— Ты, Алеша, придурок, — констатировала грустно
я. — Топай отсюда. Каждому свое, как говорится. Ты вот хорошо покойников
откапываешь, с душой.
— Так… — протянул он и заметался по комнате. —
Спокойно, — то ли он себя уговаривал, то ли меня. — Давай по-доброму…
— Он сел ко мне на кровать. — Допустим, я не подарок. И тебе не подхожу.
Но я стараюсь. У нас куча времени впереди, давай отложим все это до лучшего
будущего. Я способный, я буду учиться, идет?.. А пока, ради Бога, не изводи
бабскими фокусами, у меня не о том голова болит. Все?
— Все, — согласилась я, чувствуя себя глубоко
несчастной. — Ты меня правда любишь?
— А что, не похоже?
— Любишь или нет?
— Люблю.
— Ты меня избил.
— За вранье. Соврешь еще, опять всыплю.
— Вчера на заводе ты стрелял?
— Я.
— Чтобы меня предупредить?
— Конечно.
— Очень мило с твоей стороны.
— Я вообще такой… милый.
— Ага…
— Ага.
— Алеша, а ты хочешь на мне жениться, когда все
кончится?
Он открыл рот, потом закрыл, кашлянул и сказал:
— Само собой. Я бы и сегодня женился. Но знаешь,
хочется чтоб все по-людски было. «Мерседес» с лентами, венчание, две
видеокамеры, на тебе платье белое, с этой… ну, штука такая на голове…
— Ты издеваешься, да?
— Какое там! Мечтаю, век свободы не видать… каждую ночь
во сне вижу.
— Все-таки издеваешься, — я тяжело вздохнула.
— Да нет, ей-Богу…
— А мне всех этих «Мерседесов» и платьев совершенно не
надо… не в них же дело.
— Нет, тут ты не права, такое раз в жизни бывает, надо
чтоб все на уровне…
— Алеша, ты идиот. Ты об этом не догадываешься?
— Догадываюсь, — охотно согласился он. —
Разве ж нормальному человеку придет в голову на тебе жениться? Лучше на всю
жизнь в одиночную камеру.
— Уходи… — начала я, но он пресек меня довольно сурово:
— Все. Заткнись. Я люблю тебя. Я женюсь на тебе. Я
готов мучиться всю жизнь. Как хочешь, но, на мой взгляд, это стоит недешево. А
свое я привык получать.
«Отвыкнешь», — злорадно решила я, но злилась недолго.
Алексей — человек неплохой, просто темный. Кстати, он прав, что меня дурой
назвал. Дура и есть. О чем я, несчастная, думаю? Как выйти замуж? А о чем
думать должна? Нет, точно дура.
Ночью я проснулась от холода. Шел дождь, окно открыто, а
любимого рядом не было. Я поднялась и тихонько вышла из комнаты. Алексей был на
веранде, куpил и вышагивал из угла в угол.
— Ты чего не спишь? — спросила я.
— Так, не спится…
— Врешь. Плохи наши дела, верно? Он остановился возле
меня, осторожно обнял и сказал с легким вздохом:
— Дела нормальные. Живы будем, не помрем.
— Это конечно, — согласилась я, садясь в
кресло. — Ты бы поговорил со мной, Алеша, чего в одиночку мучиться?
Психологи считают, что вслух думается лучше.
— Брось, это я так, покурить вышел.
— Меня ремнем стегал, а какой пример показываешь?
Нехорошо.
— Ладно, топай отсюда, — нахмурился он. —
Тебе спать положено.
— Не хочу без тебя.
— Тогда сиди молча.
— Молча я не умею.
— Что за гнусный у тебя характер, а?
— Нормальный. — Я помолчала, вздохнула и спросила:
— Ты чего злой такой?
— Нормальный, — передразнил он, но, сменив гнев на
милость, сел рядом, обнял меня и сказал задумчиво:
— Тебе уехать надо. Есть у меня дружок, в районе живет,
мы с ним… в общем, он мне должен, и мужик стоящий. Укроет тебя, пока я здесь
разберусь.
— Одна никуда не поеду, — насторожилась я.
— Поговори еще… Поедешь. В городе тебя надежно не
спрячешь, а здесь теперь опасно. Найти нас легче легкого.
Я помолчала и задала свой главный вопрос:
— А крестный нам не поможет? Мне показалось, он неплохо
к тебе относится.
— Может, и неплохо. Только на кой черт ему с Эдичкой
ссориться?
— Я думала, крестный твой — человек в городе не
последний.
— Точно. Но связываться с Эдичкой ему не резон. Тем
более из-за тебя. Эдичка только с виду клоун, а власть имеет — ого-го!
Это я знала не хуже Алексея…
— Конечно, из-за меня им ссориться довольно
глупо, — согласилась я. — Но ведь деньги у твоего Савельича не
лишние. Предположим, мы найдем пропавшее зелье, как он тогда поступит?
— Он наркотой не занимается. У него другой бизнес.
— Так ведь и не надо ничем заниматься. Он просто
получит деньги… — Алексей смотрел вопросительно и хмурился, а я продолжала:
— За товаром приедут. Приве зут деньги, Савельич отдает
зелье, получает баксы. И все. Взамен он делает доброе дело, то есть гарантирует
мне долгую жизнь и смерть от старости, а не от пули.
— Сколько там? — слегка усмехнулся Алексей.
Я повернулась и вывела сумму на оконном стекле. Он
присвистнул.
— Не слабо, да? — спросила я.
— Не слабо, — кивнул он. — Только трудностей
выше крыши. К примеру, покупатели, кто они?
— Какая разница? — удивилась я. — Главное —
они деньги за товар выложат.
— Что значит «какая разница»? Захотят они иметь дело с
крестным? Как вообще с ними связаться?
— Я с ними связалась, — сообщила я как можно
мягче, помятуя о Лешкиной привычке под горячую руку крушить все подряд. Он
моргнул, приоткрыл рот, собрался с силами и рявкнул:
— Что? Когда?
— Давно, — туманно ответила я. — И получила
подтверждение. Они приедут.
— Стоп! — Он начал покрываться пятнами. —
Какое подтверждение? Когда? Я тяжело вздохнула:
— Ты в компьютерах разбираешься?
— Видел.
