— Вращается?
— Что?
— Крутится прожектор?
— Чего ты пристал? Откуда я знаю? Чего мы вообще здесь
делаем?
— Осматриваемся. — Он полез на крышу, раздражая
меня излишней любознательностью, потом спустился, отряхнул руки и заявил:
— Прожектор освещает двор перед офисом, с той стороны
обыкновенный фонарь. Смотаться отсюда, чтоб охрана не усекла, проще простого.
— Все это здорово, только я не понимаю, какая нам от
этого польза?
— Где твоя подруга оставила машину, когда та сломалась?
— По-моему, вон там, — я показала.
— Еще лучше, от ворот ее не увидишь. Скорее всего на
ней он и смылся.
— Кто?
— Олег.
— Хоть убей, не понимаю, зачем ему было смываться.
— Надо полагать, Эдичке надоело делиться. Та же мудрая
мысль созрела в голове Олега. Вот и стали ребятки дурить друг друга. Олег
исчез, напустив тумана, а вместе с ним исчезла наркота.
— Не могу поверить, что он просто бросил нас…
— Ага, он же человек порядочный и ничем таким…
— Ладно, не добивай, — разозлилась я.
— Что-то на днях затевается, не зря Эдичка зашевелился.
И Олег объявился. Исчезнувшая партия должна быть приличной. А с ней в никуда не
побежишь.
— Я уже ни в чем не уверена…
— Давай-ка пройдемся по территории, вдруг меня осенит.
Против «пройтись» я не возражала. Мы заглянули сначала в
первый цех, потом во второй и в третий. Я быстро огляделась. Толстый слой пыли
на цементном полу позволял надеяться, что все здесь в порядке, случайных и
неслучайных гостей не было. Мне бы очень хотелось убедиться в этом, но при
Алексее нечего было и думать затевать проверку.
Завершив обход, мы направились к воротам. Но просто так уйти
я все-таки не могла.
— Я в туалет хочу, — сообщила я.
— Валяй, жду в машине.
Он пошел к стоянке, а я помчалась ко второму цеху, успела
открыть железную дверь и тут услышала выстрел.
— Господи, какая же я дура!
Я проскользнула в цех, захлопнула дверь и бросилась бежать
вдоль стены, высматривая щиток. Он был на месте. Я нажала красную кнопку, и в
пяти метрах от моих ног открылся люк. Спустившись на глубину полутора метров, я
заблокировала вход и включила свет. Здесь я в полной безопасности, а Алексей…
Преодолев двенадцатиметровую дистанцию по щиколотку в воде,
я оказалась в комнате, которую Гера торжественно именовал «бункером». Если
особенно не при дираться, то похоже. Села в кресло перед монитором. Приводить
систему в действие раньше времени было неразумно и даже опасно. Но это как раз
тот случай, когда рискнуть придется.
Я включила третью камеру. На экране появилась часть площадки
за воротами, где мы бросили «Ниву». Теперь там стояли еще две машины и четверо
бравых ребят. Остальные бравые ребята, надо полагать, мечутся по территории,
разыскивая меня. Алексей был жив и, судя по перекошенной физиономии, в сознании
и памяти. Я вздохнула с облегчением, взяла телефон, не в состоянии придумать
ничего более умного, набрала 09.
— Могу я получить номер телефона по фамилии и адресу?
Телефон крестного был зарегистрирован по всем правилам и в
списках значился. Если хозяина нет на месте, кто-то должен дежурить на крайний
случай, хотя, возможно, он предпочитает автоответчик. Набирая номер, я некстати
вспомнила, что пьяница Верка — бывшая жена Савельича. Представить ее в царских
хоромах было затруднительно — вот уж где тараканам раздолье.
— Что надо? — сурово вопросил мужской голос.
— Мне необходимо поговорить с Николаем
Савельичем, — ответила я.
— Назовите ваше имя, я узнаю.
— Слушайте. У меня нет времени. Пять минут назад ребята
Эдички схватили Шатова, думаю, они его убьют. Вам это интересно?
— Подождите секунду, — нервно сказал парень, и я
тут же услышала другой голос, странно не вязавшийся с образом пенсионера на
отдыхе.
— Что с Алексеем? — Голос вопрошал властно, с
характерной интонацией — так и хотелось встать навытяжку.
— Несколько минут назад он был в «семерке» вишневого
цвета, — я продиктовала номер. — Эдичкины ребята сцапали его возле
старого кирпичного завода. Думаю, он все еще там.
После небольшой паузы крестный задал вопрос:
— Что он делал возле этого завода и при чем здесь Эдичка?
— Это вы у него спросите.
— А вы кто?
— Наверное, боевая подруга. А может, это как-то по —
другому называется, — засомневалась я и повесила трубку. На душе стало
спокойнее: если Лешку не пристрелили сразу, есть надежда, что с ним сперва
побеседуют. Это потребует времени, и если я рассуждаю правильно, крестный
должен успеть. Разве что немного бока намнут, ничего страшного. Такому
здоровяку и вредине даже на пользу. За себя я не беспокоилась: понять, что из
себя в действительности представляет старый кирпичный завод, брошенный за
ненадобностью много лет назад и взятый в аренду никому не ведомой фирмой, мог
только специалист, да и то после тщательного осмотра. А хлопотливые ребята с
«семерки» специалистами точно не являлись. Если же они вдруг случайно наткнутся
на любопытные вещи, то мигом лишатся шаловливых рук и глупых голов. Так что
следовало запастись терпением и просто ждать.
Через пару часов я решила, что пора мне отсюда выбираться.
Наверху стояла гулкая тишина, шаги звучали отчетливо и жутковато. Через пролом
в стене я выбралась на пустырь. За оврагом высились корпуса университетских
общежитии, бурлила жизнь, нормальная жизнь, а не та, что вот уже несколько
недель вела я. Да какого черта? Что мешает мне уехать, бросить это дело,
которое мне, возможно, и не по силам? Плюнуть на гениальные Герины идеи и
просто жить? Нет, «просто» не получится. Чтобы жить «просто» так, как я себе
это представляю, надо очень много. Для начала — довести дело до конца.
Я побрела к стоянке, где последний раз видела Алексея.
Систему я отключила сразу, как только убедилась, что он жив, и теперь о
развитии событий могла лишь догадываться.
Было пусто, как на кладбище ночью. Радоваться я не спешила.
Подумала об Алексее и усмехнулась зло: мнит себя умником, а простой вещи не
сообразил: если все дело в этом заводе, здесь нас и ждать будут. Ладно, я тоже
хороша. Не вернись я в цех, никакие Герины хитрости меня бы уже не спасли.
