Книга В Питер вернутся не все, страница 6. Автор книги Анна и Сергей Литвиновы

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В Питер вернутся не все»

Cтраница 6

– У вас здесь убийство? – мутно дыша, спросил Диму сержант.

– Третье купе. Проходите, пожалуйста, – с изысканной вежливостью отвечал Полуянов: с родной милицией, особенно малого звания, – только так.

– А вы кто будете? – обшаривая Диму глазами, бесцеремонно молвил мальчишка лейтенантик.

Развязность его почему-то журналиста взорвала – обычно он дольше держался, когда его провоцировали, но наполовину бессонная ночь, лежащее на полке мертвое тело Прокопенко, истерики актрисули – все это, как оказалось, измочалило его нервы. С еле сдерживаемой злобой, ледяным тоном, глядя менту прямо в переносье, он проговорил:

– Я буду – и есть! – специальным корреспондентом газеты «Молодежные вести» Дмитрием Сергеевичем Полуяновым. И я как раз о милиции часто пишу, поэтому генерал-лейтенант Васильев с Житной (он в кадрах служит) меня очень даже хорошо знает.

Насчет того, что о милиции часто пишет, конечно, Полуянов туфту гнал, а вот генерал Васильев из центрального аппарата МВД – очень даже реальная фигура, весомая, грубая, зримая, и к журналисту он, генерал (по непонятным причинам), даже благоволил.

– Еще вопросы имеются? – почти нахально добавил репортер.

Второй мент чуть заметно тронул первого за плечо: пошли, не связывайся. Первый – не такой уж простачок – однако, заметил на прощание, с очевидной ноткой угрозы в голосе:

– Будут у нас к вам вопросы, товарищ журналист, обязательно будут.

Усмехнулся, развернулся – и парочка потопала дальше внутрь «вагона повышенной комфортности». Но Дима-то не только амбиции свои тешил, гордыне потакал, сколько прикрывал от взора правоохранителей Ольгу – с орудием убийства в кармане ее халата. Теперь он погладил девушку по плечу. Оно заметно тряслось. Волочковская плакала, прижавшись лбом к мутному окну.

– Ну-ну, хватит... – приобнял актрису журналист. – Они уже ушли.

Девушка развернулась к нему с перекошенным от слез и ужаса лицом и сквозь всхплипы проговорила:

– Они меня будут допрашивать, да?

– Нас всех будут допрашивать, – с легкомысленной улыбкой заметил Полуянов. – Но, думаю, совсем не эти хлопцы. И не сейчас.

– Да? – просияла Ольга.

Глава вторая

Дима уговорил Волочковскую вернуться в купе. Снять испачканный халат, прилечь и ни с кем не разговаривать. Лучше принять валерьянки или снотворного. И нож окровавленный убедил ему отдать. Пока поезд в пути, рядовые мильтоны, явившиеся в вагон, обыскивать кинематографистов вряд ли станут. Журналист и сам в том был почти уверен, и, главное, актрису убедил. А в своем купе Полуянов засунет орудие убийства в полиэтиленовый пакет и припрячет в собственной сумке среди вещей.

На приму произвело впечатление, сколь независимо держался репортер в разговоре с ментами.

Она, в силу профессии, явно питала слабость к громким словам и эффектным жестам, ценила внешний блеск поз и фраз.

«Поэтому, вероятно, – мимолетно подумал Полуянов, – она и в людях частенько ошибается».

На Волочковскую, вдобавок, подействовало внушение, произнесенное журналистом наиувереннейшим тоном:

– Ни с кем, в особенности с милиционерами, сейчас не разговаривай. Помни, что любое слово теперь может быть обращено против тебя. – Тут актриса прерывисто и жалобно вздохнула. – На все вопросы отвечай: «Говорить буду только в присутствии своего адвоката». Ты меня хорошо поняла?

Волочковская испуганно и благодарно закивала.

