Снова пауза. Я рассыпаться в благодарностях не стала. Что за мерзавцы: сначала выбивают из людей бабки, потом начинают милостиво возвращать. А мы их еще и благодарить должны! Хотя, если честно, в душе я все равно испытывала радость. И, вот гадство, признательность ему.
– Теперь скажи, – просверлил меня глазками карлик, – ты знакома со Степаном, тренером по плаванию?
Я растерялась. При чем здесь Степа и что мне на предъяву отвечать? Наверно, правду. Однако далеко не всю правду.
– Да, мы знакомы, – пробормотала я.
– Тебе известно, что у него проблемы, аналогичные твоим?
– Ну да, известно, – сказала я неуверенно.
– Как он собирается их решать?
Я дернула плечом.
– Откуда я знаю?! Это ж его проблемы – не мои.
Надеюсь, голос меня не выдал. С чего, интересно, седой карлик задает мне вопросы о Степане? Они что, его подозревают?
Директор еще полминуты молча буравил меня взглядом, потом вынес вердикт:
– Ты очень дерзкая, Лиля. Это может помешать тебе жить.
Не дожидаясь ответа, развернулся и, не прощаясь, вышел из спортзала.
Я бессильно опустилась на маты. После разговора с начальником внутри у меня все болело, как после трех спаррингов по карате. Вот уж действительно дал понять, кто здесь, в санатории, хозяин.
...В итоге на свидание к Степану я шла совершенно без охоты. Можно сказать, будто из-под палки. И оделась небрежно, в кроссовки и спортивный костюм, и укладку делать не стала. Захватила с собой фонарик – старая часть парка действительно похожа на лес, освещения туда не провели. Однако фонарь мне не понадобился. Взошла луна, и сияла так ярко, что видно было все, только в странном серебристом свете. И от меня, и от деревьев падали на землю резкие черные тени.
Никто не встретился мне на пути. Похоже, и отдыхающие, и персонал смиренно спали или укладывались по кроваткам.
В ночном лесу было совсем не страшно. В итоге в беседку я пришла тютелька-в-тютельку, ровно в одиннадцать.
Степана на месте не оказалось. Уж мог бы на свидание с любимой, как он утверждает, девушкой заранее примчаться. Хотя бы продемонстрировать свою заинтересованность.
Впрочем, мужики сейчас хуже баб. Вечно опаздывают, ноют, огрызаются, как будто у них постоянный, непроходящий ПМС. И Степа, конечно, не исключение. Да и бывают ли они вообще на свете, эти исключения? Костя? Но много ли я знаю о нем, кроме того, что он здешними кадрами заведует и водит машину с московскими номерами?
Старцев тоже хорош! Встретив его сегодня после обеда, я не удержалась, спросила, как же это он уступил свою даму сердца (я имела в виду толстушку Бэлу) Константину Сергеевичу. Так старый козел смерил меня презрительным взглядом, развернулся и ушел...
Интересно, догадается ли Степа прийти на свидание не с пустыми руками? Хотя бы в буфете шоколадку купить? Или с клумбы пяток нарциссов своровать? Решила: нет, вряд ли. Мужики вроде него обычно считают, что «лучший твой подарочек – это я».
Я глянула на часы. Что этот несчастный тренер себе позволяет! Уже четверть двенадцатого!
Полная луна спряталась за серебристую тучку, и в беседке сразу стало темнее.
Мои мысли приняли другой оборот. А, может, недаром сегодня карлик-директор приходил ко мне и интересовался Степой? Может, тренер и в самом деле что-то разнюхал или, как он изящно выразился, раскопал кучу дерьма? А руководители санатория про это прознали? И они его схватили и пытают в том самом подвале, где из меня выбивали расписку на тридцать тысяч?
Б-рр. По спине пробежал холодок. Надо же, я раньше считала, что ничего на свете не боюсь: ни ночного леса, ни гопников с грязными намерениями... А вот сейчас мне отчетливо стало ясно, что совсем я не бесстрашная. Санаторского начальства боюсь до дрожи в коленках: и карлика-директора, и амбала Кирюху, и особенно того палача, что измывался надо мной в подвале. Боже! Что, если они и меня схватят?
Не надо поддаваться панике, пыталась я успокоить саму себя. Мало ли почему мужик мог задержаться. Сейчас явится с виноватым видом, весь заспанный: «Ой, прости, я нечаянно задремал...»
Я опять посмотрела на часы. Почти половина двенадцатого.
Если б у меня было настоящее свидание – например, с тем же Константином – я черта с два спустила бы ему опоздание. Давно бы сбежала. И уж точно не стала бы звонить. Но когда ты к мужику равнодушна, тебе, по большому счету, совершенно наплевать: придет он или нет, опоздает и на сколько. Вот только... Те обстоятельства, в которые мы со Степой оба влипли, заставляли за него беспокоиться. Я достала из кармана костюма мобильник и набрала номер Степана.
Длинные гудки.
Я долго держала трубку, потом попробовала еще раз. И еще.
Нет, надо отсюда сматываться. Он не придет. Что же случилось?
Об этом я неотступно думала всю дорогу к корпусу для персонала: где Степан? Что с ним стряслось?
Быстрая ходьба немного меня успокоила. В корпус я входила запыхавшаяся, зато трезво соображающая. Я знала, где находится Степанов номер.
На лестнице и в коридоре я не встретила ни души. Степа жил на втором, мужском этаже, дверь в номер рядом с лестницей.
Я подошла к двери и постучала. Нет ответа. Я забарабанила. Тишина. Я застучала что есть сил, но никто не отзывался.
Ну, и где прикажете его искать? Или... Или плюнуть на тренера и пойти спокойно лечь спать? Но я понимала, что заснуть все равно не получится. Тревога за Степана не отпускала.
И тут меня осенило: бассейн! Степа же там вечно пропадает. Для отдыхающих он открыт до десяти, с десяти до одиннадцати в нем может плескаться персонал. А у двери всегда, и днем и ночью, сидит охранник (уж не знаю, что он там стережет – может быть, запасы хлорки?) Во всяком случае, местный постовой сможет мне сказать: когда и куда ушел Степа. Или (в мозгу непрошенно вспыхнула мысль) куда его увели.
Я выскочила из корпуса для обслуги и бросилась к бассейну. Луна, снова выкатившаяся во всей своей красе, и фонари превращали ночь в день, и от того, что на санаторских дорожках не оказалось ни единого человека, стало как-то дополнительно зябко. Да еще на меня надвигалась темная стеклянная громада бассейна.
Я взбежала по ступенькам. Свет в фойе не горел.
Я дернула дверь – она оказалась открытой. Стол, где обычно помещался охранник, пустовал.
– Ау, – негромко сказала я, – есть здесь кто-нибудь?
Молчание было мне ответом.
Я крикнула погромче:
– Есть кто живой?!
И опять тишина.
Я зажгла свой фонарик и двинулась в сторону раздевалок. Где находятся выключатели в фойе, я не знала, и искать их в темноте мне совершенно не хотелось. Я дошла до двери женской раздевалки (интересно, что даже в такой час я воспользовалась женской).
