...Я тоже лет с пятнадцати мечтала о сумасшедшей, дико красивой любви. Однако своего принца ждала долго. Когда он возник на моем пути, мне стукнуло двадцать.
Тогда тоже была весна. Синее высокое небо, кругом цвела сирень, блестели лужи после первой в году грозы. Я радовалась, что можно наконец скинуть тяжелые ботинки, вспенивать лужи острыми десятиметровыми каблучками, вдыхать одуряющий запах молодых листьев и травы, ловить на себе взгляды мужчин, очнувшихся от зимней спячки.
На радостях, что небо наконец-то не свинцовое, как зимой, а ярко-синее, на улице тепло и совсем скоро настанет лето, мы с подругой Машкой отправились в «Аист» – в те времена единственный в нашем городке ресторан. В подобных заведениях мы бывали редко. С наших зарплат (подруга работала медсестрой, а я упаковщицей на местном комбинате) по кабакам особо не находишься. Да и народ там собирался известный: джигиты с рынка, городские бандюги, а также редкие зашуганные командированные.
Но совсем без ресторанов жить скучно, правда?.. И в тот день мы решились – очень уж не хотелось грустить в наших (ее, моей – какая разница?!) крохотных, убого обставленных кухоньках. Душа просила чего-то яркого. Свежего. Красивого...
Мы с Машкой уселись за столик у окна. Заказали по коктейлю. Закурили. Оркестр, как по заказу, заиграл модную в тот год «Ветер с моря дул».
«Ветер с моря дул...» От этой песни мне сразу стало тоскливо. Потому что представились безбрежная синяя гладь, и бесконечные песочные пляжи, и экзотические коктейли, и бесшабашная радость, когда кидаешься в теплую воду... Но до моря было двое суток на поезде, да и не ездил туда никто из нашего городка. У нас все отдыхали на речке, и всем было плевать, что там комары, а вода мутная и холодная. Никто из моих знакомых даже и не мечтал о соленых брызгах и яхте с белоснежными парусами. А я мечтала – но никому не рассказывала. Все равно из городка никуда не вырваться. И весь мой мир – это скучная работа, дом и редкие-редкие визиты в ресторан, где можно выпить коктейль, послушать музыку. И представить, будто для меня играет не вечно поддатый ресторанный ансамбль, а красивые, с тонкими пальцами мулаты...
Из мечтаний меня выдернула Машка. Прошептала в ухо:
– Смотри, вон твой Колька пришел!
Я едва не застонала.
Колька в нашем городке считался завидным женихом. У него все было: своя квартира, «Жигули»-«девятка» и престижная работа в автосервисе. И на лицо нормальный – не Бельмондо, конечно, но хоть не кривой, не косой. Мозгов только недоставало. Колян все больше молчал, а если говорил, то исключительно про гаечные ключи, карданные валы и прочие железки. Зато не судим, пьет в меру, матери помогает... В нашей Кирсановке этого было достаточно.
Колька в последнее время положил на меня глаз. Встречая на улице, постоянно притормаживал свою «девятку». Звал составить компанию на речку, на Восьмое марта вручил бутылку «Мартини». Подружки дружным хором кричали: «Бери!» А у меня от одного взгляда на ладного хозяйственного Кольку от скуки сводило скулы. Да и дружки его бесили – такие же помешанные на железках и пиве обезьяны.
И вот, как назло, даже в ресторане нет от него покоя.
Ансамбль заиграл что-то медленное.
Колька, конечно, тут же кинулся ко мне, широко улыбнулся (я автоматически отметила, что верхнего резца в его рту не хватает), пробасил:
– Потанцуем, Лилечка?
Машка завистливо вздохнула, а я едва не заплакала.
«Ты мне не нужен!» – чуть не выкрикнула я. Прежде мы с Колькой танцевали от силы пару раз, но мне и того хватило. Этот медведь всегда ноги оттаптывал. Да еще обожал прижаться покрепче и поглаживать мне спину, а я терпеть этого не могу – аж передергивало от отвращения.
Но Колькина свита – четверо уже сильно поддатеньких парней – внимательно наблюдала за нами, и я поняла, что отказываться нельзя, Колька не простит, если я опозорю его в глазах товарищей.
Я неохотно кивнула:
– Ладно.
И встала.
Колька весь танец нес мне в ухо бесконечную пургу, что они с пацанами хотят выкупить у хозяина автосервис, и что завтра он едет в область за особой гоночной резиной для своей «девятки», и что у какого-то его приятеля за пьянку отобрали права...
Я еле его слушала и за Колькиной спиной бросала на оставшуюся за столиком Машку тоскливые взгляды.
И тут дверь распахнулась – и в ресторан вошел ОН. Один в один такой, о каком я мечтала чуть не с седьмого класса. Высокий. Мускулистый. Глаза темно-зеленые, будто море в сильный шторм. Он чуть притормозил на пороге, его взгляд рассеянно побродил по кафе, упал на меня – и я прочитала в его глазах: он, как и я, любит море. И жаркое тропическое солнце. И раскаленный песок. И яхты. Но только он, в отличие от меня, бывал в теплых краях неоднократно. И в этих поездках его, конечно, сопровождали другие (в отличие от меня, загорелые и беспечные) девушки...
«Ну, уж нет! – пронеслось у меня. – Теперь я тебя не отпущу!»
Но только незнакомец больше не обращал на меня внимания. Он проследовал к стойке бара, заказал себе французский коньяк и повернулся ко мне спиной.
Наш с Колькой танец, к счастью, закончился. Я решительно отвергла все его «давайте, девчонки, пересаживайтесь к нам, шампусик возьмем» и пулей бросилась к столику, где меня дожидалась Машка. Она, конечно, тоже заметила зеленоглазого. И, едва я села, стрельнула в его сторону глазами и шепнула мне в ухо:
– Кто это?
– Не знаю... – пробормотала я.
Хотя прекрасный мужчина теперь сидел ко мне спиной, я все равно никак не могла отвести взгляда от его сильных плеч и черных волос, небрежно встрепанных весенним ветром.
Он не смотрел на меня. Он пил коньяк, поглядывал на часы и, похоже, спешил. Я понимала, что если сейчас, немедленно, я не придумаю способ, как его задержать, значит, вся моя жизнь пройдет зря... Идти что замуж за хозяйственного Кольку, что в петлю – все едино. Может быть, мне просто встать, подойти к незнакомцу? Попросить сигарету, задать какой-нибудь ничего не значащий вопрос? Но я интуитивно чувствовала: такая инициатива может моему принцу не понравиться. Я видела: он явно из тех, кто привык сам принимать решения и сам выбирать себе девушек.
Если я ему с первого взгляда не понравлюсь – никакие заигрывания не помогут.
Может, отправить к нему Машку? Пусть хотя бы разведает, кто он такой и надолго ли пожаловал к нам в Кирсановку.
В этот момент музыка стихла, и в наступившей тишине я вдруг услышала:
– А парень-то борзый. И куртешка понтовая.
Слова донеслись из-за того столика, где сидел Колька со своими прихлебателями.
Им явно не понравился незнакомец, и я понимала чем. Тот был слишком высок, во всех смыслах, нежели они. Слишком дорого одет. Слишком в себе уверен. И слишком небрежно заказал самый дорогущий из всех имеющихся коньяк. А может, друзья Коли просто заметили, каким взглядом на него смотрю я...
