— Крестный-то? — Алексей захохотал, как будто я
ляпнула что-то чрезвычайно забавное. Отсмеявшись, он покачал головой и сказал
равнодушно:
— Он и мне-то помогать не станет, а про тебя и
разговору нет.
— Жаль, — вздохнула я, намереваясь продолжить
тему, но тут заглянула Верка и позвала обедать.
Ближе к вечеру вернулся Гришка, и не один, а с маленьким
юрким мужичком лет тридцати. Физиономия у мужичка была смышленая. Симпатичный
Соловей, о котором шла речь вчера. С Алексеем они обнялись, для чего тому
пришлось согнуться в три погибели, потом облобызались и долго трясли друг другу
руки. Только после этого Соловей заметил меня.
— А это кто? — спросил он, улыбаясь во всю ширину
рта. Я тоже в долгу не осталась и выдала свою лучшую улыбку.
— Это Наташка, — сурово сказал Алексей, пресекая
дальнейшие вопросы.
— Красивая, — кивнул коротышка.
— Ничего, — проворчал Алексей. — Идем в
кухню.
Я прошмыгнула следом. Мужики, а с ними и Верка, сели за
стол, выпили. Соловей покосился на меня, но после кивка Алексея сказал:
— Савельич тебя ждет.
— А нет меня, — усмехнулся Лешка.
— Не пойдет. Все знают: ты в городе. Фейерверк вчера
кто устроил? Вечером у него Серый был, жаловался, мол, ты вернулся и войну
затеял…
— А Савельич?
— Сказал, никакой войны. Мол, Леха с тобой замирится,
старших послушает. Война нам ни к чему, нам надо дело делать, и все в таком
духе. Серый уехал довольный, своим потом хвастал, что у тебя руки ко ротки.
— Это он так думает.
— Верка говорила? Скорешились они, попрешь на Серого —
попрешь на крестного. Подумай.
— Я два года думал.
— Дело твое. По совести. Серый сдохнуть должен, только
какой тебе прок от того, что ты его кончишь, если сам за ним следом
отправишься?
— Это мне решать.
— Само собой. Только Савельичу все ж таки покажись,
ждет. Вы с ним не чужие.
— Ага, — как-то странно усмехнулся Алексей.
— Сегодня поезжай.
— Ладно. Какие новости в городе?
— О тебе болтают. Кто-то рад, а кто-то не очень.
Мустафа злой, на его территории двух ребят хлопнули, и вроде бы искали они
какую-то девку. Ты об этом ничего не слышал?
— Откуда? Мне своих забот хватает.
— Ну-ну, — весело косясь на меня, сказал
Соловей. — Машина под окном, тачка надежная. Братан головой ручался.
Вторая у меня в гараже. Куда пригнать?
— Пусть пока там и стоит. Наташ, принеси деньги.
Я было поднялась, но коротышка сказал Алексею:
— Я тебе должен. Что ж, — он встал и хлопнул себя
по ляжкам, — поехали.
— Куда?
— Сам знаешь.
— К Савельичу можно попозже, а вот в одно место лучше
сейчас. Алексей ушел одеваться.
— Ты меня с собой возьмешь? — кинулась я следом.
— Слышала, что Соловей говорил про тех двоих? И про
девку, которую ищут?
— Я могу в машине сидеть. И не высовываться. Мне с
тобой спокойнее. А мешать я не буду, честное слово.
— Ладно, собирайся.
Через две минуты я была готова следовать за ним на край
света.
Возле подъезда стояла облезлая, сто раз крашенная, похожая
на мятую консервную банку «восьмерка». Я всерьез забеспокоилась, что, если
ненароком посильнее хлопнуть дверью, она развалится. Оказалось, зря. Алексей
сел за руль, выложил из кармана три гранаты и убрал под сиденье. Я
насторожилась. Вслед за гранатами под сиденье отправился пистолет. Второй, могу
поклясться, остался у него в куртке. Может, зря я с ними напросилась?
Соловей к этим приготовлениям отнесся равнодушно. Алексей
аккуратно тронулся с места.
— Как тачка? — минут через десять спросил Соловей.
— Люкс.
— Старался-, . И вот что… Я тебя, Леха, сколько годов знаю…
Никакой крестный тебя не удержит, если решил чего… Дачку помнишь, где мы с
тобой восемь кусков сняли?
— Ну?..
— Поживи там. О ней никто не знает. Ты да я. Понял?
— Понял.
— Вот и ладненько… Ключи возьми.
Оба замолчали, а я вообще рта не раскрывала. Минут через
двадцать мы съехали под мост. Дома здесь были старые, сплошь деревянные, сады,
крылечки, колонки с ручейками по асфальту. Я люблю гулять по таким улочкам.
— Чику повидать решил? — усмехнулся Соловей.
— Решил, — кивнул Алексей, тормозя и прижимаясь к
обочине. — Сиди здесь, — бросил он мне.
Они вышли и исчезли в переулке. Я вытянула ноги, закрыла
глаза и приготовилась ждать. Однако очень скоро мое сонное оцепенение как
ветром сдуло. Где-то рядом грохнул выстрел, потом еще один. Я выскочила из
машины и заметалась, лихорадочно соображая, что делать. Стреляли как будто из
переулка. Тут впереди над огородами взметнулся дымок, через несколько минут
повалил клубами, стал густым и черным. Сомнений не было — пожар. Алексей с
приятелем не появлялись. Я села за руль и завела машину. Если у них неприятнос
ти-в чем я не сомневалась, — это самое разумное, что я могла сделать. И
туг в конце переулка появился Соловей. Он бежал как-то боком, руку держал на
груди, левая сторона лица была залита кровью, Я опрометью выскочила из машины и
бросилась к нему. Когда между нами оставалось несколько шагов, он ухватился за
забор и, словно поскользнувшись, упал на землю.
— Где Лешка? — закричала я, вконец перепугавшись,
потому что увидела: за грудь он держался не зря, куртка пропиталась кровью, под
ней все было разворочено выстрелом — просто чудо, что он смог бе жать.
— Где Лешка? — повторила я, теряя остатки
присутствия духа.
— Он… с Чикой… уходить велел… тебе. — прохрипел
Соловей, откинув голову и закатив глаза.
Я почувствовала себя сиротой. Уйти без Алексея? Куда? Да и
много ли я без него набегаю?
— Я сейчас, — пролепетала я и бросилась вдоль
забора.
