Из-за кустов появился квадратный с сер-вировочным столиком,
подкатил его и исчез. Крестный выставил коньяк, две рюмки, лимон дольками, они
выпили, чокнувшись по русскому обычаю, и опять заговорили. Мне чрезвычайно
хотелось услышать хоть одну фразу из десяти, но приходилось довольствоваться
пантомимой и придумывать подходящий текст самой. Примерно с полчаса ничего не
происходило, разве только что коньяк стремительно убывал. Лицо крестного
становилось все ласковее, все добродушнее, да и Лешка как будто рассла — бился.
Из-за кустов опять возник квадратный, наклонился к старику и
что-то доверительно зашептал. Старец посуровел, кивнул, а Лешка нахмурился и
замер, сложив руки на коленях. Так-так… Я взяла левее и увидела сходящее по
ступеням веранды трио: высокий брюнет в дорогом костюме с физиономией сутенера
и двое ребят, широких, как река в половодье, и настолько бесцветных, точно лиц
у них и не было вовсе, одни темные очки. Если это не охранники, то съешьте меня
с потрохами.
Охрана замерла метрах в пяти от первого стула, а брюнет
подошел к крестному. Тот пожал протянутую руку и что-то сказал, тыча пальцем то
в Алексея, то в гостя. Гость стоял ко мне спиной и его физиономии я видеть не
могла, зато Лешкину видела отлично: он багровел, хмурился и глядел свирепо.
Поэтому когда Алексей вдруг вскочил, как подброшенный пружиной, я нисколько не
удивилась. Он сгреб брюнета в охапку и с душой врезал ему по физиономии. Брюнет
улетел в кусты. Охрана забеспокоилась, но старичок махнул рукой, усмиряя
страсти, дождался, когда гость выберется из кустов, и опять заговорил. Брюнет вытер
разбитую губу, косясь на Лешку, тот бросил что-то презрительное, а старичок,
надо полагать, прикрикнул. Оба разом повесили головы, заметно опечалившись. Так
они и стояли, точно две побитые собаки, а крестный продолжал толкать речь,
обращаясь то к одному, то к другому. Длилось это минут пятнадцать, не меньше.
После чего Алексей и брюнет с видимой неохотой пожали друг другу руки, за что
удостоились улыбки старика и дружеского похлопывания по спинам. Все трое не
спеша пошли к дому.
Больше я при всем желании ничего увидеть не могла, поэтому с
дерева слезла. И вовремя: к нему как раз бежала ватага ребятишек, как видно,
законные хозяева скворечника. Я поспешила убраться подобру-поздорову. Возле
моста тормознула первую проезжавшую машину, «Жигули» странного желто-зеленого
цвета, с водителем, столь юным на вид, что было яснее ясного: эту машину он
только что позаимствовал из гаража папочки. Впрочем, это не мое дело.
— Хочешь заработать? — спросила я.
— Ну, — ответил он и нахмурился.
Тут я сообразила, что паренек скорее всего ехал на пляж и на
меня имел другие виды. Я показала десять долларов и обьяс-нила, что надо
делать. Доллары произвели впечатление, а желание поучаствовать в чем-то
интересном бьно еще сильнее. Мы спустились к Николо-Перевозинекой и встали недалеко
от поворота. Я извлекла бинокль. Парень таращился с любопытством и некоторым
уважением. Он собрался было что-то спросить, но тут со двора дома номер три
показалась машина — шикарный «Мерседес» черного цвета. Я сползла по сиденью
вниз, притворившись, что меня здесь и нет вовсе. Паренек неожиданно
занервничал, пришлось посулить ему еще десятку.
Вскоре появилась и «Нива», однако свернула она в
противоположную от нас сторону. Не поднимаясь с пола, я шепнула:
— Давай за ним.
Паренек, все еще нервничая, тронулся с места. Дорога была
сущим наказанием: подняться я не решалась, а сидеть, ничего не видя, было не по
мне. Поэтому я обрадовалась, когда наконец взвизгнули тормоза и мой водитель
сказал:
— Вылазь, ушел он.
Находились мы возле бара «Вечерний».
Репутация у этого заведения была скверная, и парнишка опять
задергался.
— Этот тип на «Ниве» туда ушел, — сообщил он мне и
добавил:
— Что за дела, а?
— Не вибрируй. Посиди немного, по-
Лучишь свои деньги и исчезнешь.
— Ты вообще кто такая?
— Жена
— Чего?
— Жена этого типа. Хочу узнать, как он время проводит.
Парень мне не поверил, но немного успокоился. Время шло, а
Алексея все не было. Первые полчаса я еще смогла высидеть, но, когда за час
перевалило, занервничала почище своего соседа. Наконец я потеряла терпение и
отправилась в бар. Шла, насвистывая и размахивая сумкой для храбрости. Встреча
с Алексеем ничего хорошего не обещала, но его долгое отсутствие по-настоящему
пугало. С болью душевной я вспомнила об арсенале, который он перетащил на дачу:
пара гранат могла бы пригодиться.
В баре в этот час было пустынно, только трое мужчин сидели
за стойкой да парочка за столом в углу. Щеголеватый бармен отрешенно натирал
стаканы, пахло дрянной водкой, висел табачный дым. Расхожий кадр боевика. Я
остановилась у стойки.
Меня как ударили: Лешки в баре не было. Воображение рисовало
картины одна мрачнее другой.
Троица за стойкой и бармен удивленно уставились на меня. С
моей точки зрения, ни на мне, ни во мне не было ничего, чтобы так глазеть.
— Пачку «LМ», пожалуйста, — попросила я. Голос
звучал пискляво, как-то по-детски, я начала злиться, а тут еще сосед справа
решил проявить интерес.
— Привет, — сказал он. — Что-то я те-
Бя здесь раньше не видел.
— Неудивительно, я проездом.
— Разве спортсменки курят? — спросил он, кивнув на
ракетку.
— Я только носильщик.
Я прикидывала, стоит ли спросить о Лешке. Решив, что не
стоит, взяла сигареты и пошла к выходу.
— Может, встретимся? — крикнул вслед парень.
— Ага, в будущем году в Уимблдоне.
Я вышла из душного полумрака. Куда же мог подеваться
Алексей? Ломая голову над этой загадкой, я едва не проглядела предмет своего
беспокойства: появившись откуда ни возьмись, Алексей садился в «Ниву». Я
шарахнулась за угол и стала осторожно пробираться к своим «Жигулям»" но
тут меня ждал сюрприз: машина заперта, а паренька и след простыл. Взвыв от
досады, я принялась шарить вокруг глазами и увидела своего шофера: он бежал с
противоположной стороны улицы, нарушая все возможные правила дорожного
движения. «Нива» тем временем покинула стоянку и влилась в поток машин. Рискнув
жизнью без видимой пользы, парень открыл машину и виновато объяснил:
— За газетой сбегал, в киоск, одуреешь так сидеть…
