– Навязать ход времени?!
– Именно. Ты и сам должен бы понимать, что ход времени на Темной Стороне для каждого индивидуален – как, впрочем, и ее облик, и ощущения, которые мы там испытываем. И вообще все. Темная Сторона – это очень личное переживание, даже когда мы идем туда вместе с другими людьми. Кстати, именно поэтому традиция рекомендует ставить на границе Стража, который берет на себя контроль за общим путешествием и помогает всем участникам оставаться сплоченной группой и вернуться, соответственно, одновременно, а не как получится. Со Стражами, сам знаешь, тоже порой случаются неприятные задержки, когда, погуляв по Темной Стороне какие-нибудь несчастные пару часов, возвращаешься домой с опозданием на несколько суток, зато можно быть уверенным, что никто из путешественников не сойдет с ума, запутавшись в нескольких чужих потоках восприятия времени и вернувшись в какое-нибудь дурацкое позавчера, где ему уже давно не место. Или даже в несколько разных моментов времени сразу, как печально известный колдун эпохи правления Клакков Грогги Хлейс по прозвищу Пятеро Грогги. Бедняга имел неосторожность принять участие в большом пикнике на Темной Стороне при участии нескольких любопытствующих древних Магистров. И так стремился вернуться домой к назначенному времени, что от избытка усердия угодил в пять разных дней одновременно. То есть сперва думали, что всего в четыре, но примерно год спустя появилась его пятая копия; кстати, примерно тогда же вернулись все остальные участники пикника, которым хватило благоразумия не торопиться.
– И такое бывает? – ужаснулся я.
– Да вообще все бывает. Но не обязательно именно с нами, и это в данном случае хорошая новость.
– Да, неплохая. И как он потом жил – впятером?
– Судя по дошедшим до наших дней сведениям, довольно непросто. Оно и понятно: для человека с тяжелым характером и совсем небольшой квартирой заполучить столько близнецов сразу – сомнительное благо. Особенно когда каждая из копий искренне считает себя оригиналом и периодически велит остальным выметаться вон.
– Ладно, у меня, если что, хотя бы дом большой, – вздохнул я. – Пару дюжин неприхотливых допельгангеров вполне можно разместить. Но какая лютая будет битва за право в одиночку сидеть на крыше! Заранее содрогаюсь.
– Не бери в голову, сэр Макс. Ты-то лучше всех устроился: можешь просто попросить Темную Сторону никогда, ни при каких обстоятельствах не подсовывать тебе двойников. И она, как обычно, исполнит этот твой маленький каприз – чем он хуже прочих?
– Точно! – обрадовался я. – Надо будет при случае заключить с ней такой договор. Хорошего понемножку, особенно если это хорошее – я.
– На самом деле подобные недоразумения случаются очень редко, – утешил меня Джуффин. – Обычно в любой группе путешественников кто-то оказывается ощутимо сильнее прочих, так что все остальные постепенно включаются в его персональный поток восприятия и, таким образом, существуют на Темной Стороне более-менее одновременно. Понятно, о чем я?
– Естественно, нет.
– Неважно, – отмахнулся он. – Это не к спеху, когда-нибудь разберешься. А пока просто поверь на слово: я могу задержаться, потому что буду на Темной Стороне не один. И совсем не факт, что мы непременно окажемся в моем потоке восприятия. Это, конечно, было бы гораздо разумней, но далеко не так интересно, как пустить процесс на самотек. Однако в отставку я, увы, пока не подавал. Поэтому если мое отсутствие чересчур затянется, ты знаешь, где меня искать. Я, конечно, не особо обрадуюсь, но когда это тебя останавливало.
– «Чересчур» – это сколько? – спросил я. – Ты меня знаешь, я и через час могу примчаться с воплями: «Куда ты запропастился?»
– Буду чрезвычайно тебе признателен, если ты все-таки сдержишь этот порыв.
– Сдержу. Но только если у меня будет четкая инструкция, когда можно начинать. Обожаю паниковать по расписанию.
– Ладно, – вздохнул Джуффин. – Будем рассуждать, опираясь на мой житейский опыт. До завтра вы без меня точно не пропадете. И за два дня моего отсутствия ничего вам, пожалуй, не сделается. А вот насчет трех я уже не так уверен. К этому времени всем настолько надоест дежурить в моем кабинете, что сэр Мелифаро добровольно вызовется помогать Городской Полиции, Кофа величественно удалится в ночь, не удосужившись дать сколь-нибудь разумные объяснения этому поступку, леди Кекки сочинит себе какое-нибудь срочное секретное дело при Королевском дворе, Нумминорих безмятежно предастся духоподъемному искусству сновидений прямо на моем рабочем столе, а у тебя сдадут нервы, и ты добровольно вызовешься подменить всех сразу. И, чего доброго, надорвешься с непривычки, потому что в последнее время обленился до безобразия.
– При твоем попустительстве, плавно переходящем в подстрекательство, – заметил я.
– Не спорю, но это ничего не меняет: ты сгоришь на работе буквально за сутки. И вот тогда по возвращении на меня обрушатся настоящие проблемы – как минимум с Орденом Семилистника. Возможно, к моим гонителям захотят присоединиться говорящие животные, модные архитекторы, Его Величество Гуриг Восьмой и пара дюжин столичных трактирщиков, но их активное участие в травле пока под вопросом, поскольку зависит от целого ряда сопутствующих обстоятельств.
Я был вынужден признать, что примерно так все и будет. Если бы сэр Джуффин Халли вдруг решил зарабатывать на жизнь предсказаниями, затмил бы даже Нумбанского Правдивого Пророка, в очередь к которому, говорят, уже записываются на дюжину дней вперед.
– Поэтому если я задержусь больше, чем на трое суток, можешь меня поторопить, – резюмировал он. – Но очень тебя прошу, ни минутой раньше.
– Ладно, – кивнул я. – Если только небо не рухнет на землю.
– Если рухнет, приделай его на место, – твердо сказал шеф. – Самостоятельно. Клей в нижнем ящике моего письменного стола, гвозди… да, за гвоздями придется послать в скобяную лавку. Адрес ближайшей, извини, не подскажу, Кофу спроси.
– Кошмар! – восхитился я. – В жизни не думал, что ты способен настолько на все забить. Не знаю, с кем у тебя свидание, но твоему визави следует поставить памятник.
– А я уже поставил, – невозмутимо ответствовал Джуффин. – Надгробный. – И, вдоволь насладившись выражением моего лица, добавил: – Надо же было как-то объяснить знакомым, куда вдруг подевалась моя жена.
На этом интересном месте он, разумеется, превратился в туманное облако и грациозно выполз в окно, не забыв пожелать мне на прощание хорошего дня.
Чудовищный человек. Зато, как внезапно выяснилось, примерный семьянин, чуждый легкомысленных интрижек. Кто бы мог подумать.
Все это произвело на меня столь сокрушительное впечатление, что я даже о внезапно пробудившихся угрызениях совести забыл. Не говоря уже о гламитариунмайохе, возможности исцелять спящих, будущей головокружительной карьере леди Кекки Туотли и всем остальном, что хотел обсудить с Джуффином. Но потом, конечно, вспомнил – после того, как допил обнаруженные в кабинете шефа остатки камры и мстительно раскурил его трубку в надежде, что отвратительный вкус местного табака приведет меня в чувство.
