Затея выглядела опасной. Даже смертельно опасной.
Но он не мог не совершить свой ход – и не только потому, что желал отыскать и покарать убийц Аллы Михайловны, но и потому, что он уже словно попал на ледяную горку. С нее не слезешь, не спрыгнешь. Он уже оказался, почти незаметно для себя, в той точке, когда остается единственный путь – нестись вниз.
И долетит ли он до основания горы живым-невредимым или сломает себе шею – во многом теперь будет зависеть от его собственного умения скользить, маневрировать и уворачиваться. И еще – от удачи.
Для того чтобы продолжить дальше свое скольжение (или падение, или полет), имелась, правда, одна досадная помеха: ночь. Шел второй час, а он мог начать действовать только с утра.
Что ж, остается хорошенько выспаться. Раздеться, залезть под одеяло…
А завтра, и без всякого будильника, он проснется в шесть. Когда есть важные дела, да еще приправленные опасностью, никакие будильники ему не нужны. Организм давал команду «подъем!» в точно назначенное время.
Итак, завтра, как только рассветет, он начнет действовать.
* * *
Если бы на следующий день, ранним утром, кто-то заглянул за забор Аллы Михайловны, он мог бы увидеть нечто необычное. Но, слава богу, никто не заглядывал – потому как Валерий Петрович Ходасевич, в широченных штанах «адидас» и футболке на голое тело, вооружившийся лопатой, старательно перекапывал грядки.
Пот струился по его полному лицу. Футболка взмокла и почернела на спине. Полковник работал упорно и методично – от самого серенького рассвета и до момента, когда солнце уже вынырнуло из-за деревьев и крыш дачных домов и стало с необычным для осени жаром освещать его лицо.
Никогда в жизни не принимавший участия ни в каких сельскохозяйственных работах (их даже в Краснознаменном институте на картошку не посылали), полковник копал и отшвыривал землю неумело, и постороннему наблюдателю (буде он появился) могло бы показаться, что он скорее не вскапывал землю, а что-то искал в ней…
… Двумя днями раньше. Воскресенье, вторая половина дня.
Валерий Петрович и Любочка пьют чай с конфетами у нее на участке, на открытом воздухе. Речь заходит о событиях недельной давности – о понедельнике. О том дне, когда погибшая Алла ездила в Москву. Ходасевич спрашивает:
– Что происходило, когда Алла вернулась?
–Да ничего особенного. Вместе пообедали – у меня (Аллочка из-за своей поездки обед не успела приготовить). Потом она стала в огороде возиться, грядки перекапывать. И, по-моему, до самой темноты ковырялась. Я ей уж сказала: хватить себя изводить, куда спешить, с грядками-то? А она упорная. Копает и копает…
Грядки перекапывать… до самой темноты… куда спешить… а она упорная… копает и копает…
Наконец лопата Ходасевича обо что-то звякнула. Он опустился на колени – наклоняться ему, с его пузом, было тяжело. Достал из земли небольшую железную коробку. Отряхнул от чернозема. Открыл, взглянул – и немедленно сунул находку в карман безразмерных адидасовских штанов.
А затем тяжело, в пару приемов, поднялся с коленей на ноги и поспешил в дом.
Лопату на свежевскопанной грядке не оставил – забрал с собой.
* * *
В девять часов десять минут утра Валерий Петрович, со свежевымытыми волосами, одетый уже в цивильное, позвонил у калитки пианиста Ковригина.
Прошло немало времени – и по субъективным ощущениям полковника, который спешил, и вполне объективно, – прежде чем калитка распахнулась и музыкант – в халате, в пластиковых калошах на босу ногу, со встрепанными волосами – явился на пороге.
При виде Ходасевича на его лице отразилось отвращение, смешанное с обидой и гневом:
– Вы?! Что вам нужно?!
– Я пришел к вам, чтобы извиниться, – корректно склонил голову Валерий Петрович.
За прошедшие двенадцать часов он извинялся уже второй раз. Кажется, получалось чаще, чем за все последние десять лет.
– Простите меня за позавчерашнее вторжение. И за оскорбительные для вас вопросы. К сожалению, иного выхода у меня не было. Я должен был как можно скорее снять с вас подозрения и исключить из круга подозреваемых. Тем более что дело нешуточное – может быть, вы еще не знаете, но Алла Михайловна убита.
– Боже мой! – воскликнул пианист и прижал руки к груди.
Валерий Петрович хотел, чтобы его дальнейшие слова прозвучали максимально жестко:
– Ее труп нашли в Лосином Острове – под мостом автодороги. Она была раздета. Кто-то привез ее туда и бросил в канаву в прошлую среду.
Ковригин пробормотал:
– Какой кошмар…
– Вы позволите мне войти?
– Да-да, пожалуйста…
– По-моему, у вас в доме есть компьютер?
– Ну, да… А что?..
– Просьбочка к вам, Анатолий Васильевич: можно воспользоваться вашим ноутбуком буквально на пять минут?
– Зачем?
– Мне необходимо просмотреть материалы, связанные с убийством вашей соседки.
Валерий Петрович продемонстрировал пианисту CD-диск.
– Ну, что ж, заходите…
* * *
Анжелика Ивановна, следователь ***ской прокуратуры, почему-то не удивилась, когда во вторник, без пяти десять утра – она еще только на работу шла, как всегда опаздывала, – ей позвонил вчерашний знакомец, галантный и элегантный толстяк Валерий Петрович.
– Нам надо встретиться, дорогая Анжелика.
– Зачем?
Звонок старого кагэбэшника был ей приятен.
– У меня есть для вас важная информация.
– Информации, – усмехнулась следователь, – особенно важной, у меня и без вас хватает.
Она не стала говорить, что вчера сбылось одно из предсказаний толстяка: в Лосином Острове был обнаружен труп мальчика кавказской национальности.
Весь вчерашний вечер Анжелика провела на месте происшествия. Потом они еще сидели до ночи с операми и прокурором района в прокуратуре, намечали план расследования, размышляли: имеет ли смысл сразу объединять два дела о двух смертях в лесопарке в одно. Жаль, но прекращать первое из них за отсутствием состава преступления теперь уже явно не светило.
Анжелика вчера поразила и ментов, и прокурора данными, что погибшая пенсионерка и убитый мальчик были соседями: женщина проживала в Листвянке на улице Чапаева, дом четыре, а мальчик – на Чапаева, дом шесть – вместе с отцом и другими таджикскими строителями-нелегалами. «Откуда информация?» – нахмурился прокурор. «У меня есть собственные оперативные источники», – лихо отвечала молодая следовательша.
Тело таджикского мальчика нашли в лесу, неподалеку от той автодороги, тянущейся вдоль канала, под которой днем ранее обнаружили труп гражданки Долининой. Если считать по прямой, расстояние между двумя жуткими находками составляло километра четыре.
