинства представляли собой неорганизованные, деморализованные, обезумевшие от страха, голода и мороза толпы безоружных людей, бывших некогда солдатами считавшейся непобедимой Великой армии, перед которыми, едва заслышав их грозную поступь, трепетала вся Европа. В Вильно при первых же выстрелах русских пушек все эти толпы обратились в паническое бегство. Баварский генерал К. Вреде предложил Нею присоединиться к его отряду, насчитывавшему всего 60 кавалеристов (это было все, что осталось от баварского корпуса), и спешить в Ковно. Однако тот с негодованием отказался. Презрительно указав на потерявшие человеческий облик толпы, которые пробегали мимо них, Ней сказал баварскому генералу: «Неужели вы думаете, что маршал Франции может смешаться с этой сволочью!» — «Но вас возьмут в плен…» — пытался возразить генерал. — «Ну, нет! С 50 французскими гренадерами я задержу всех казаков на свете!» — перебил его Ней. Конечно, такое заявление маршала являлось не более чем банальным бахвальством. Но в то же время надо отдать ему должное: среди всеобщего краха мужество его не покинуло, он самоотверженно исполнял свой воинский долг до конца и в середине декабря 1812 года под покровом ночи последним из Великой армии перешел по льду близ Ковно Неман. Его сопровождали всего лишь несколько человек. Не доходя до противоположного берега, Ней обернулся назад и долгим пристальным взглядом посмотрел на восток, туда, где за Неманом, в ночной зимней мгле, осталась загадочно-непонятная, непреклонная и такая неприветливая для завоевателей страна под названием Россия, на необъятных просторах которой полегла в полном составе дотоле непобедимая наполеоновская армия. А вместе с ее гибелью закатилась и звезда Наполеона, в магическую силу которой он, маршал Ней, как и все другие маршалы Империи, до сих пор фанатично верил. Он безоговорочно выполнял любой приказ своего императора, не раздумывая, шел туда, куда он ему указывал, служил ему преданно, не за страх, а за совесть. И теперь эта вера в гений Наполеона у него заметно поколебалась, наступило горькое прозрение…
Подойдя затем к черневшей поблизости полынье, Ней бросил в нее ставшее теперь уже ненужным ружье и быстро зашагал к прусскому берегу. Поход 1812 года в Россию для него закончился…
5 декабря 1812 года в один из ресторанов немецкого города Гумбинен, где обедали старшие офицеры и генералы французской армии, вошел грязный, оборванный, похожий на бродягу человек. Длинные спутанные волосы и густая рыжая борода почти полностью скрывали его лицо. Весь вид этого странного человека производил довольно страшное впечатление. Прежде чем его успели выбросить на мостовую, он, подняв руку, громким голосом, в котором отчетливо звучали властные нотки привыкшего повелевать человека, произнес: «Не торопитесь! Вы не узнаете меня, господа? Я — арьергард Великой армии! Я — маршал Ней!».
С началом кампании 1813 года Ней по-прежнему командовал вновь воссозданным 3-м пехотным корпусом. Отличился в сражении при Лютцене [20 апреля (2 мая) 1813 года], где стойко держался несколько часов против всей союзной армии до подхода Наполеона с главными силами. Затем, перейдя Эльбу у Торгау, во многом способствовал победе Наполеона в сражении при Бауцене [8—9 (20—21) мая 1813 года], где возглавлял левое крыло французской армии. После этого сражения командовал (временно) армией из трех корпусов (3, 5 и 7-й пехотные корпуса), во главе которой вторгся в Силезию. После перемирия последовал за Наполеоном в Саксонию и в Дрезденском сражении [14—15 (26—27) августа 1813 года] командовал частью императорской гвардии. Во всех этих сражениях Ней действовал с присущими ему мужеством и отвагой. Так, при Лютцене он 5 раз лично водил свои войска, состоявшие в основном из новобранцев, в атаку и в шестой раз был ранен (пулевое ранение в ногу).
После поражения маршала Удино при Гросс-Беерене (23 августа 1813 года) Наполеон назначает командующим наступавшей на Берлин армией маршала Нея. Однако и ему не удалось выполнить задачу — овладеть столицей Пруссии, Берлином. В сражении под Денневицем (6 сентября 1813 года) он был разбит своим бывшим боевым соратником и наполеоновским маршалом Ж. Бернадотом, теперь сражавшимся против Наполеона на стороне союзников. Возглавляемая Бернадотом Северная армия союзников наголову разгромила в этом сражении имевшую значительное численное превосходство армию Нея, которая, потеряв до 18 тыс. человек, в беспорядке отступила за реку Эльбу. В этом несчастливом для французов сражении маршал Ней проявил свою полную несостоятельность как полководец. Вместо того, чтобы твердо и непрерывно держать в своих руках все нити управления войсками и ежеминутно чувствовать пульс сражения, он, как бесшабашный гусар, забыв о своих прямых обязанностях, очертя голову, бросался с саблей наголо в самую гущу сражения, действовал как рядовой рубака… и в итоге потерпел сокрушительное поражение. Наполеон после этого отстранил его от командования армией.
