– Ведь бабушка завещала этот дом – тебе.
– Мне?
Удивление студента выглядело весьма наигранным.
– А ты что, не знал?
Ходасевич пристально уставился в глаза юнца. Тот заерзал.
– Бабуля говорила мне, что хочет… Хочет мне Листвянку, типа, отписать… Но я не знаю, успела ли она… Правда, не знаю…
– Она завещание, написанное на твое имя, тебе показывала?
– Нет!
– И ты не знаешь, где оно находится?
– Да нет же!
– И ты вообще не знаешь, существует ли оно в природе или нет?
– Чес-слово, не знаю.
– Ладно. Сообщаю, что если завещание НЕ найдется, то в случае смерти твоей бабушки листвянское хозяйство отойдет к твоим родителям.
– Ну и кул!
– А твой папаня собирается Листвянку продать – вашему соседу Василию. Ты слышал об этом?
Юноша насупился.
– Слышал.
– Не жалко своей дачи?
– Какая разница! Пусть продают! Все равно я без бабушки здесь жить не буду!
Ванечка обиженно, совершенно по-детски надул губы.
«Неужели, – непроизвольно подумал Ходасевич, – я в свои двадцать лет был таким же маленьким дурачком? Таким же максималистом?.. Да нет, наверно… Видно, правильно говорят, что нынешнее поколение чересчур инфантильно. А я в его годы уже учился в Краснознаменном институте, был комсоргом курса и тщательно (как выражаются сегодняшние молодые) фильтровал базар в разговоре с кем бы то ни было…»
Валерий Петрович сменил тему:
– Помнишь, я просил кое-что выяснить для меня?
– Ну, типа, да.
– Выяснил?
Ванечка отвел взгляд.
– Да не, никто не знает ничего.
– А я вот кое-что узнал.
– Про что?
– Про местных маньяков.
– Именно.
– Ну, и кто у нас тут в Листвянке маньяк?
– А ты сам-то кого подозреваешь?
– Я?! – удивился Ванечка. Удивился, надо сказать, ненатурально. – А я-то тут каким боком?
Юноша отвел глаза и чуть покраснел. Полковнику стало очевидно: парень что-то скрывает.
– Значит, так, – начал Валерий Петрович, – по нашим правилам оперативная информация является строго секретной. Я не имею права разглашать ее кому бы то ни было. Однако если ты первым назовешь имя подозреваемого – я мог бы подтвердить либо опровергнуть данную информацию. Тем более мне представляется, что названный тобой человек может иметь отношение к исчезновению таджикского мальчика, а также твоей бабушки.
Юноша потер лицо рукой, а потом задумчиво промолвил, глядя в сторону:
– А, может, у вас и нет ничего?.. И вы меня просто на понт берете, чтобы расколоть?
Ходасевич промолчал.
Ванечка глубоко вздохнул и начал:
– Листвянские пацаны говорят, что да, есть тут у нас один старый… как бы это сказать, чтоб прилично… в общем, старый пень, любитель молоденьких мальчиков. И живет он, кстати говоря, здесь, совсем рядом, на Чапаева!..
– Что ты говоришь? – делано изумился Ходасевич.
– Так вы правда знаете, кто это?
– Догадываюсь.
– Гоните!
– Знаю я, знаю, – поддразнил юношу полковник.
– Откуда?!
– Неужели ты думаешь, что ты у меня – единственный источник информации?
– Ну, и кто этот сидор? – азартно выпалил юноша. – Скажите, кто?
«Странно, как разные качества, соответствующие совершенно разным возрастам, соединились в этом юноше, – подумал Ходасевич. – И детская непосредственность, и взрослая рассудительность, и юношеская обидчивость… Неужели все тинейджеры (как принято называть сию возрастную группу нынче) такие? Или Ванечка – особо инфантильный? Давно я не общался с отроками, совершенно не с кем сравнить…»
Валерий Петрович усмехнулся и начал полудурашливым тоном (кажется, постоянный стеб – обычное дело для нынешней молодежи):
– Этот человек живет один в черном-пречерном лесу, и черной-пречерной ночью, замучив очередного мальчика, играет на черном-черном рояле…
– Правильно! Блин! Ну откуда вы узнали?!
Ходасевич усмехнулся:
– Гражданин пианист Ковригин давно находится у меня под колпаком.
– Про него и пацаны говорят, что он к мелкоте пристает. Ему однажды даже настучали по тыкве за это.
– Информация, поступившая из двух независимых источников, считается подтвержденной – если только не является сознательной дезинформацией.
– Круто замечено! Вас так учили, да?
– Нет, – улыбнулся полковник, – данное наблюдение сделано на основе моего личного опыта.
Ванечка в возбуждении вскочил из-за стола и сделал несколько шагов взад и вперед по веранде. Потом остановился и выпалил:
– А клевая тема получается! Крутой замес!
– Что ты имеешь в виду, Иван?
– Ну, прикиньте!.. Как все сходится!.. Значит, этот гад Ковригин охотится в нашей округе на детей. Правильно? Однажды об этом откуда-то узнает моя бабушка – и идет к нему разбираться. Она у меня известная борчиха – в смысле борец – за справедливость. В каждой бочке затычка… А этот сидор гнойный слушает ее наезды. Потом понимает, что его разоблачили, и р-раз, мою бабуленьку – в подвал!.. А сам – продолжает заниматься своим гнусным делом. Типа, не может остановиться. И мальчишку черненького, таджика, похищает… Все сходится!.. Надо этого, блин, пианиста в ментуру сдавать и обыск у него в доме и на участке устраивать!
Валерий Петрович улыбнулся.
– В логике тебе не откажешь. Пять баллов.
Юноша подозрительно прищурился.
– Стебетесь?
– Да нет, отчего же? Искренне восхищен точными построениями. И твоя версия вполне имеет право на существование. Правда, она не объясняет события пятнадцатилетней давности…
Ванечка нахмурился.
– Что вы имеете в виду?
– Исчезновение твоего деда.
– А вы думаете, оно тоже связано с Ковригиным?!
Ходасевич покачал головой.
– Не знаю, Иван. Но факт остается фактом: двое представителей одной семьи, муж и жена, исчезают, причем в одном и том же поселке, с интервалом в пятнадцать лет. Странное совпадение. Вполне можно предположить, что два данных события связаны.
Молодой человек задумался, потер лоб рукой, а потом сказал:
– А ведь они связаны. Причем именно из-за этого педика Ковригина.
