Хусейн же появился с четким стратегическим планом и призывом объединяться во имя джихада. Среди тех, кто откликнулся, был Майимама Мараккар, арабский торговец, которого в 1503 году подверг издевательствам Висенте Содре. В Каире Мараккар от имени заморина яро призывал султана создать панисламский фронт для борьбы с ненавистными христианскими завоевателями. В Диу он приплыл на большом судне, которое выстроил и экипировал за собственный счет, и с командой из трехсот вооруженных людей. Многие из них были искусными лучниками, набранными из его племени. Они поклялись умереть ради отмщения и своей веры. И артиллерии, и боеприпасов на корабле было много.
У египтян были свои шпионы в Чауле, поэтому они были гораздо лучше информированы, чем изнемогающие от жары и безделья португальцы. Египтяне знали, что силы Лоуренсу невелики. В его распоряжении было всего три маленьких карраки, три каравеллы и две галеры — в общей сложности около пятисот человек. Целью Хусейна было напасть внезапно и смести противника, затем вступить в бой с португальскими каравеллами, блокирующими Каликут. План состоял в том, чтобы осадить форты в Кочине и Каннаноре до наступления сезона дождей. Хусейн обратился за помощью к Айязу. У губернатора Диу не было другого выхода, кроме как продемонстрировать энтузиазм по поводу этой идеи. Когда он предоставил в распоряжение Хусейна свои корабли, под командованием у того теперь находилось сорок пять судов: сорок фуста и галер, один галеон и четыре карраки, построенные европейскими кораблестроителями в Суэце. Предстояла решительная схватка за власть и торговые пути Индийского океана.
Нападение совершить планировалось в пятницу в марте — этот день недели традиционно выбирался для начала исламских кампаний. Между тем в Чауле португальцы по-прежнему коротали время на берегах реки Кундалика. На северном берегу торговцы из Кочина продолжали грузить в трюмы товар. Португальские корабли фактически были раскиданы вдоль берега в полном беспорядке. Корабль Лоуренсу, «Сан-Мигель», и «Сан-Антонио», судно, находившееся под командованием его опытного заместителя Перу Баррету, стояли на якоре на середине реки. Остальные — возле южного берега, носом к суше. Большинство людей находились на берегу, а Лоуренсу развлекался, состязаясь в метании копий с другими аристократами.
В середине дня, когда ветер дул с моря, дозорные заметили вдалеке пять европейских каррак. Давно ожидаемое прибытие эскадры Албукерка вызвало всеобщую радость. Португальцы наблюдали за приближением кораблей со спокойным интересом, но один старый солдат обратил внимание на оснастку. Затем крикнул своему оруженосцу: «Неси оружие, мы все должны вооружиться!» Он потребовал, чтобы принесли нагрудник, и принялся торопливо его надевать. Поведение старого вояки весьма позабавило остальных, которые принялись насмехаться над ним. «У этих людей Албукерка, — сердито бросил тот, — на парусах нет крестов. Они плывут под магометанскими знаменами. Синьоры, буду молиться Господу, чтобы сегодня в дураках остался я, а вы к вечеру по-прежнему были в смешливом настроении».
Для морских операций вдоль побережья Индии португальцы использовали не только парусные суда, но и весельные галеры
Корабли вошли в устье реки. За карраками ровным строем следовали шесть галер. Теперь все видели, что суда украшали красные с белым флаги и знамена с черными полумесяцами. Воины в великолепных тюрбанах, одеждах из ярких шелков и сверкающих на солнце доспехах смотрелись очень внушительно. «…Войдя в реку, они предстали перед нами в таком облачении и начали дуть во многие трубы. Этот боевой призыв, а также блеск оружия делали флот еще более пугающим. По всем этим сигналам наши люди наконец поняли, что перед ними румы». Гроты были спущены, а к бортам были прикреплены сети, чтобы защитить команду от выстрелов. Все было готово к бою.
Среди португальцев началась паника. Люди спешили к гребным шлюпкам, чтобы добраться до стоящих на якоре кораблей. Португальцы надевали доспехи, хватали мечи, шлемы и мушкеты, затем выкатили не подготовленную к стрельбе пушку. Гребцы отчаянно старались развернуть галеры, чтобы появилась возможность отстреливаться из пушек, расположенных в передней части. Крики, суета, приказы, противоречащие друг другу… Хусейн остановился в устье реки, дожидаясь, когда подойдут отставшие фуста Айяза. На самом деле губернатор Диу притворился, будто возникли какие-то трудности и его корабли бросили якорь за пределами устья. План Айяза состоял в том, чтобы посмотреть, кто будет выигрывать, а потом действовать соответственно. Ничуть не смущенный, Хусейн продолжил путь и прошел мимо уязвимых галер торговцев из Кочина, не сделав ни единого выстрела. Затем направился в сторону кораблей «Сан-Мигель» и «Сан-Антонио». Находясь посередине реки, оба судна были опасно изолированы от остального флота. Хусейн намеревался при помощи стремительной атаки сразу захватить флагманский корабль Лоуренсу.
Расстояние все сокращалось. Две пушки произвели бортовой залп. Металлическое ядро пробило «Сан-Мигель» насквозь, но никто из команды не погиб. Корабль содрогнулся от носа до кормы. В первый раз португальцы оказались под артиллерийским обстрелом в Индийском океане. Мусульманские стрелки со своими короткими упругими турецкими луками выпустили целую тучу стрел, которые «падали, будто дождь». В минуту они делали по двадцать выстрелов. Вскоре мачта корабля «Сан-Мигель» оказалась утыкана древками стрел. Из ста человек было убито или ранено тридцать. Однако португальцы оказали сопротивление и стали осыпать врага своим собственным потоком стрел из арбалетов и мушкетными выстрелами, давая время канонирам зарядить пушки и дать ответный залп. Оглушающе гремели выстрелы, оба корабля то полностью скрывались в дыму, то снова становились видны. Восемь выстрелов «Сан-Мигеля» достигли цели. На мусульманском корабле находились четыреста бойцов. Сети не могли защитить против такого обстрела. Ядра выкашивали стоявших тесными рядами воинов, раздробляя доспехи и отрывая конечности. Разлетавшиеся во все стороны куски дерева только увеличили количество раненых и погибших. На палубе воцарился хаос. Хусейну пришлось отказаться от намерения взять «Сан-Мигель» на абордаж. Воспользовавшись благоприятным ветром и приливом, он обошел португальские карраки, которым теперь подоспели на помощь две галеры, и бросил якорь дальше по течению возле противоположного берега. Остальные корабли последовали за ним.
Лоуренсу понимал, что флагманскому кораблю Хусейна был нанесен значительный ущерб, и решил закрепить преимущество. Для этого нужно было подтащить карраки к вражеским кораблям на буксире, используя для этого гребные лодки. Однако план был приведен в исполнение неловко и неумело — Лоуренсу следовало отправить свои галеры, чтобы они прикрывали лодки. Хусейн просто отправил им навстречу собственные галеры. Ничем не защищенные лодки попали под такой сильный огонь, что вынуждены были отступить. От атаки пришлось отказаться.
Наконец этот напряженный день закончился. Два флота оказались фактически заперты на этой маленькой, узкой арене боевых действий. Корабли противников стояли у противоположных берегов на расстоянии всего лишь 500 ярдов друг от друга. Торговые суда из Кочина же спокойно стояли на якоре недалеко от города. Их никто не тронул. Обе стороны занимались ранеными и подсчитывали потери. Корабли Хусейна сильно пострадали. Количество убитых было пугающе велико, а запасы пороха иссякали. После наступления темноты все португальские капитаны на лодках приплыли на «Сан-Мигель», чтобы держать военный совет. Не располагая никакой информацией, они не знали, что предпринять. Решено было отправить на берег Балтазара сына переводчика Гаспара ди Алмейды, который так же хорошо владел языками. Ему было поручено разузнать что-нибудь в Чауле. Балтазар выяснил, что, прежде чем атаковать снова, Хусейн ждет прибытия Малика Айяза. А пока он работает над тем, чтобы переманить жителей Чаула на свою сторону. Пока население занимало выжидательную позицию и сохраняло нейтралитет в ожидании дальнейшего развития событий.
