Весной 1506 года в Индию отправлялся очередной флот: пятнадцать судов под командованием Триштана да Куньи и Албукерка. На небольшом острове Сокотра, удобно расположенном близ входа в Красное море, португальцы планировали задержаться и возвести форт. Остров якобы контролировали христиане, он был удобен для перехвата мусульманских кораблей, следующих на исламские рынки Египта и Ближнего Востока.
В начале столетия, благодаря наплыву сокровищ из Индии, Лиссабон переживал большой подъем. Торговцы, моряки, ремесленники, авантюристы, привлеченные ароматом специй, стремились в Лиссабон со всех концов Европы в надежде обогатиться или найти себе применение. За динамизм и бурную деловую активность Лиссабон прозвали Новая Венеция. Но были здесь не только набережные и королевский дворец, поражавшие имперским великолепием, где отразились большие амбиции короля-бакалейщика, но и сутолока, грязь и дьявольские страсти. В январе 1506 года разразилась эпидемия чумы, вероятно завезенная из-за моря. Когда люди начали умирать по сотне человек в день, король задумался об эвакуации.
В конце марта он перенес двор в Абрантеш, в сотне миль от Лиссабона. В церквях служили мессы во имя избавления от напасти, по улицам бродили кающиеся грешники в монашеских клобуках. Людей для нового похода в Индию впервые не хватало — многие опасались заболеть, оказавшись на одном корабле с чумными лиссабонцами. Дата отплытия — 5 апреля — приближалась, и Албукерк вынужден был укомплектовывать свои экипажи в тюрьмах, чтобы поход вообще состоялся. В итоге под командой Албукерка собрались неуправляемые буяны, имевшие, помимо ненависти к мусульманам, опыт жестоких преступлений. Руководить такими было непросто. Албукерк жаловался, что на его судах происходит больше ножевых драк, чем во всей Саламанке. В назначенный день Албукерка ожидала еще одна неприятность: его штурман, опытный мореход по имени Жуан Диаш де Солиш, не явился к отбытию. Накануне он убил свою жену и сбежал за границу в Испанию. Тогда Албукерк, бывший чрезвычайно высокого мнения о своих талантах, решил, что обойдется и без штурмана. «Мне не нужен штурман, — заявил он, — я сам поведу свой корабль в Индию».
Побережье Лиссабона
Две недели спустя Лиссабон охватили беспорядки. Новообращенных христиан из евреев, которым разрешили остаться в городе, обвинили в ереси и распространении чумы. Разъяренные толпы во главе с монахами-францисканцами стали преследовать и убивать евреев на улицах. Во время погрома погибли 200 человек.
Триштан да Кунья доводился Албукерку родней, но гармонии в экспедицию это не вносило. Их отношения были не лучше, чем у Албукерка и его кузена Франсишку в походе 1503 года. Они то и дело вздорили по разным вопросам. Формально командующим был да Кунья, но Албукерк, при его самомнении и тайном губернаторстве, не мог смириться с ролью подчиненного.
В пути португальцев преследовало невезение. Флотилия несколько раз попадала в крупный шторм, а у побережья Африки они едва не разбились о скалы. На Мадагаскаре задержались дольше, чем следовало, поскольку да Кунья вздумал исследовать новый остров, а также в Сомали, где команда увлеклась грабежами. Якобы христианский остров Сокотра в действительности оказался мусульманской твердыней, которую пришлось штурмовать. Попутно выяснили, что для патрулирования входа в Красное море это стратегически бесполезный кусок суши, к тому же бедный ресурсами, где военному гарнизону не прокормиться.
Вместо шести месяцев путешествие растянулось на шестнадцать, и в результате флотилия пропустила навигационный сезон 1506 года и сорвала план доставки пряностей в Лиссабон.
