Если бы кому-нибудь пришло в голову приставить ко мне соглядатая, вменив ему в обязанность тщательно отслеживать мои перемещения по столице Соединенного Королевства, бедняга сошел бы с ума, пытаясь найти в этом хаосе хоть какой-то намек на смысл. Тем не менее, смысл есть, и он прост, как новенькая корона с Королевским профилем, отчеканенным с обеих сторон: во-первых, я соскучился по этому городу. А во-вторых, я соскучился по живущему в Ехо себе.
Поэтому нет ничего удивительного в том обстоятельстве, что поздние летние сумерки застали меня в полном одиночестве бредущим по берегу Хурона, далеко от Старого города, в том месте, где нет ни набережной, ни мостов. Спроси меня, как я здесь оказался, отвечу: «Пришел», – и это будет чистая правда. Спроси, зачем, надолго задумаюсь: «ннннуууу…»
Не то чтобы я весь день совсем уж бессмысленно слонялся по городу. Даже успел обстряпать какое-то количество условно полезных дел и парочку совершенно бесполезных, зато приятных для некоторых отдельно взятых окружающих и меня самого, но под конец, что называется, сорвался, дал себе волю, пошел куда глаза глядят и забрел на заброшенную окраину; где-то недалеко отсюда отставной Старший Магистр Ордена Ледяной Руки Тарайот Мулина был погребен под стенами рухнувшего Павильона Случайных Свиданий времен Хоттийской Династии, но не стану притворяться, будто хотел своими глазами увидеть место происшествия. Нет, не хотел. И вспомнил-то о нем только потому, что, заметив вдалеке какие-то развалины, подумал: не этот ли грешный павильон? Но вместо того, чтобы подойти поближе, уселся на берегу, выбрав место посуше, достал последнюю сигарету из дневного запаса, такую мятую, словно я извлек ее не из кармана, а из задницы какого-нибудь малознакомого демона неизъяснимой природы, неугомонного, как я сам.
Я собирался немного посидеть в тишине, сочинить какой-нибудь интересный план на предстоящий вечер и понять, кому в связи с этим следует послать зов, но в этот момент моя судьба спохватилась и показала мне кукиш, а заодно язык, узкий и длинный, как змеиное жало. Своими глазами не видел, но готов спорить, он именно таков.
«Макс, – сказала Базилио, – случилась беда. Можешь прийти домой прямо сейчас?»
Ее голос в моей голове прозвучал так громко и звонко, что я сперва обернулся, удивляясь, как она меня нашла? Но нет, просто воспользовалась Безмолвной речью. И это обстоятельство поразило меня больше всего: что вообще должно было случиться, чтобы деликатная Базилио так орала?
Домой я вернулся быстрее, чем окончательно испугался; ради одного этого, конечно, стоило осваивать Темный Путь. Раньше в такой ситуации бежал бы, путаясь в полах лоохи, до ближайшего места, где можно найти амобилер, а потом еще ехал бы через весь город, воображая ужасы, один хуже другого с интенсивностью пять вариантов в минуту. Ну или шесть, как повезет. А теперь сделал шаг, и ужас уже у меня перед глазами. Неотменяемый, как и положено настоящему ужасу, зато всего один.
В первый момент я просто обрадовался, обнаружив, что сама Базилио цела и даже человеческий облик не утратила. По идее, и не должна бы, все-таки ее милая девичья наружность подарок леди Сотофы Ханемер, а Сотофа халтурить не станет. Но с этими овеществленными иллюзиями никогда не угадаешь, их, насколько я знаю, до сих пор никто толком не изучал.
Поэтому сперва меня охватило колоссальное облегчение, и я открыл было рот, чтобы спросить: «И что за беда у тебя стряслась?» – снисходительно подразумевая, что настоящим бедам в жизни Базилио места нет. Но тут наконец заметил, что на полу, практически под столом лежит человеческое тело в тонком голубом летнем лоохи. Увидел темные кудри, вспомнил, что на вечер у Базилио был назначен урок, сложил два и два и чуть не заорал, как персонаж экранизированной мелодрамы: «Нет!» Потому что если это леди Тайяра Ката, она совершенно точно не в обмороке, а мертва. Я больше не ощущал ее силы.
