— Что ты хочешь от меня услышать? — спрашиваю я, и у меня тут же возникает желание себя ударить.
— Ты не беспокойся — я уверена, она не пропадет.
Последнее слово Тесс выплевывает с неожиданной злостью, но потом снова смолкает. Да, я определенно сказал что-то не то.
— Я поступила к Патриотам вовсе не от большого желания.
Тесс поднимается с кровати и стоит надо мной, спина у нее напряжена, она то сжимает, то разжимает пальцы.
— Я поступила к Патриотам из-за тебя. Потому что до смерти боялась, как бы с тобой чего не случилось, когда Джун арестовала и увела тебя. Я думала, что смогу их убедить спасти тебя, но я не умею торговаться, как она. Джун может сделать с тобой, что ей заблагорассудится, но ты все равно примешь ее. Джун может нанести Республике какой угодно вред, но они все равно встретят ее с распростертыми объятиями. — Тесс повышает голос. — Джун всегда получает, что ей надо, но мои нужды яйца выеденного не стоят. Может, если бы я была любимицей Республики, ты бы и на меня обратил внимание!
Ее слова больно ранят.
— Неправда. — Я встаю и беру ее за руки. — Как ты можешь такое говорить? Мы вместе росли на улице. Ты хоть представляешь, что ты для меня значишь?
Она сжимает губы и смотрит на меня, сдерживая слезы.
— Дэй, ты никогда не задавался вопросом, почему тебе так нравится Джун? Я хочу сказать, с учетом того… ну, как тебя арестовали и все такое…
Я качаю головой:
— Ты это к чему?
Она набирает полную грудь воздуха.
— Я как-то слышала о таких вещах с уличных экранов или еще где-то. Рассказывали о пленных из Колоний. О том, что жертвы похищения влюбляются в своих похитителей.
Я хмурюсь. Тесс, которую я всегда знал, тает в облаке подозрений и темных мыслей.
— Ты думаешь, Джун мне нравится потому, что она меня арестовала? Ты и правда считаешь, что я больной на голову?
— Дэй, — осторожно произносит Тесс. — Джун сдала тебя.
Я отпускаю ее руки:
— Не хочу слушать эти глупости.
Тесс скорбно покачивает головой, глаза ее влажны от непролитых слез.
— Она убила твою мать, Дэй.
Я отхожу от Тесс. Ощущение такое, будто мне отвесили пощечину.
— Ничего такого она не делала, — говорю я.
— Ее действия привели к смерти твоей матери, — шепчет Тесс.
Я чувствую, как защитные рефлексы снова возводят вокруг меня стену.
— Ты забываешь, что она к тому же помогла мне бежать. Спасла меня. Послушай, ты…
— Я тебя спасала десятки раз. Но если бы тебя сдала я и твоя семья погибла по моей вине, ты бы меня простил?
Я сглатываю слюну.
— Тесс, я бы тебе простил практически все.
— Даже если бы из-за меня убили твою мать? Не думаю.
Она смотрит мне в глаза. В ее голосе появляются резкие стальные нотки:
— Об этом я тебе и говорю. К Джун ты относишься иначе.
— Это не значит, что ты мне безразлична.
Тесс игнорирует мой ответ.
— Если бы тебе пришлось выбирать, кого спасти: Джун или меня, и не было бы времени на размышления… что бы ты сделал?
По мере раздражения мое лицо наливается краской.
— Кого бы ты спас? — Тесс рукавом отирает щеки и ждет моего ответа.
Я издаю нетерпеливый вздох. Пусть знает правду, черт побери.
— Тебя, конечно. Я бы спас тебя.
Она смягчается, и тут же зверь ревности и ненависти исчезает. Нужна лишь капелька нежности, и Тесс снова превращается в ангела.
— Почему?
— Не знаю. — Я провожу рукой по волосам, не понимая, почему мне не удается играть первую скрипку в нашем разговоре. — Потому что Джун не потребовалась бы моя помощь.
Господи, как глупо. Ничего хуже я и сказать не мог. Слова срываются с языка, прежде чем я успеваю закрыть рот, но теперь их назад не возьмешь. Да и причину-то я назвал неверную. Я бы спас Тесс просто потому, что она Тесс, потому что я и мысли не могу допустить, чтобы с ней что-то случилось. Но у меня нет времени объяснить это. Тесс разворачивается и уходит.
— Спасибо за твою жалость, — бросает она.
Я бегу следом, беру ее за руку, но она вырывается.
— Извини. Я не так сказал. Я тебя не жалею, Тесс, я…
— Все в порядке, — обрывает она меня. — Ты ведь сказал правду. Скоро ты воссоединишься со своей Джун. Если только она не решит вернуться на сторону Республики.
Тесс понимает, как жестоки ее слова, но не пытается их смягчить.
— Знаешь, Бакстер считает, что ты нас предашь. Вот почему он тебя не любит. Он пытался убедить меня в этом с моего первого дня в стане Патриотов. Не знаю… может, он и прав.
Она оставляет меня одного в коридоре. Чувство вины проникает мне под кожу, углубляясь, вскрывает вены. Какая-то часть меня злится — я хочу защитить Джун и рассказать Тесс, от чего Джун отказалась ради меня. Но… может быть, Тесс права и я просто обманываю себя?
Джун
Прошлой ночью мне снился жуткий сон: будто Анден простил Дэю все его преступления, а потом Патриоты уволокли Дэя в темную улочку и там выстрелили ему в сердце. Рейзор посмотрел на меня и сказал:
— Это вам, миз Айпэрис, в наказание за сотрудничество с Президентом.
Я проснулась в ужасе, вся в поту и дрожа от страха.
До моей новой встречи с Президентом проходят день и ночь (точнее, двадцать три часа). На сей раз я встречаюсь с ним в полиграфкабинете.
Охранники ведут меня по коридору на улицу к нескольким джипам, а я вспоминаю лекции в Дрейке о том, как работает детектор лжи. Проверяющий попытается запугать меня; они будут использовать против меня мои же слабости. Смерть Метиаса, или моих родителей, или, может, даже Олли. И наверняка заговорят о Дэе. И потому я сосредотачиваюсь на коридоре, которым мы идем, обдумываю одно за другим свои уязвимые места, а потом загоняю их в самую дальнюю область мозга. Заставляю их замолчать.
Мы проезжаем несколько столичных кварталов. Сегодня я вижу город в сером сумеречном сиянии снежного утра; по скользким тротуарам, топча пятна света от фонарей, спешат военные и рабочие. Уличные экраны здесь громадны, некоторые возвышаются на пятнадцать этажей, а громкоговорители на зданиях новее, чем в Лос-Анджелесе, голос диктора звучит чисто. Мы проезжаем Капитолийскую башню. Я разглядываю ее гладкие стены, балконы, защищенные стеклянными панелями, чтобы любой выступающий мог чувствовать себя в безопасности. На предыдущего Президента как-то раз, до появления стеклянных щитов, именно так и было совершено нападение: кто-то пытался застрелить его на четырнадцатом этаже. После этого Республика немедленно установила защитные панели. По экранам, закрепленным на башне, стекает вода, искажая изображение, но я все же успеваю на ходу прочесть несколько заголовков.
