Подставив голову под ветерок из открытой форточки и давая снежинкам оставить мокрые следы на своём лице, у окна стояла та самая женщина. Познакомившись, я узнала, что её зовут Оля и что лежит она тут уже очень давно. Чего только со скуки не придумаешь. «Простудиться – тоже развлечение», – доложила она.
Оля, 41 год
Оля высокая, свои серо-коричневые волосы ниже плеч она всегда собирает в не самый аккуратный хвост. Она носит шерстяную безрукавку и джинсы клёш. Просыпается она всегда раньше всех и, как говорит моя вторая соседка, начинает «шароёбиться». Оля – тот человек, который вечно стреляет сигареты и чья речь настолько невнятна и надоедлива, что легче отдать свою последнюю сигарету, нежели пытаться достучаться до её совести.
А ещё у Оли шизофрения.
Если бы можно было одним словом раскрыть всю суть шизофрении, то этим словом было бы «схизис» – расщепление. Раньше шизофрения называлась схизофренией, дословно – расщепление разума. Особенность шизофрении в том, что при этом заболевании происходит утрата единства психической деятельности, расщепляются на отдельные фрагменты эмоции, мышление, моторика и т. д. Психика больного шизофренией становится отдельными частями пазла, которые не могут собраться воедино. Есть специфические симптомы, характерные для этого заболевания, вкупе позволяющие судить о наличии шизофрении в каждом конкретном случае. Мы не будем пытаться объять необъятное и в трёх строчках описывать классификацию, особенности течения и т. д. Мы поговорим лишь о тех симптомах, которые являются специфическими, присущими, как правило, именно шизофрении. Но опять же, не стоит полагать, что присутствие тех или иных особенностей говорит о наличии заболевания. Мы уже обсуждали всю тонкость нашей непростой науки. Итак, возвращаясь к специфическим симптомам:
1) Аутизм – расстройство, при котором в психике преобладает внутренний мир, с отрывом от окружающей действительности, то есть это люди, «погруженные в себя».
2) Редукция энергетического потенциала (снижение психической активности). Любая деятельность, особенно умственная, со временем приводит всё к большему и большему напряжению, снижается способность усваивать новую информацию, с трудом выходит использовать уже имеющуюся.
3) Эмоциональные нарушения – начиная от высших эмоций (отзывчивость, сострадание), постепенно стирается возможность реагировать на окружающее с эмоциональной стороны. В учебниках описывается симптом «дерево и стекло», показывающий парадоксальность эмоциональной сферы таких больных. Допустим, на смерть близкого человека такой пациент может отреагировать абсолютно холодно (как дерево), в то же время оторванная пуговица может привести к настоящей истерике (как стекло).
4) Расстройства мышления. Тут их различное множество, начиная от нарушения его целенаправленности, стройности и заканчивая дефектными изменениями, вплоть до шизофазии (разорванное мышление, то есть бессвязный поток отдельных мыслей).
5) Внешние изменения – от вычурных нарядов до неряшливости, неаккуратности.
Помимо этого, описанные выше изменения сочетаются с галлюцинациями, бредом, невротическими и аффективными нарушениями.
Несколько раз в неделю Олю уводят врачи на ЭСТ и приводят немного другого человека. Она удивляется мне и спрашивает, что я делаю в её палате.
– Живу, – привычно отвечаю я, – Уже вторая неделя пошла.
После моего объяснения она обычно успокаивается, называет меня случайным именем и ложится спать.
После ЭСТ Оля забывает всякие мелочи. Обычно когда её возвращают в палату, она пугается собственных бананов. Говорит, что это не её тумбочка, ведь на ней чужие фрукты. После третьего такого припадка я и вторая соседка начали эти бананы несчастные от неё прятать и возвращать, когда Оля приходила в себя.
Как-то раз Оля вернулась после очередного ЭСТ и сильно разнервничалась из-за стола в палате. Начала перебирать мои книжки на нём и утверждать, что не было их никогда. От такого соседства сильно устаёшь: Оля ненароком умудрялась достать всех пациентов в радиусе трёх палат, но мы старались относиться к ней снисходительно и помогать, в чём могли.
ЭСТ Оле явно шло на пользу, после каждого сеанса за её мыслью становилось всё легче уследить, а свои просьбы она выражала всё более логично.
Оля никогда не вдавалась в подробности своей болезни, я знаю лишь то, что она начала своё лечение в этой больнице ещё в подростковом возрасте. Раз в год, в период обострения, Оля ложится в психушку.
Оля никогда не помнит твоего имени, но с первого раза запоминает, какие сигареты ты куришь, и раз 6 в день подходит к тебе с определённым вопросом:
– Дай, пожалуйста, свою ментоловую сигаретку, очень хочется попробовать.
Твои доводы о том, что за последние два дня она у тебя уже так пачку попробовала, уходят мимо Оли куда-то в небытие. И раз за разом ты проигрываешь этот бой и даёшь сигарету, несмотря на то, что у неё есть свои.
Оля очень любознательная и постоянно что-то спрашивает. Спектр её интересов безграничен и абсурден:
– Я сегодня храпела, слышь?
– Мне кажется, у меня не менструация, а кровотечение, слышь?
– Я бы сегодня картошку фри съела, слышь?
– Я сегодня меньше курю, слышь?
– У нас тут зеркало всегда было, слышь?
– У меня палец на ноге не растёт там, где должен расти, слышь?
И ты не можешь оставить вопрос без ответа, если он заканчивается на это «слышь», иначе будешь обречён на его повторение из раза в раз, до тех пор, пока Оля не получит хотя бы какой-нибудь ответ.
Оля полна ритуалов. Особенно странно она чистит зубы. В йоге есть поза дерева, когда стоишь на одной ноге, поставив ступню второй себе на бедро. Именно в такой позе она выдавливает на щётку пасту, а затем, не выключив воду, идёт к своей кровати, садится и только тогда начинает чистку. Закончив, она возвращается к раковине, вновь встаёт в позу дерева и продолжает умывание. И так два раза в день. Ритуал не изменяется.
Самое жуткое в истории Оли я узнала как-то раз в комнате посещений. Рядом с Олей сидела её сестра-близнец. Она была точно такая же, с точно таким же диагнозом и симптомами.
Меня поразил этот случай, и я попросила Александру Сергеевну поподробнее рассказать о психических заболеваниях у близнецов. Особенно меня интересовало, заболели ли бы обе сестры, если бы их в детстве разлучили и они бы росли в разных семьях?
Наследственность психических заболеваний – тема обширная. Есть ли вероятность, что, разделив двух близнецов (выдернув одного из «психически нездоровой почвы»), снизится риск развития психического заболевания у одного из них? Этот вопрос – огромное поле для дискуссии, так как несет в себе несколько основных линий. С одной стороны, затронут вопрос непосредственно об этиологии (причине) развития психических заболеваний, с другой стороны, мы говорим о влиянии внутренних и внешних факторов и их взаимодействии с причиной психического заболевания.
