Оставшись одна, я провела экскурсию по квартире, подивилась
количеству грязи на квадратный метр, но ничего примечательного не обнаружила.
Хозяева храпели, а тараканы по стенам шныряли. Повезло соседям. На тумбочке в
прихожей пылилась груда бумаг. Покопавшись в них, я обнаружила губернскую
газету, датированную сегодняшним днем, и прихватила ее в комнату — не то чтобы
я поклонница городской прессы, но надо было как — то время скоротать.
Взгляд мой остановился на колонке «Происшествия»; «12 июня в
гостинице „Альбатрос“ областного центра гр. Л., уроженец Киева, в состоянии
алкогольного опьянения нанес ножевые ранения своему родственнику П., гражданину
Украины. От полученных ран П. скончался. Л. с места происшествия скрылся. В
результате оперативно — розыскных действий преступника удалось задержать».
Чертыхнувшись, я заметалась по комнате, прикидывая, куда
газету спрятать, чтобы она не попалась на глаза Алексею. Оперативность родной
милиции была некстати. Конечно, в конце концов он все равно узнает, но сейчас
не время. Я сунула газету под диван, а сама села в кресло, стараясь
успокоиться. События развивались чересчур стремительно, одно утешало: пока все
в пределах нормы, как любил говорить один умный человек, правда, уже месяц
мертвый.
Тут ввалился Алексей, пришиб ботинком таракана и сказал:
— Ты как хочешь, а я спать. Постельное белье
отсутствовало. Он принес две подушки и одеяла. На вид жуткая гадость, но
высказываться я не стала и устроилась в кресле, а Алексей на диване. Он не
спал, таращил глаза в потолок, хотя и лежал тихо, не шевелясь. Я тоже не спала.
Хотелось зареветь, а еще больше хоте — лось привычной жизни: размеренной,
упорядоченной, комфортной, где не было места гранатам, тараканам и ночлегу в
чужой грязной квартире, рядом с амбалом, у которого лицо киллера из комиксов,
кровный враг по кличке Серый и неведомый крестный… Вот о нем надо узнать
побольше — последнее, что подумала я, проваливаясь в сон,
Утро было ранним и бестолково-суетным. Для начала на пороге
возник Гриша и долго вслух изумлялся тому, что спим мы не вместе, как положено
мужику и бабе, а врозь. Я лишилась остатков его доверия. Верка бродила хмурая,
крикливая и больная. Гришка, все в той же грязной майке, сбегал за бутылкой, и
оба повеселели. Алексей с ними выпил и устроился на диване, прихватив газету из
прихожей, чем, признаться, меня напугал. Я с тоской на него поглядывала, но он
и бровью не повел: как видно, опасных для меня заметок в газете не обнаружил.
Алексей читал и явно ждал кого-то. Гришка с час как ушел
куда-то, Верка возилась в кухне, а я тосковала-
— Мы так и будем целый день сидеть? — не выдержала
я в конце концов.
— А ты побегать желаешь?
— Нет, не желаю. Но ведь вот так в четырех стенах
торчать невозможно.
— Почему это? Безопасно, и Верка обедом накормит, чего
ж еще надо?
— Но не можем же мы всю жизнь сидеть в чужой квартире и
обеда ждать?
— Послушай, дорогуша, если тебе скучно стало,
захотелось приключений и разнообразия, так стоит только за дверь выйти.
— Не заводись. Ты у родни, а я у чужих людей и что — то
для себя сделать должна.
— Деньги приготовь, тысяч шесть.
— На что? — удивилась я.
— Слышала, о чем вчера толковали? Тачка нужна, лучше
две.
— Ты так говоришь, как будто у тебя план есть, —
насторожилась я.
— Есть, — кивнул он.
Слишком лаконично, я захотела уточнить:
— План, как меня избавить от неприятностей?
— А я что, подряжался? — вытаращил он глаза.
— Господи! — всплеснула я руками — С какой стати
мне тогда деньгами швыряться, будто они у меня лишние?
Тогда мотай, куда ты там собиралась.
— Что-то не хочется, — вздохнула я. — Выйду
на вокзале в чужом городе и куда? Нет, я уж лучше с тобой посижу. Верка обедом
накормит, тараканы — как родные, рядом шныряют, жить можно.
Алексей ухмыльнулся и уставился в газету.
— А зачем нам две машины? — спросила я через пару
минут.
— Пригодятся.
— Оно конечно. Судя по тому, как ты джип
разделал, — , и двух будет мало. Ты на него всю жизнь копил или
позаимствовал?
— Позаимствовал.
— Я так и подумала… Валяй, бери деньги, покупай машины.
А вот ты говорил, что я дорогу перешла, это кому?
— У тебя от лишней информации голова не болит?
— Не болит. И оставь мою голову в покое, сам ведь
говорил, что охота — процесс необратимый. Так какая мне разница? Хотя бы знать
буду, кому спасибо сказать.
Он вздохнул и отложил газету. Я сидела, поджав ноги, искоса
на него поглядывала. Хоть и силилась не унывать и смотреть на жизнь
оптимистически, но своим оптимизмом и кошку бы не обманула.
— Может, тебе действительно уехать? — минут через
пять спросил Алексей, Я отвернулась.
— Куда? Деньги быстро кончатся. Ничего путного делать я
не умею.
— Выйдешь замуж. Для такой, как ты, это не проблема.
Фамилию сменишь, будет крыша над головой и кормилец.
Я задумалась, потом сформулировала:
— Я хочу выйти замуж за любимого человека.
Он присвистнул.
— Не вижу в этом ничего смешного, — решила я
обидеться.
— А я разве смеюсь?
Я повздыхала и решила на жизнь пожаловаться:
— Бежала из квартиры сломя голову, ничего из одежды
собрать не успела. Как ты думаешь, я могу зайти домой?
— Не советую.
— Они что, всю жизнь там будут сидеть, меня дожидаясь?
— Если всерьез собрались тебя прикончить — будут.
— Ясно. А вот скажи, крестный твой, он в самом деле
тебе крестный или это должность, как в «Крестном отце»?
— В самом деле крестный, — Алексей вдруг засмеялся.
— А Верка — жена Григория, а он брат твоей мамы?
— Двоюродный. И Верка не жена ему, так, живут вместе,
она вообще-то жена моего крестного.
— А имя у крестного есть?
— Есть. Николай Савельевич.
— Я ведь не просто так спрашиваю, — пояснила
я. — Я все слышала, о чем вы вчера говорили, и кое-что поняла, не
маленькая. Твой Николай Савельевкч мне не поможет, а?
