— Эдичка велел.
Лешка присвистнул.
— А ты каким боком…
— Вот таким… За два года много чего случилось.
— Ясно. И чем же я Эдичке не угодил?
— Не ты, девка твоя… Зачем влез? Вот уж характер,
прости Господи…
— О моем характере потом. Расскажи-ка мне лучше, что у
вас тут за дела творятся. Непростые, видно, если Эдичка рискнул ко мне шестерок
слать.
— Не больно и рисковал, — пробормотал
Колька. — Цирк сегодня в ресторане кто устроил? Серого при всем народе с
дерьмом смешал… Нашли б тебя на стоянке, и кто бы твою смерть с Эдичкой связал?
То-то… Эдичка не дурак…
— Да уж, — покивал Алексей. — Умненький
мальчик. Как бы ему с умной-то головой не перемудрить… Что у него за дела с
ними были? — резко сменил он тему, кивнув в мою сторону.
Колька всхлипнул по-бабьи, посмотрел на Лешку, словно
всерьез надеясь, что тот передумает и вопросы задавать перестанет, потом сказал
грустно:
— Какие дела могут быть у Эдички? Сам небось знаешь,
баба рассказала.
— Что баба рассказала, не важно. Мне важно, что ты
расскажешь.
— Я, Леша, знаю мало. Не тот я человек. Это я в родном
дворе человеком был, а тут… Знаю, месяц назад пришел товар, а Студент исчез.
— Студент — это Олег Герасимов? — вмешалась я.
Колька пожал плечами:
— Да, Олег. В очках, высокий… Так вот, пропал он…
— Может, Эдичка его и кокнул? — спросил Алексей.
— Я тоже так думал, — кивнул Колька. — Да
чего-то не вяжется. Хотя поди разбери, что там за дела… Если и думал Эдичка без
Студента обойтись, то ничего у него не вышло.
— Что не вышло? — насторожился Алексей.
— Обманул его очкарик, — неожиданно разозлился
Колька. — Вроде на днях должны за товаром приехать, сунулся Эдичка, а там…
короче, вместо наркоты фигня какая-то, вот и выходит: смылся Студент вместе с
товаром.
— За это Эдичка всех и пустил в расход?
— Осерчал. И ты бы небось разозлился… Явятся люди, а
ему что делать прикажешь?
— Да, не повезло, — согласился Алексей.
— Больше ничего не знаю. Чем хочешь клянусь. Хитрить
мне не резон, наговорил достаточно…
— Не прибедняйся, не разжалобишь. — Алексей
поднялся и мне кивнул:
— Пойдем.
Мы покинули квартиру и торопливо зашагали в соседний двор.
— Теперь уяснила, за что тебя убить хотят?
— Нет. Я-то здесь при чем?
— Дура ты, Натаха, — покачал он головой.
— Может быть, — не стала я спорить. —
Конечно, здорово, что мы хоть что-то узнали, только не вижу, какая нам от этого
польза? То есть как мы будем меня спасать?
— Надо найти Студента, вытрясти из него душу и с
Эдичкой договориться.
Я присвистнула: с моей точки зрения, план был абсолютно
нереальным. Тут мы к машине подошли, и Алексей опять, как на стоянке, принялся
возле нее бродить, осматривать и обнюхивать. Я в этом никакого толку не видела
и потому, не дожидаясь конца пантомимы, взялась за ручку.
— Замри, — жестко сказал Алексей, и я замерла. Он
присел на корточки и ткнул во что-то пальцем. Лично я смогла разглядеть только
пивную банку, на вид пустую и совершенно безобидную. Алексей выпрямился,
схватил меня за руку и рявкнул:
— Бежим!
Растерявшись от неожиданности, я побежала. Однако дальше
стало хуже: в кустах справа зашуршало, и грохнул выстрел, потом второй и
третий. Я завизжала и, совершенно ошалев, схватилась за голову. Лешка упал и
рванул за собой меня. Я распласталась на земле, силясь понять, что происходит,
потому что палили не только из кустов, но и из-за угла дома. Я услышала топот,
потом взрыв, и тут же яркая вспышка озарила ночное небо: прощальный привет от
нашей машины.
Когда вновь пала тьма, Алексей вскочил, рывком поднял меня и
бросился бежать. Беда в том, что бежать особо было некуда. Враги наступали со
всех сторон, и было их много.
Мы влетели в подъезд. Конечно, на помощь мирных граждан
рассчитывать не приходилось. Одна надежда, что, услышав взрыв, кто-нибудь
позвонит 02, приедет милиция, и недруги с перепугу уберутся, но как-то в это не
верилось. В общем, мы влетели в подъезд и стали подниматься по лестнице. То
есть мы не поднимались, как это делают нормальные люди, громко проклиная
неработающий лифт, коммунальную службу и день, в который посчастливилось
родиться, — мы взлетали, перемахивая через три ступеньки, тяжело дыша,
чувствуя, как громко стучит сердце и отказывают ноги.
И все же мы были на пятом этаже, когда хлопнула подъездная
дверь. Послышались голоса и слоновий топот. Неожиданно заработал лифт. Алексей
выстрелил в светя щуюся кнопку вызова и бросился дальше, таща меня за собой. Девятый
этаж остался за спиной, мы поднялись еще на пролет и оказались возле двери на
крышу. Алексей выстрелил еще раз, сбивая замок, и толкнул дверь. По моему
мнению, сюда уже должна была прикатить вся городская милиция. Но ее не было и в
помине.
Звездное небо смотрело тихо и безмятежно. К сожалению,
полюбоваться им мне не пришлось: преследователи наступали нам на пятки. Более
того, они рассредоточились: кто-то поднялся на крышу лифтом в соседнем подъезде
и теперь открыл стрельбу, не давая нам ни малейшего шанса ускользнуть.
По-моему, Лешка совершенно спятил: он волок меня куда-то,
используя редкие укрытия. На фоне звездного неба наши силуэты отлично
просматривались. Мы жались к ограждению крыши. Ответную пальбу Алексей не
открывал, чтобы нас не засекли по вспышкам от выстрелов.
Крыша была большая, но не настолько, чтобы играть в подобные
игры больше двух минут. Пленных в этих войнах не берут, выходит, через две
минуты мы погибнем. Алек сей перегнулся через ограждение и вдруг удовлетворенно
кивнул:
— Ага. — А потом на него взобрался и меня за руку
деpнул.
Несмотря на страх, групповое самоубийство меня не прельщало,
я стала вырывать руку и тут поняла, чего он хочет. А хотел он перенестись на
крышу соседнего дома. Именно перенестись, потому как до нее не меньше четырех
метров. Соседний дом в этой своей части насчитывал восемь этажей, мы были на
девятом, далеко внизу дома соединялись прямоугольной аркой.
— Давай, — сказал Алексей.
— Прыгай первый, а я за тобой, — проблеяла я.