В «битве народов» под Лейпцигом [4—7 (16—19) октября 1813 года] Ней командовал левым крылом французской армии и стойко держался на протяжении всего сражения против Силезской армии Блюхера. Однако и здесь его действия были далеко не всегда безупречны, на них нередко лежал отпечаток какой-то не свойственной маршалу импульсивности: то он проявлял всегда присущую ему неукротимую отвагу, то в его действиях просматривались медлительность и даже нерешительность. На третий день сражения Ней получил сильную контузию плеча (рикошет пушечного ядра) и через 5 дней покинул армию, уехав во Францию. В армию он вернулся в январе 1814 года, когда враг уже вторгся в пределы Франции. Наполеон сначала поручил ему возглавить войска, собранные в районе Нанси, а затем вверил командование двумя дивизиями Молодой гвардии. Во время кампании 1814 года он полагался на Нея более чем когда-либо. И Ней во многом оправдал его надежды, со славой участвуя почти во всех сражениях этой короткой, но весьма насыщенной событиями кампании. Бриенн, Ла-Ротьер, Шимпобер, Монмирайль, Шато-Тьери, Вошан, Краон, Лаон, Реймс, Арси-сюр-Об — вот перечень сражений 1814 года, в которых маршал Ней покрыл себя новой славой. Так, в ночь на 29 января он во главе 6 гвардейских батальонов внезапно ворвался в Бриенн и коротким, но мощным ударом выбил из этого города пруссаков. После неудачи Наполеона при Ла-Ротьере (1 февраля 1814 года) с большим искусством прикрывал отступление французской армии.
После падения Парижа (31 марта 1814 года) Наполеон, не успевший вовремя прийти на помощь столице, сосредоточил главные силы своей армии в Фонтенбло. Он был полон решимости выбить врага из Парижа и решил обсудить со своими маршалами план проведения предстоящей операции. 4 апреля в старинном дворце французских королей, потемневшие от времени стены которого помнили еще Франциска I (французский король, правивший в первой половине XVI века), собрались маршалы Бертье, Лефевр, Макдональд, Монсей, Ней и Удино. Там же находились министры Г. Маре (герцог Бассано) и А. Коленкур (герцог Виченцский). Мрачные и решительные маршалы входят в кабинет императора, где уже находились Бертье, Коленкур и Маре. Маршалы еще заранее сошлись во мнении, что дальнейшее продолжение войны невозможно и ей нужно положить конец, ибо в противном случае это повлечет за собой гибель Франции. Их вывод сводился к тому, что спасение страны заключается только в отречении императора. В попытке принудить его к этому и заключался так называемый «бунт маршалов», предпринятый шестью вышеназванными военачальниками 4 апреля 1814 года. Неформальным лидером этой группы заговорщиков выступил известный своей смелостью и решительностью маршал Ней. Наполеон изложил маршалам свой план похода на Париж, призвав их к смелым и решительным действиям. Но этот призыв не нашел отклика со стороны военачальников. Они угрюмо молчали. Наконец первым заговорил Макдональд. Он сообщил присутствовавшим последние неутешительные новости из Парижа и замолчал. Застывшие в напряженном ожидании маршалы понимали, что на этом заговор может и закончиться. Ведь императору ничего не стоило приказать арестовать их как простых заговорщиков. Но он молчит, а затем затевает дискуссию. У маршалов сразу же отлегло от сердца, будто камень с души свалился. Столь знакомой им вспышки гнева не последовало. Значит, решили они, можно попытаться убедить его, изложить свои аргументы… Завязывается горячая дискуссия, и вот уже звучит роковое слово «отречение». Первым его произносит «храбрейший из храбрых». И только теперь, наконец, поняв, к чему клонят его боевые соратники, не сумевший сразу взять инициативу в свои руки, Наполеон решает исправить допущенную ошибку. Он почти кричит: «Я призову армию!» — «Сир, армия не сдвинется с места», — парирует Ней. — «Она повинуется мне!» — теперь уже срывается на крик император. — «Армия повинуется своим генералам!» — слышит он в ответ. Теперь для Наполеона все становится ясным. Его ближайшие боевые сподвижники взбунтовались и хотят избавиться от него. 4 апреля 1814 года стало 18 брюмера 1799 года, только в перевернутом виде. «Чего же вы хотите, господа?» — взяв себя в руки, сухо спросил Наполеон. «Отречения!» — в один голос выпалили Ней и Удино. Император не стал спорить. Он подошел к столу и быстро набросал условный акт отречения. На этом разговор завершился. Маршалы откланялись. Такая уступчивость Наполеона поразила их. Вероятно, решили они, император с лишком устал и наверняка уже заранее обдумал подобную возможность.
