Я-то планировала – красиво! Папаня погибает. Я иду на похороны. Вокруг – звезды. Машков там, Миронов, Хабенский... А я такая – в черном платье от «Кавалли», в очках солнечных от «Диора»... Все шепчутся: кто такая? Актриса Мирова? А, видел ее в «Невозможно оторваться»... А что она здесь? Любовницей, что ли, Прокопа была?
А потом, ровно на девятый день, – ба-бах! Все газеты с ума сходят:
ВОСХОДЯЩАЯ ЗВЕЗДА МАРЬЯНА МИРОВА – РОДНАЯ ДОЧЬ РЕЖИССЕРА ПРОКОПЕНКО!!!
Но вернемся к событиям в поезде. Я не только для того, чтоб алиби себе обеспечить, с журналюгой этим, Полуяновым, легла. Главное, что он бы первый и начал про меня писать. Первый бы по моему свистку статейку накатал. Типа, эксклюзив. А в ней – наша с папаней единственная семейная фотка, плюс мамаша моя крупным планом, плюс мои детские карточки (я б ему подобрала)... Но главное доказательство – справка из генетической лаборатории, да не одной, а нескольких: читайте, завидуйте, я – реально! – родная дочь Прокопа. По всем законам его имущество мне достается. И я, в свои восемнадцать, решаю все материальные вопросы: жилищный, дачный, автомобильный. И денежный: у Прокопенко, ясен пень, я дома бывала, видала, какая там коллекция плакатов, икон. Да и золотишком он мне спьяну хвастался.
Плюс я получу от убийства бонус. Благодаря писарчукам (за Полуяновым и другие, конечно, подтянутся), имя мое вся Москва узнает. И уж не будет Пореченков у Хабенского спрашивать, кто это такая.
Итак, и лавэ будет до краев, и первая слава придет. Можно спокойно, без суеты, карьеру делать. Не соглашаться на первую попавшуюся роль, как сейчас. Облагодетельствовал, блин, папашка со своим «Невозможно оторваться»! Рольку дал маленькую, и еще спонсором себя чувствовал, я должна была ему в ножки кланяться!
Не станет папани – буду жить на Грузинской. Остальное – сдам. И стану спокойно ковыряться, выбирать: и режиссера, и партнеров. Гонорар значения для меня иметь не будет. У Балабанова – за бесплатно сыграю. И у Михалкова – тоже. А полезет какой-нибудь там Дима Дьяченко – хрен ему по всему лицу. И с партнерами – та же ботва. С Астаховым, к примеру, работать буду. И с Маховиковым. Ребята смазливые. Тех, кто получше, типа Миронова, на фиг! Еще утянут на себя одеяло, переиграют... Ну, и чтоб никакими другими красотками-соперницами в картине даже не пахло. А на вторые роли можно стариков великих пригласить: Басилашвили, там, Цареву, Фрейндлих... Пусть мое красивое лицо своими морщинами подчеркивают.
А потом, если все пройдет, как задумала, вдруг и вправду лет в двадцать пять или хотя бы в тридцать Голливуд меня заприметит... И сбудется в реале мой сон-мечта: «The Oscar goes to... MARIANNA MIROVA!!!»
План был хорош. Осуществлять его я начала в Питере. И ведь сначала все шло нормально. И снотворное я у Царевой скоммуниздила. А потом однажды, в белую ночь, зашла в номер к папашке. Типа, про роль свою спросить. Про трактовку. Ну, он раскрылился – любил, когда его совета спрашивали, – стал меня учить. Потом, как культурный, чаю мне предложил. И себе заодно налил.
А чай он пьет обычно (ну, то есть пил), накладывая огромное количество сахара, кусков пять. Говорил – для улучшения мозговой деятельности. Я снотворное заранее истолкла, развела, принесла в пузырьке. Прокопенко отвернулся – я ему в чашку влила. Когда столько сахара – горечи от таблеток не почувствуешь. Он выпил и захрапел тут же...
