Когда наступило утро, Лоуренсу увидел, что Хусейн расположил свои корабли плотным оборонительным строем. Суда выстроились вдоль берега, скованные вместе цепями. Они были развернуты носами к противнику. Их соединяли сходни, по которым в случае атаки бойцы могли переходить с одного корабля на другой. Это было тактическое самоубийство. В таком положении карраки Хусейна не могли ни производить бортовые залпы, ни уйти в случае необходимости. В ожидании Айяза Хусейн превратил свой флот из атакующей силы в подобие военного лагеря. Айяз же по-прежнему не спешил. Таким образом флот стал легкой мишенью.
Но Хусейн не знал, что противники тоже рассуждали похожим образом. Когда на следующее утро на борту «Сан-Мигеля» состоялся новый военный совет, намерения врага были очевидны для всех. Решено было атаковать. Для этого требовался попутный ветер, а значит, пришлось ждать полудня. Португальцы могли применить две возможные стратегии: или обстреливать египетские корабли, или взять их штурмом.
В своей речи, которую хроникер, скорее всего, записал приблизительно, а не слово в слово, главный канонир Лоуренсу, немец Михаэль Арнау, предложил простое решение. «Не подвергайте себя и своих людей опасности, ибо ваша цель может быть достигнута безо всякого риска — опасность будет грозить только мне и моим канонирам». Если Лоуренсу прикажет расположить карраки так, как укажет Арнау, все его люди смогут благополучно сойти на берег, а канониры к ночи потопят весь египетский флот, «…если же нет… прикажите отрубить мне руки».
Собравшимся в каюте вспомнилось то, что произошло в Дабуле. Лоуренсу нужно было вернуть себе доброе имя и доказать честность своих побед. Огонь из пушек, простое и смертоносное решение, согласно кодексу чести фидальго ассоциировался с трусостью. Славу приносит только храбрость, проявленная в непосредственном бою, в схватке лицом к лицу и захвате добычи. Как писал Корреа, оглядываясь назад и зная, чем закончится дело, «жаждая заработать почести и богатство… никто не послушал совета немца. Корабли врага решили брать на абордаж, чтобы завоевать славу при помощи мечей». Возможно, заместитель Лоуренсу, Перу Баррету, человек гораздо менее импульсивный и отличавшийся большим здравомыслием, поддержал предложение Арнау. Однако верх одержала другая сторона. Военный совет решил сойтись в схватке с Хусейном.
Несмотря на ущерб, нанесенный флоту румов, задача оказалась не из легких. Египетские карраки были гораздо крупнее и выше, чем суда Лоуренсу. Можно было обстрелять противника, но подвести свои корабли к вражеским судам так, чтобы португальцы могли высадиться, было очень и очень непросто, особенно учитывая изменчивый ветер и коварные течения. Был составлен план атаки. «Сан-Мигель» и «Сан-Антонио» с двух сторон подойдут к флагманскому кораблю Хусейна. Остальные нападут на другие корабли, чтобы никто не пришел ему на помощь. Легкие каравеллы и галеры должны были вступить в бой с галерами противника.
В субботу днем, воспользовавшись приливом и ветром с моря, португальские корабли подняли якорь и устремились вверх по течению. Когда идущий впереди «Сан-Мигель» приблизился к цели, его снова встретил ливень из стрел. Португальцы старались поменьше стрелять из пушек, чтобы не нанести слишком большой урон будущей добыче. Несмотря на то что с более высокого корабля Хусейна велся мощный прицельный огонь, «Сан-Мигель» неумолимо приближался. Когда корабли разделяло всего 10–15 ярдов, план атаки оказался нарушен. Направление ветра изменилось, а потом он и вовсе стих. Корабль дрейфовал по течению. Этого оказалось достаточно, чтобы взять на абордаж вражескую карраку. «Сан-Антонио» последовал за «Сан-Мигелем». Однако Хусейн, догадавшись о намерениях противника, сумел осуществить необычный и выдающийся маневр. Бросившись к канатам, к которым были привязаны якоря, команда ослабила одни из них, натянула другие, и в результате карраки удалось переместить ближе к берегу. Таким образом судно убрали с пути атакующего противника. Рулевой «Сан-Мигеля» не смог скорректировать курс. Судно плыло мимо цели.