Но я, конечно, не заорал, поскольку прожил хоть и недолгую по местным меркам, зато чрезвычайно интересную жизнь и давным-давно убедился, что вопли от смерти не помогают. Зато от нее иногда, если очень повезет, помогают знахари, поэтому я сразу послал зов Абилату, который, хвала Магистрам, оказался свободен. То есть не на Темной стороне и не на дежурстве при Королевском дворе, поэтому пришел сразу и не задавая вопросов, занялся лежащей леди Тайярой. А я наконец поднял глаза на Базилио и сказал:
– Что бы ни случилось, мы с этим справимся. И разберемся. И как-то переживем.
Она молча кивнула и с надеждой уставилась на Абилата. А я послал зов сэру Джуффину Халли, кому же еще.
«У меня в гостиной мертвая леди Тайяра Ката. Я еще ничего не знаю, успел только позвать Абилата, он разбирается. Вряд ли чем-то поможет, но пусть попробует, вдруг все поправимо, а я паникер».
Шеф даже отвечать не стал, просто вошел в мою гостиную, как будто все это время стоял под дверью. Абилат обернулся на шум, и в глазах его было такое характерное отчаяние хорошего знахаря, столкнувшегося со смертью, что стало ясно: я все-таки не паникер. По крайней мере, в этом конкретном вопросе – нет. К сожалению.
Джуффин сразу оценил обстановку, шагнул к Базилио и каким-то очень естественным жестом, как будто всю жизнь возился с осиротевшими подростками, погладил ее по голове. Я почему-то до такой простой штуки не додумался, но шеф, хвала Магистрам, опытный человек.
– Ничего не поделаешь, юная леди, так бывает, – сказал ей Джуффин и нырнул под стол к Абилату.
А я усадил Базилио в кресло, сам устроился на его подлокотнике и спросил:
– Можешь рассказать, что случилось?
– Да, конечно, – как-то подозрительно бодро отозвалась Базилио. – После занятий я предложила леди Тайяре выпить камры с деревенским сырным пирогом, который как раз испекли наши повара, и она согласилась. Пирог так благоухал, что я в очередной раз пожалела о своей неспособности есть обычную человеческую еду. И наколдовала себе похожий пирог, по крайней мере, с точно таким же запахом. Никогда раньше не делала этого в присутствии леди Тайяры, поэтому ей стало интересно, и она захотела попробовать мою еду. Я разрешила, потому что вы все много раз пробовали и ничего плохого ни с кем не случалось. Вы просто не чувствовали вкуса, но это не настолько ужасно, чтобы запрещать, правда?
– Конечно, правда, – подтвердил сэр Джуффин Халли, ненадолго выглянув из-под стола. Его улыбка могла утешить всех нуждающихся в утешении, но совершенно не походила на обычную Джуффинову улыбку. Меня не проведешь.
– Леди Тайяра взяла кусок моего пирога, положила в рот, сказала: «Ничего…», схватилась за грудь и упала, – закончила Базилио. И, подумав, уточнила: – На пол.
Как будто обычно люди падают на потолок.
– А где остатки твоего пирога? – спросил я.
– Уже исчезли. Она не сразу попросила попробовать. Пирог к тому времени уже примерно четверть часа существовал. Дольше у меня редко получается.
Такого ответа следовало ожидать. Базилио может питаться только овеществленными иллюзиями, такими же, как она сама, но гораздо менее долговечными. Результаты наших первых попыток наколдовать ей еду редко задерживались в мире материальных объектов дольше, чем на пару секунд. Бедняжка порой даже откусить не успевала. Вернее, клюнуть. В ту пору вместо рта у нее был клюв.