Ну, ДНК-то от того, спит человек или нет, трезвый или пьяный, не меняется. Раскрыла я папашке рот, взяла, как по инструкции положено, мазки слюны (целых три на всякий случай), разложила по пробиркам...
Косяк только один случился. Точнее, косячок. Я когда из прокопенковского номера выходила, меня Полуянов запалил. Увидел то есть. Ну и хрен с ним, решила я: пусть думает, что у меня с режиссером роман...
На следующий день (он у меня как раз свободный был) я по лабораториям, что ДНК анализируют, образцы раскидала. В Питере и даже в Москву слетать успела. Ясен перец, и свою собственную пробу генетическую везде тоже оставила.
А как раз перед тем, как нам в Москву возвращаться, из первой клиники мне ответ приходит: мол, совпадение на 99 процентов. А я и не сомневалась. Просто надо было, чтоб с самого начала документ у меня был.
В общем все по плану шло, а потом вдруг задница началась. И лишь из-за того, что мой геморройный хрыч-папаша объявил, что, видите ли, Волочковскую он взять в жены решил. Хоть бы, старпер, со мной заранее посоветовался. Уж я-то нашла бы слова, чтоб исподволь его отговорить. А тут и свадьбу они назначили, да скоро так...
Вот и пришлось мне решать немедленно. И действовать. Ведь иначе б они во вторую экспедицию уехали, на юг. То есть Прокоп мой, и Волочковская с ним. А я – нет... А потом, когда они вернутся, тут и свадьба. И времени совсем не остается...
Так что я вынуждена была действовать сегодня. Прямо в поезде. Непродуманно, конечно, и рискованно. Слишком узок круг подозреваемых. В итоге гад Полуянов меня и расколол...
Но сначала шло как по маслу. Я все предусмотрела. Днем приобрела в Питере в охотничьем магазине ножи. Причем загримировалась, прическу изменила, ввела в речь акцент южный, на «гэ», – меня б потом ни одна сволочь не опознала.
Купила две финки. Почему – две? Не знаю. Просто внутренний голос мне шептал: возьми две. Типа, про запас. А я привыкла своей интуиции доверять. Великие люди, я знаю, ей всегда доверяли.
Потом, перед поездкой, бордовое белье надела. И не только, чтоб Полуянова на секс легче раскручивать. Просто подумала: мало ли... Кровища все-таки будет, а бордовое на бордовом...
Кстати, с журналюгой я не только потому легла, чтоб он мне алиби обеспечивал, и не только из-за статьи в газетке. Он ведь, вдобавок, в купе рядом с Прокопом расположился. А слышимость в поезде хорошая. В совке везде, чего б ни строили, от квартиры до паровоза, слышимость что надо. Наверное, от большевиков повелось: чтобы подслушивать соседей и сдавать их потом в ЧК. Так вот, если б рядом с папаней купе, скажем, Кряжина было, я бы тогда того на интим развела. Может, и удовольствия больше получила, а главное, не спалилась бы...
Короче, пришла я ночью к журналюге. Разбудила. Он сразу меня в койку потащил, но я, типа, поломалась, заставила его шампусика выпить. И то же снотворное, у Царевой взятое, в стакан ему подсыпала. Полуянов уже пьяненький был, тоже вкус изменившийся не почувствовал. Но уснул он не сразу. К тому же за стенкой, у Прокопа с Волочковской было тихо. Значит, действовать рано и стремно.
Пришлось, конечно, с Полуяновым сексом заняться. Тут уж я постонать, покричать постаралась. Чтоб папаню расшевелить. Ничто ведь мужиков не заводит так, как чужие женские крики из-за стенки. И сработало.
Журналюга отвалился от меня и сразу отрубился, а у моего папашки с Волочковской за стенкой как раз началось. Я ждала. Не противно было и не страшно. Наоборот, азарт какой-то появился. Как в компьютерной игре.
И дождалась. Вот тут был самый крутой момент. А вдруг заснут – оба? Тогда убивать – стремно. Или пришлось бы – сразу обоих...