Действуя чисто интуитивно, помощник боцмана решил бросить якорь. Командам других португальских кораблей пришлось сделать то же самое, чтобы избежать столкновения. Атака остановилась. Эскадра неподвижно застыла посреди реки в полном беспорядке. Лоуренсу, рассерженный, что его планы оказались спутаны, взял в руку меч и зашагал с ним по палубе, собираясь убить человека, по вине которого атака была прервана. Помощник боцмана быстро оценил ситуацию, прыгнул за борт и поплыл к берегу, где все равно был убит.
Теперь команда Лоуренсу оказалась в опасном положении. «Сан-Мигель» раскачивался на якоре рядом с вражеским кораблем. Благодаря преимуществу, которое давала более высокая палуба, враг мог беспрепятственно вести обстрел. Самой разумной стратегией в такой ситуации было уклоняться от огня. Михаэль Арнау снова предложил развернуть корабль бортом к противнику и обстрелять египтян с воды, с близкого расстояния. Лоуренсу не понравилась идея покинуть поле боя, не завоевав ни трофеев, ни славы. Между тем вражеский обстрел продолжался. Положение становилось все более неприятным. Людям негде было укрыться. Лоуренсу же, проявляя безрассудную храбрость, выкрикивал приказы, стоя прямо на открытой палубе. Разумеется, более удобную цель трудно было представить. Первая стрела только задела его по касательной, вторая же попала прямо в лицо. Истекая кровью, Лоуренсу наконец отдал приказ поднять якорь, чтобы выйти из-под огня. «Сан-Мигель» и «Сан-Антонио» прошли дальше по течению и бросили якорь в безопасном месте.
В это время у португальских галер и легких каравелл, которым отсутствие ветра не мешало совершать маневры, дела шли лучше. Обогнув неподвижные карраки, они атаковали египетские галеры, стоявшие на якоре чуть поодаль, в другой части оборонительного строя. Чтобы к ним подобраться, снова пришлось плыть под дождем стрел; ничем не защищенные галерные рабы становились первыми жертвами и один за другим падали на весла, но атака продолжалась. Наконец они врезались во вражеские галеры. Вооруженные португальцы, надежно защищенные кольчугами, стальными нагрудниками и шлемами, устремились в бой, сметая на своем пути все, включая прикованных цепями гребцов. Португальцы рубили и резали, выкашивая ряды вооруженных мамлюков и тесня их к бортам при помощи копий, алебард и тяжелых двуручных мечей. Против этих хорошо обученных и вооруженных бойцов египетскому флоту было не устоять. На галерах воцарился хаос, палубы стали скользкими от крови. Люди погибали на месте, или выпрыгивали за борт, или бежали на соседние галеры, воспользовавшись соединявшими корабли сходнями. Расправившись с теми, кто оказывал сопротивление, португальцы устремились в погоню за беглецами. Сходни грохотали у них под ногами. Тех, кто прыгнул в море, окружали португальцы на гребных лодках, затем путь к берегу преградила одна из каравелл. Таким образом надеявшиеся уйти вплавь оказались в ловушке. Затем их безжалостно добили гарпунами с лодок. Расправа была жестокой и беспощадной.
Четыре брошенные противником галеры были взяты в качестве трофеев. В это время «Сан-Мигель» и «Сан-Антонио» начали обстреливать египетские карраки с расстояния, целя в мачты и паруса. Один особенно меткий выстрел обрушил наблюдательный пункт с одной из мачт. Все, кто в нем были, погибли. Остальные наблюдательные пункты были незамедлительно покинуты. Среди погибших в священной войне был Майимама Мараккар, который стоял на юте, воодушевляя своих людей стихами из Корана.
