Пай ди Соуза не оставлял попыток спасти корабль командира при помощи своей галеры. Между тем португальцами овладел страх. Команды разделилась на тех, кто готов был сражаться, и тех, кто предпочитал бежать, решив найти благовидное объяснение своему поведению потом. На галере Пая ди Соузы было много раненых, «Сан-Мигель» не двигался с места, а враг тем временем приближался. Некоторые утверждали, что, когда гребцы на галере пытались вытянуть тонущий «Сан-Мигель», канат порвался. Однако, скорее всего, его перерезали. Галеру течением унесло вниз по реке. Соуза попытался вернуться, чтобы предпринять еще одну попытку, но команда либо не смогла, либо не захотела это сделать.
Остальные суда отчаянно пытались развернуться и прийти на помощь поверженному флагману, однако находились слишком далеко и ничего не могли сделать.
Айяз и Хусейн почувствовали, что пришло время нанести удар. Накренившийся «Сан-Мигель» погружался все глубже и глубже. Фусты и карраки обстреливали корабль. У фидальго в сложившейся ситуации была одна главная задача — позаботиться о том, чтобы Лоуренсу ушел живым, поскольку «честь Португалии зависела от того, выживет он или погибнет». Боцману приказали приготовить лодку и посадить на весла членов команды, которые были в состоянии грести. Но Лоуренсу отказался уходить с корабля. Он решил сражаться и погибнуть в бою. Когда команда принялась настаивать, Лоуренсу пригрозил им своей алебардой.
Вода продолжала поступать в трюм. На борту осталось лишь около тридцати более или менее целых и невредимых бойцов. Лоуренсу собрал всех, кто мог держаться на ногах, и разделил на три группы, у каждой из которых был свой капитан. Одна расположилась у кормы, другая — у грот-мачты, третья — у полубака. Они должны были оборонять корабль. Между тем у боцмана сдали нервы. Он отвязал шлюпку и, воспользовавшись течением, поплыл к «Сан-Антонио». Там он солгал преданному командиру Перу Баррету, заявив, будто его прислали за подмогой. Из-за течения корабль Баррету никак не мог подойти к «Сан-Мигелю». Поэтому Баррету сел в лодку и вместе с боцманом отправился на ближайшую галеру, «Сан-Кристован». Возможно, они сумеют подойти к тонущему флагманскому кораблю. Баррету умолял капитана Диогу Пиреса сделать все возможное, говоря, что «жизнь дома Лоуренсу в его руках». Пирес попытался заставить галерных рабов налечь на весла. Однако те слишком устали и отказывались подчиняться. В отчаянии и ярости Баррету принялся рубить их мечом и убил семь человек, прежде чем подумал о том, что эта резня не изменит ситуацию. Повернувшись к свободным португальцам, которые тоже «не желали утруждать себя греблей», Баррету попытался заставить их занять места рабов. Однако ничего не вышло. Оставалось только вернуться на свой корабль и надеяться, что ветер задует в благоприятную для «Сан-Мигеля» сторону. Становилось понятно, что спасти флагманский корабль может только чудо.
Между тем на борту «Сан-Мигеля» царил хаос. Фусты обстреливали неподвижное судно, по воздуху проносились тучи стрел. Из-за пушечных выстрелов беззащитный «Сан-Мигель» заволакивали плотные облака дыма. Судно все сильнее кренилось. Некоторые пушки частично оказались под водой. Намокший порох приходил в негодность. Защитники корабля предотвратили одну попытку врага высадиться на борт, затем вторую. Они «сражались как люди, которые, если придется пасть в бою, старались захватить с собой как можно больше противников». Однако корабль разрушался буквально на глазах. Палубу усеивали куски дерева, тела убитых и умирающих, головы и ноги, по доскам текла кровь, веревки, брошенное оружие. Повсюду слышались крики и стоны.
