Губернатор верил, что эта миссия — богоугодное дело, что было подтверждено чудесным знаком в ночном небе. Однажды безлунной ночью, «…когда мы стояли на якоре в этом месте, над землями пресвитера Иоанна нам явился знак в небесах в форме ярко сияющего креста, над которым висело облако. Когда облако достигло креста, оно распалось на части, не успев коснуться его или затуманить его яркость. Это было видно с кораблей, и многие в восхищении упали на колени. У некоторых на глазах от восторга выступили слезы».
Албукерк пытался уговорить штурманов и капитанов пересечь море против ветра и подойти к западному берегу, однако те отказались. В течение этих месяцев, проведенных под жарким солнцем среди песчаных дюн, Албукерк продолжал составлять подробный отчет о Красном море, который позже отослал в Лиссабон. Он узнал все, что мог, о климате, географии и навигации в этих местах, а также о городах-портах, политике и отношениях между племенами. Он отправил каравеллы исследовать жемчужные поля, а также интересовался месторождениями золота в землях пресвитера Иоанна. Наконец, к облегчению португальцев, Албукерк пришел к заключению, что находившаяся на западном берегу Массава будет лучшим местом для крепости, чем остров, на котором они сейчас находятся. Албукерк объяснил решение тем, что «на ближних берегах правит пресвитер Иоанн». Вера в могущество этого полумифического христианского правителя была по-прежнему сильна. «Теперь я располагаю полными сведениями обо всем, что касается Красного моря», — сообщил Албукерк Мануэлу.
Португальская разведка работала крайне активно. Всегда находились смельчаки, готовые к самым рискованным приключениям. По примеру Перу да Ковильи, шпиона, которого король Жуан направил в Индию, человек по имени Фернан Диаш вызвался совершать разведывательные экспедиции на дальние расстояния. Диаш был либо мусульманином, принявшим христианство, либо португальцем, захваченным марокканцами в Гибралтарском проливе и длительное время проведшим в плену. На этот счет информация в источниках разнится. В любом случае Диаш хорошо говорил по-арабски и прекрасно знал исламские ритуалы, молитвы и стихи Корана. Он предложил, чтобы его высадили на пустынных берегах Аравии, откуда он доберется через Джедду, Мекку и Суэц до Каира, сядет на венецианский корабль до Александрии, а затем вернется в Португалию с полезными сведениями для короля. Диаш намеревался выдать себя за беглого раба. Чтобы его рассказ звучал убедительнее, на одну ногу ему надели кандалы. На берег Диаша доставили на каноэ. В его одежду были зашиты драгоценные камни, которые он должен был продавать по мере необходимости, чтобы разжиться деньгами. Диаш благополучно добрался до Португалии и, представ перед Мануэлом, дал ему полный отчет. Позже Диаш снова вернулся в Индию и, если верить источникам, совершал еще много разведывательных экспедиций в районе Красного моря. Корреа, который, судя по всему, был довольно близко с ним знаком, писал, что «умер он в нищете».
Албукерка особенно интересовала информация о Суэце, находившемся в северной части Красного моря, а также о кораблях, из которых состоит флот мамлюков. Основываясь на сведениях из источников, которые губернатор считал надежными, Албукерк заключил, что его собственные соображения на этот счет оказались верны — мамлюкского флота практически не существует. Поражение при Диу, за которым последовал перехват древесины из Ливана рыцарями ордена святого Иоанна, нанесло тяжелый удар султану. Суэц, если верить этой информации, находился в полном запустении. Там было всего пятнадцать пинасов (полубаркасов).
«После того как Хусейн покинул Индию, энтузиазм [по поводу морских битв] поутих, и на этом кораблестроение остановилось. В Суэце размещены всего тридцать человек, охраняющие суда от редких арабских атак… [они] каждое утро поливают лодки водой, чтобы доски не потрескались на солнце. Там не осталось ни каррак, ни древесины, ни плотников, ни мачт, ни парусов».
Короче говоря, слухи о могущественном исламском флоте оказались химерой.
Албукерк в привычной манере пишет о том, что португальское вторжение повергло местных жителей в трепет. «Могу заверить Ваше Величество, что ни одна лодка или каноэ не вышла в море, даже птицы там не садятся, так напуганы… [жители Суэца] нашим появлением, что нигде никого не видно». Кроме того, Албукерк заключил, что в Джедде и Мекке сейчас перебои с продовольствием, а султанский режим находится в крайне шатком положении.
Если Албукерк иногда и преувеличивал, то в целом его оценка была удивительно точной. Вторжение в Красное море и впрямь потрясло исламский мир. После атаки на Аден шейх отправил скаковых верблюдов с новостями вдоль Аравийского полуострова в Джедду и Мекку. Гарнизон Мекки направился в Джедду, готовый к обороне. Еще один верблюд доставил вести из Мекки в Каир всего за девять дней. К 23 мая все местные жители уже знали о случившемся. В городе началась паника. Султан был весьма обеспокоен. По этому поводу к пятничным молитвам была добавлена особая честь. На ипподроме собрали войска для инспекции. «Они явились в кольчугах, со шлемами на головах и ятаганами в ножнах. Были набраны триста человек… мамлюкам султана было приказано разместиться в Суэце и строить корабли». В середине июня султан приказал начальнику арсенала и его людям отправить пушки в Суэц «бесплатно».
Каирский хроникер Ибн Ийас описывал, что последовало за этими приказами. В Суэц никто не отправился. Войска снова собрали на ипподроме 15 июня, но они отказались подчиняться: «Мы не двинемся с места, пока не получим прибавку. Мы не хотим умирать от голода и жажды в пустыне. Султан ушел в ярости». Его режим и впрямь не имел серьезной поддержки. В городе опасались бунтов. К сентябрю Ибн Ийас сообщил, что ситуация остается неизменной, а новости с Красного моря все хуже и хуже. Он описывал «дерзость европейцев, препятствующих торговле на Красном море, захватывающих грузы; они заняли Камаран, остров с обширными складами на пути в Индию». Это продолжалось месяц за месяцем и в 1514, и в 1515 годах. И португальское вторжение, и морская блокада рыцарей ордена святого Иоанна делали свое дело. «В порт Александрии не вошло ни одного корабля за весь прошедший год; до Джедды не доходит ничего из-за европейских корсаров, бороздящих Индийский океан; прошло шесть лет с тех пор, как в Джедду доставлялись какие-либо товары». В июле 1515 года Хусейн, бывший командиром в Диу и теперь находившийся в Джедде, умолял султана «прислать подкрепление как можно быстрее, пока европейцы не заняли все побережье Индии, и, кроме того, он опасался нападения на Джедду… у султана было множество поводов для тревог». Только в августе 1515 года, после того как многие были отстранены от военной службы, как «слишком слабые или пораженные непристойными болезнями», войска более или менее ощутимой численности были отправлены в Суэц.
Албукерк удивительно точно обрисовал ситуацию. Он считал, что португальцам представилась возможность, которой нужно воспользоваться. Красное море можно разделить на две части. Нет ни одного флота, способного противостоять португальскому. Скоро исламские земли будут для них открыты, а все попытки мамлюков к сопротивлению можно сокрушить. Такого мнения придерживался Албукерк, когда писал королю: «Позиция султана чрезвычайно слаба. У него мало войск, к тому же он не покидает Каир и не участвует в битвах, и даже не выходит из своей крепости. У его ворот стоит враг, шах Измаил, жестоко его преследующий».
