– Правда? – спросил Мелифаро.
Я молча кивнул. А потом с удовольствием наблюдал, как расцветает его мрачная физиономия. И усталости сразу как не бывало. Мне бы так уметь.
– Я им давным-давно то же самое говорю, – заметил Кофа. – Но мальчики решили непременно дождаться тебя.
– Я, конечно, прекрасен, спору нет. Но не настолько, чтобы ночами не спать.
– Ну так интересно же! – укоризненно сказал Нумминорих.
– И мне интересно, – подхватил Мелифаро. – Особенно послушать, как ты будешь допрашивать леди Шимору. Она наотрез отказалась с нами говорить. Вот вернется сэр Макс, все ему расскажу, и точка. Может, надеялась, что ты вообще никогда не вернешься?
– Это вряд ли. Просто леди ждет от меня хороших новостей. Она, понимаешь, наложила на своего приятеля страшное заклятие. То есть на самом деле не то чтобы страшное, а обычное, уандукское, как на нас с тобой. Но ему сказала, что смертельно опасное. А он поверил. Поэтому, по-хорошему, должен был взять вину на себя и потребовать, чтобы леди немедленно отпустили домой. Так что от меня теперь ждут извинений и сочувствия. И еще раз извинений за то, что дурное подумал. Откуда ей знать, что человеку, случайно провалившемуся в Хумгат и очнувшемуся в ином мире, все заклинания до лампочки. И он начинает рассказывать правду. Да такую, что волосы дыбом. По крайней мере, у идеалистов вроде меня.
– Я-то удивлялся, чего ты такой довольный, – заметил сэр Кофа. – А теперь понятно: это ты просто злой.
– Есть такое, – подтвердил я. – Что, конечно, совсем не дело. Мне бы сейчас с Айсой… с леди Шиморой спокойно поговорить. Есть у меня к ней один вопрос.
– Всего один? – удивился Мелифаро.
– Неправильно формулируешь. Не «всего один», а целый один вопрос! Могло бы и того не быть, ты меня знаешь.
– Да уж, – невольно ухмыльнулся он. – С другой стороны, может, и хорошо, что ты злой? Я бы на ее месте тебе сейчас, пожалуй, ответил. Просто чтобы не связываться.
– Это потому что ты меня демонизируешь.
– Демони… что?!
– Приписываешь мне некие дополнительные зловещие качества, до которых я пока, к сожалению, не дорос, – объяснил я. – Думаешь, легко соответствовать? Но я честно стараюсь тебя не подвести. Поэтому ладно, готовьте Дом у Моста к эвакуации. Я пошел.
– Про эвакуацию – это шутка или инструкция? – осведомился сэр Кофа, умиротворенно пыхнув трубкой.
– Ну вот, и вы туда же, – укоризненно сказал я.
Взял со стола ореховый хлебец, имеющий некоторые шансы сойти за традиционное пирожное для Куруша, и распахнул дверь кабинета.
Все-таки настоящим злодеем мне никогда не бывать. Стоило увидеть маленькую белокурую Айсу, целиком, с ногами поместившуюся в кресле, в обнимку с буривухом, который устроился у нее на коленях, чего обычно ни с кем себе не позволяет, и от моей злости остались одни воспоминания. И неизбежно сопутствующая таким воспоминаниям светлая печаль.
Айса сказала, не поворачиваясь ко мне:
– Карвен уже прислал мне зов. Ничего толком не объяснил, только туманно бормотал, что все оказалось к лучшему. Ну, к лучшему, так к лучшему, ему видней.
– Да, он очень переживал, что ты, бедняжечка, наложила на него сто миллионов смертельных заклятий и теперь, наверное, немножечко беспокоишься, – сказал я, усаживаясь на стол прямо перед ней. – Самую малость, но все равно неприятненько!
– А я действительно беспокоилась. Хотела, чтобы с ним все было в порядке. Карвен славный. Хоть и здорово поглупел, пока мы жили в Суммони.
– Тебе только кажется, что поглупел. Просто когда человек внезапно открывается Истинной магии, для него меняется все. И какое-то время он – что-то вроде новорожденного. Старые правила игры больше не действуют, новые пока неизвестны, а игра, тем не менее, уже идет. Я сам долго был в таком положении; отчасти, в нем и остался. Очень непростой период жизни, согласен. Но это не называется «поглупел».
– Догадываюсь, – неохотно согласилась Айса. – Но все равно раздражает. Наверное я ему завидую. Для меня-то ничего не изменилось. Никаких новых правил, никакой игры. Прохлопала шанс.
– Просто это был не твой шанс. Не бывает одного универсального шанса на всех. Твои – какие-нибудь другие. Вот их прохлопать – да, было бы обидно. Впрочем, кто бы говорил. Я тоже жадный, хватаюсь за все, что мимо плывет, и регулярно вляпываюсь в такое дерьмище, что тебе пока и не снилось. Но какие твои годы, может, приснится еще.
– Не надо меня утешать, пожалуйста, – попросила она. – Я и так не то чтобы безутешна. Карвен жив – вот и славно. Он рассказал тебе, что я собиралась устроить? Не сомневаюсь, что рассказал. Ну и тоже хорошо. Я готова уехать в изгнание хоть завтра. Могу навсегда. Делать мне тут совершенно нечего. Не знаю, как будет сформулировано обвинение, потому что ничего выдающегося я натворить, к сожалению, не успела, только грозилась, но ничего, сами что-нибудь придумаете. Хочешь, могу возвести на себя какой-нибудь дополнительный поклеп. Это и в моих интересах. По крайней мере, больше не надо будет ходить на службу. Знал бы ты, как меня все достало. Особенно я сама.
– Ничего, бывает, – сказал я. – Дело житейское. Меня сейчас занимает другое. Почему ты внезапно передумала отпускать Карвена в Уандук? Только не вздумай сочинять, будто не достала денег. Карвен их от тебя не требовал, ты сама предложила. Он бы и с пустым кошельком поехал, понадеявшись на авось. И не сомневаюсь, добрался бы.
– Надо же, – горько усмехнулась Айса. – А мне казалось, такая хорошая версия: не достала денег, постыдилась сознаться… Неужели не подойдет?
Я молча помотал головой.
– Скажи, пожалуйста, а вот этот коржик с орехами – ты принес его мне или леди Шиморе? – внезапно спросил Куруш. – Или планировал сам съесть его у нас на глазах и не поделиться?
– За кого ты меня принимаешь? Конечно, это тебе. Принес и забыл отдать, извини, пожалуйста.
– Можешь взять половину, – сказал Айсе Куруш. – Но не больше! Я тоже голодный.
– Спасибо, друг, – улыбнулась она. Отломила кусочек хлебца, отправила в рот. – Остальное твое. Ты и так отдал мне свои орехи.
– Что?! – изумился я. – Отдал свои орехи? Ты и Куруша заколдовала? Он в жизни ни с кем из нас орехами не делился.
– Ваши человеческие заклинания на птиц не действуют. Как можно не знать таких элементарных вещей? – пристыдил меня буривух. И, несколько раз клюнув хлебец, добавил: – Я не делюсь с вами орехами не потому, что жадный. А потому, что это неразумно. Мир так нелепо устроен, что у людей еды обычно больше, чем у птиц. И вы всегда знаете, где взять еще. А эта леди была голодная. И слишком гордая, чтобы попросить еду у других людей. Вот и все.
– Ясно, – кивнул я. – Вечно забываю, что вы, буривухи, совершенные создания. И все ваши поступки имеют разумные причины. Извини, пожалуйста.