«Ей нужно, чтобы ею кто-то постоянно руководил, – понял Полуянов. – Актрисуля, видать, свои отношения с мужчинами выстраивает по шаблону: она, типа, – маленькая девочка, очаровательная и капризная (однако временами непослушная), которой все вокруг восхищаются. А рядом с нею – как бы отец, мудрый, любящий, но строгий, которому дитя обычно повинуется, но иногда и взбрыкивает, хулиганит, за что бывает наказано... По такой схеме она и с режиссером жила. А теперь – его тело не успело даже остыть – выбрала на роль наперсника меня. Будем надеяться, что ненадолго. Да и в отцы я ей не гожусь. Перспективка нянчиться с великовозрастной девочкой-звездой как-то не увлекает. Хотя и дает перспективный искус: явиться бы с нею на газетную корпоративку – то-то все ахнут...»

Проводив приму до ее купе, Полуянов уединился наконец в своем.

Насколько он понимал логику ментов, те сейчас совершат покупейный обход, проверят документы и перепишут данные всех, кто следует в Москву в вагоне люкс. Ну, может, зададут по два-три вопроса, надеясь дуриком раскрыть преступление по горячим следам. Обыски и настоящие допросы они оставят более сановным и опытным коллегам из Москвы. Поэтому, пока правоохранители не явились, надо навести в купе порядок после ночного бардака и уж не уходить никуда, дождаться товарищей в форме.

Журналист раздернул голубенькие занавесочки и поднял мощную штору. Открылся неверный северный предрассветный пейзаж. Поезд несся среди полей и перелесков. Из низин поднимался туман.

Не резкий, однако все равно показавшийся безжалостным свет сразу сделал неуютным казенное убранство купе. Небольшое пространство, на три четверти занятое мягкой полкой, хранило явные следы бурно проведенной ноченьки. Дима в очередной раз подивился (даже некоторую гордость испытал!), сколь быстро ему удается обживать временные пристанища, привнося в нейтральные интерьеры нечто свое, в основном, творческий, скажем мягко, беспорядок.

На столе расположилась пустая бутылка из-под шампанского, три стакана (странно, почему три?), один из них со следами помады. Кроме того, шоколадка, практически не тронутая, однако вскрытая и аккуратно поломанная на кусочки: знак его гостеприимства в отношении ночной гостьи. Плюс пластиковая тарелка с мясной нарезкой, украшенной петрушкой, и засыхающая булочка. Он прихватил припасы вчера с вечеринки – запасец себе на утро, чтобы спокойно позавтракать в одиночестве. И еще расхристанная газета – перед тем как заснуть он просматривал ее минуты три, а затем выключил свет и провалился в сон...

Постелька попахивала чужими духами и молодым потом, подушки смяты – весь вид не оставлял вариантов в трактовке того, что здесь происходило. Странно, но Полуянов почти не помнил, что было. То есть что-то у него с Марьяной да было, он не сомневался. А вот что? И как? Понравилось ли ему? А ей? О чем они говорили? Ничего в памяти не осталось – только нарастающее чувство стыда и раскаяния.

Марьяну он, конечно, в Питере сразу приметил. Актриса, юная длинноногая красотка. Возможно, будущая звезда. Она тоже Диму выделила, бросала в его сторону вроде бы призывные взгляды. Однако, увы, с первого же разговора стало ясно: вряд ли у них что-то случится. Девушка и красива, и умна, и остра на язык, но – слишком уж самонадеянна. Да и провинциальный налет еще не выветрился. Подобных красоток можно завоевать, лишь бросив в бой все наличные силы и средства. И только разорившись на бриллиантах и ресторанах, иссушив мозги комплиментами, можно ожидать отдачи. Однако швырять к ногам старлетки свою жизнь Полуянов явно готов не был. Мимолетный роман – одно, а иссушающая страсть – совсем иное. В конце концов, Диму ведь Надя в столице ждала, и он не переставал ее любить. Но все равно: какая юная краса, сколь мощный секс-эппил!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация