— Как же — дождешься от тебя пользы. Только деньги мои
тратить хорош, а их и без того немного. И кончай так со мной разговаривать, а
то сбегу.
— Куда, интересно?
— А это уж не твое дело.
— Ладно, подожду, когда созреешь.
— Не дождешься, — разозлилась я, и тут по весело
пляшущим чертикам в его глазах наконец поняла, что он меня просто дразнит. Я
улыбнулась и сказала:
— Все-таки ты свинья.
— Дурак я. Живу на тихой дачке с бабой и ни разу не
попользовался.
— И не мечтай. Я только замуж. Жениться хочешь?
— Я похож на психа?
— Не очень.
— Вот и ладненько.
— Да, многое в жизни меняется за два года, шлюхи пошли
чудные.
— А кто сказал, что я шлюха? — удивилась я. —
Ты что, забыл, кто у меня шеф? На честь мою никто не посягал.
— А гости как же?
— Ну… гости, — усмехнулась я. — Много ли их
было? Человек пять-шесть за неделю, не больше.
Он посмотрел как-то странно, и я с удивлением поняла, что он
злится — в мои планы это не входило. Я кашлянула и сказала виновато:
— Что-то я завралась. Не больше двух.
Не знаю, как долго мы продолжали бы в том же духе, но тут в
зал вошел мужчина, в котором я без труда узнала Серого. Был он в компании двух
женщин и рыжего коротышки. Алексей их тоже заметил, нахмурился, а я
насторожилась и спросила испуганно:
— В чем дело?
— Видишь вон того типа с рожей карточного шулера? Это
Серый.
— Наверное, зря мы сюда пришли.
— Это еще почему?
— Неприятности наживем, а ничего полезного не узнаем.
— Никаких неприятностей, мы клялись друг другу в вечной
дружбе.
Если заветной мечтой Алексея было свести Серого в могилу, то
и на того присутствие дорогого друга действовало, как на быка красная тряпка.
Поэтому мы не очень удивились, обнаружив его через некоторое время возле нашего
стола.
— Привет, — сказал он, улыбаясь. Улыбка была
неприятной, а сам Серый для меня — еще неприятнее своей улыбки, хотя вообще-то
мужчина он был видный, я бы даже сказала интересный. Интерес увял, как только
он продолжил:
— Наслаждаешься свободой? Приятное местечко. Там,
откуда ты вернулся, так не угощали, а?
— Точно, — кивнул Алексей и ухмыльнулся как-то по
— особенному подло. — Правда, такого дерьма как ты, там тоже куда меньше.
Серый вроде бы не расслышал и продолжал стоять, сунув руки в
карманы брюк.
— Хороший костюмчик, — кивнул он
одобрительно. — Кто-нибудь одолжил? Как говорится, не имей сто рублей, а
имей сто друзей.
— Золотые слова. Не хочешь к своим присоединиться?
Ничего личного, просто они скучают.
— А мне с тобой веселее. Какая у нас девочка, —
протянул он с таким видом, будто только сию секунду меня заметил. —
Конфетка. Почем за час платишь?
— Откуда ж у меня бабки? — хохотнул
Алексей. — Костюм и тот одолжил, а ты про девочку спрашиваешь.
— Надо же, — покачал головой Серый. — Неужели
задарма страдает? Бедняжка, плохи твои дела? — Он чуть слезу не пустил,
так ему меня жалко стало.
— Вы не беспокойтесь, — загрустила я в
ответ. — Я Алеше в долг запишу, потом сочтемся. А вы бы лучше к своим
дамам вернулись, чего ж швырять деньги на ветер?
— Разговорчивая, — осклабился Серый. —
Неученая. Ничего, мы мигом научим.
— Ты чего добиваешься, придурок? — ласково
поинтересовался Алексей. — Чтобы я тебе морду расквасил, а ты, поджав
хвост, жаловаться побежал? Мотал бы ты отсюда, потому как рассержусь и ноги
тебе повыдергиваю, не больно тогда разбегаешься. И не порть мне вид на фонтан.
— Да не заводись, Алешенька, — паясничал
Серый. — Я ж по-дружески, просто интересно, сколько стоит твоя сучка?
Сколько отвалил, чтобы согласилась пойти с та ким красавцем?
Все-таки Серый был человек глупый, недавнее гостевание в
кустах его ничему не научило. Вел он себя нагло донельзя, и, как при этом
надеялся сохранить физиономию в целости, оставалось неясным. Похоже, эти двое
так люто друг друга ненавидели, что оба только и мечтали нарушить шаткое
перемирие. Делом это было нетрудным. Если Серый, торча возле нашего стола, пре
следовал определенную цель, то он ее добился: Алексей поднялся, сгреб его в
охапку и с чувством въехал кулаком по уху. Голова Серого от такого удара должна
была расколоться, но глупые головы, как правило, крепкие. Она не раскололась,
зато ее неумный хозяин тепеpь отдыхал на полу и, если бы не судорожное дыхание,
смотрелся совсем покойником, ибо на глазах посерел и как-то съежился. Из-за
стола в углу к месту его успокоения кинулась боевая команда в количестве четырех
человек, а я затосковала о гранате, оставленной дома.
Мой спутник особого беспокойства не проявлял, что меня
пугало и даже злило, потому что взоры всей публики обратились на нас, что мне
было совершенно ни к чему. Алексей ухмылялся, ожидая четверку, а я проклинала
свою глупость: мало того, что меня сюда занесло, я еще оказалась совершенно
безоружной-
Серый, однако, был крепким парнем. Нет бы, лежал себе тихо,
он вдруг начал бурно возвращаться к жизни: затряс головой и заелозил, пытаясь
подняться. Это ему в конце концов удалось, не без помощи подоспевших
соратников, которые, кстати, были полны решимости отомстить за поверженного
вождя. Я зажмурилась: во — первых, до смерти боюсь мордобоя, во-вторых, мне
совершенно не хотелось видеть, как Лешку начнут размазывать по полу. Хотя, на
мой взгляд, он этого вполне заслуживал: так легко позволить себя вывести из
терпения мог только недалекий и безответственный человек, а на него, между
прочим, возложена миссия по спасению моей драгоценной жизни.
Тут события приняли совершенно неожиданный оборот. Четверка
еще только брала Алексея в плотное кольцо, а откуда-то из-за фонтана возник
огромный детина с разбитым носом, совершенно лысой головой и разорванным ухом,
которое сшивал какой-то шутник. Этот колоритный персонаж отменил начавшееся
было цирковое представление, с любопытством ожидаемое публикой, и предложил ей
другой номер.
— Никто не вмешивается, — весомо заявил он. —
Дайте мужикам между собой разобраться.