Тем временем морская экспедиция, которую организовал султан Каира, действовала в схожем неторопливом темпе. Командующий Хусейн Мусриф не спешил навстречу франкам, выполняя по пути другие задачи. Прежде всего его занимало строительство оборонительных сооружений вокруг Джедды, куда его назначили губернатором. Исходящие из Лиссабона угрозы захватить Мекку были восприняты настолько серьезно, что целый 1506 год губернатор провел на строительстве. Затем силами армии были подавлены несколько бедуинских восстаний, и лишь в августе 1507 года флот добрался до Адена. К тому времени из двенадцати кораблей осталось только шесть — остальные либо затонули по причине неисправностей, либо были потеряны в сражениях с португальцами.
Из Индийского океана в Каир поступали безрадостные известия. «Дерзость франков не знает границ, — писал хроникер Ибн Ийас. — Красное море бороздят их корабли числом более двадцати, которые топят торговые суда, нападают из засады и отбирают товар. Импорт наш почти прекратился, так что тюрбаны и муслин в Египте уже не достать». Впрочем, султан не терял надежды на создание объединенной исламской коалиции, пропитанной духом джихада, и на помощь заморина в деле изгнания захватчиков.
Между тем торговцы начали обходить Малабарское побережье, предпочитая покупать пряности на других рынках. Зная, что многие стремятся на Цейлон, через Мальдивы, где пополняют запасы продовольствия и пресной воды, Алмейда отправил своего сына перекрыть им этот маршрут. Однако португальские корабли сбились с пути, и прибрежное течение отнесло их прямиком к Цейлону. Так они стали первыми европейцами, побывавшими на острове. Лоуренсу Алмейда заключил договор с местным правителем и установил крест.
Тем временем над вице-королем начали сгущаться тучи. Существование португальских владений в Индии зависело не только от наличия там дисциплинированного флота и мощной, не имеющей себе равных артиллерии, но и от возможностей вице-короля обеспечить экономическое благополучие дружественных португальцам городов и княжеств. Однако на протяжении 1506 года, когда из Лиссабона не явился очередной флот, торговля переживала упадок. Доверие к португальцам пошатнулось. Не оправдало себя и возведение крепости на острове Анджедива, ибо там они натолкнулись на яростное противодействие султана соседнего княжества Биджапур, который взимал дань с проходящих судов, принуждая их заходить в свой порт Дабул, и не захотел лишаться прибыли.
Когда начался сезон муссонов, мусульмане, под предводительством португальца-перебежчика, предприняли успешную атаку на форт. Они сожгли три корабля в бухте и осаждали остров, пока не явился с патрулем Лоуренсу и не разогнал их. Впрочем, было ясно, что попытка закрепиться на Анджедиве провалилась, ибо рядом расположен враждебный Биджапур, а на самом острове почти нет природных ресурсов. Под конец года Алмейда принял самостоятельное решение разобрать недостроенный форт. Разумеется, это противоречило планам Мануэла и было воспринято им неблагосклонно. Зато у мусульман появилась надежда, что португальцев все-таки удастся выгнать.
Затем последовали еще два тяжелых удара. С появлением португальцев в Индийском океане установился невиданный ранее уровень милитаризации и вражды среди местного населения, разделившегося на их сторонников и противников. Под защитой португальцев первые могли беспрепятственно торговать в подконтрольных портах и получать пропуск на передвижение, ибо португальцы считали весь Индийский океан своей собственностью, где они решают, кто может бороздить эти воды, а кто нет. И вот в конце 1506 года Лоуренсу сопровождал торговые суда союзников в порт Чаул на севере. По пути он намеревался заглянуть на Анджедиву, чтобы разобрать злосчастный форт. Когда он бросил якорь неподалеку от Даула, к нему на судно явились несколько торговцев — якобы из союзных городов Кочина и Каннанора — и сообщили, что недруги в Дауле — «мусульмане из Мекки» и угрожают расправиться с ними и уничтожить их богато груженные корабли. Они умоляли о помощи.