Лоуренсу, высокий и одетый в сверкающие доспехи, представлял собой удобную мишень. Ядро легкой пушки оторвало ему ногу ниже бедра. Началось сильнейшее кровотечение, остановить которое было невозможно. Лоуренсу еще находился в сознании, однако жизненные силы стремительно утекали. Он попросил, чтобы его усадили в кресло у подножия мачты. Вскоре еще одно ядро попало Лоуренсу в грудь и убило его. Верный слуга Лоуренсу, Фрейре, склонился над погибшим капитаном и зарыдал. Там он и был убит еще одним выстрелом. Оставшимся в живых было понятно, что придется сдаться. Португальцы не могли допустить, чтобы тело Лоуренсу было захвачено в качестве трофея. Его освежевали бы, набили соломой и выставили на всеобщее обозрение. Сама мысль о таком позоре была невыносима. Тела Лоуренсу и его преданного слуги отнесли вниз и сбросили в затопленный трюм.
Португальцы продолжали сражаться. Те, кто не мог идти, стояли, прислонившись к мачтам и бортам, и отважно сжимали в руках мечи. До этого мусульмане атаковали «Сан-Мигель» с расстояния, теперь же подошли близко. И третью, и четвертую, и пятую попытку захватить судно удалось отбить. Многие из людей Айяза были убиты. К шестой попытке корабль фактически превратился в руину. Ответного огня не было. С победоносными криками мусульмане высадились на борт и взяли в плен всех выживших. Затем пришло время подумать о трофеях. Победители хотели вынести с тонущего корабля как можно больше добра. Угрожая нескольким пленникам мечами, чтобы показали дорогу, сто человек спустились в затопленный трюм в поисках добычи. Однако из-за такого количества народу нижняя палуба не выдержала и проломилась. Все упали в заполнявшую темный трюм воду и утонули.
Восемнадцать выживших португальцев, все из которых были ранены, мусульмане забрали с собой. Однако не обошлось без последней попытки оказать сопротивление. Андре Фернандеш, моряк из Порту, залез на мачту, на наблюдательный пост. Все попытки согнать его оттуда оказались тщетны. Фернандеш оставался там два дня, осыпая захватчиков камнями и оскорблениями. Наконец Айяз вынужден был пообещать отважному моряку, что его никто не тронет, если он спустится.
Две карраки Хусейна же после захвата «Сан-Мигеля» пустились вдогонку за другими португальскими кораблями, стоявшими на якоре в устье реки или за его пределами. Команды некоторых судов отрезали якоря и, постыдно бежав, устремились на юг, в сторону Кочина. Однако Перу Баррету не собирался сдаваться. Приказав убрать паруса, он готовился к битве. Египетские корабли отступили.
Айяз был разочарован тем, что не удалось взять Лоуренсу живым. Он надеялся, что удастся найти тело. Однако оно исчезло — скорее всего, выплыло через пробоину в днище корабля в реку Чаул. Оно так и не было обнаружено. «Таков был конец дома Лоуренсу, — писал хроникер Кастанеда, — и восьмидесяти португальцев, которые пали вместе с ним. Среди них были Жуан Родригеш Пакана, Жорже Пакана, Антониу де Сан-Пайу, Диогу Велью, судовой агент, брат Перу Баррету и многие другие, чьи имена неизвестны».
Поражению способствовало много соображений — честь, слава, страх, жажда наживы и просто неблагоприятное стечение обстоятельств. Последуй португальцы совету Арнау, весь египетский флот потопили бы еще на подходе. Но португальцам были чужды подобные способы ведения войны. Поэтому теперь они уплывали, потерпев серьезный урон. В Чауле потеряли не меньше двухсот человек. То, что удалось расправиться с сыном вице-короля, принесло султану Каира много славы и почета. Эта победа была для египтян доказательством доблести мусульманских воинов. Когда вести о триумфе, одержанном над «европейцами, наводнившими Индийский океан», несколько месяцев спустя достигли Каира, они стали поводом для всенародного празднования. «Султан, чрезвычайно обрадованный новостью, приказал бить в барабаны три дня подряд, — рассказывает Ибн Ийас. — Хусейн попросил подкрепления, намереваясь разгромить остатки европейских боевых сил».
